Сердце дракона (СИ) - Каминская Лана

— Чего? — ещё громче прорычал король, а брови уже почти заползли друг на дружку. — Этот жеребец и с лошади упал?

Рики покраснела, только сейчас осознав, что она натворила. Все гости смотрели только в её сторону и жадно ловили каждое слово. Кто-то попутно перешептывался с соседом, кто-то просто осуждающе качал головой. 

Король поёрзал на месте и качнулся в сторону племянника.

— Про лошадь ты мне потом наедине расскажешь, не для всяких ушей разговор. А девку вели выпороть, и чтобы больше я её в Торренхолле не видел!

Гай притянул Рики к себе и, не глядя в её сторону, равнодушно процедил:

— Пошла прочь.

А потом выпустил её руку, успев перед этим незаметно для всех снять с цепочки, спрятанной в кармане одежд, жёлтый ключ и сунуть его девушке в кулачок.

Вся красная и в слезах Рики выскочила в коридор. Первый день в Торренхолле вместо сказки превратился в настоящий кошмар. Все вокруг над ней смеялись, все пинали и смотрели свысока, и даже лорд Стернс не выдержал и выгнал. И провожатых не дал — сама найдёт дорогу, отопрёт дверь ключом и выйдет на улицу, чтобы пойти куда глаза глядят. Вот только глядеть те никуда не глядели, а грязный кулачок, от которого сильно пахло зажатым в нём металлом, смахивал с обеих щёк непрекращающиеся слёзы.

Навстречу несли розовый пудинг. Он качался на огромном блюде из стороны в сторону, внутри был полон ягод и пропитан ромом. Даже пудингу в тот вечер внимания было оказано больше, чем простой деревенской девчонке. Его ждали с большим энтузиазмом, над ним тряслись и боялись уронить и резали его аккуратно, по сторонам не разбрасывая ни капли.

Рики раскрыла кулачок и подбросила ключ на ладони. И тут промах — ключ перевернулся в воздухе, но вместо ладони упал на пол, громко звякнул, но быстро затих, так как был накрыт сапогом.

— Я провожу, — произнёс Риновар, убрал ногу и поднял ключ.

— Отдайте, — тяжело вздохнула Рики, еле выдерживая весь свалившийся на её голову позор. — Я сама.

— Моя работа заключается в том, чтобы следить, насколько вовремя и точно исполняются желания лорда Стернса. И если милорд желает видеть тебя сегодня ночью в своей постели, то не тебе и не мне ему в этом перечить.

Рики непонимающе смотрела на верного слугу.

— Это ключ от его спальни, — пояснил тот и, поманив девушку за собой, пошёл по длинному коридору. 

В спальню Гайларда Рики ступила робко. Темнота здесь соседствовала с мёртвой тишиной и запахом можжевельника. Тяжёлые шторы были опущены и не пропускали ни лунного, ни звёздного света. Шкура огромного медведя на полу грела ноги, стоило те голые спустить с кровати, а сама кровать — высокая и широкая — стояла у дальней стены под синим пологом и была застелена вышитым покрывалом с пушистыми серебряными кистями по углам.  

Всю дорогу до покоев господина Риновар и Рики молчали. Девушка совсем запуталась в правилах игры при дворе, а старый слуга вспомнил, что до высокой должности он дорос именно благодаря своему умению молчать, не вникать сильно в дела хозяина, если того не требуется, и уж тем более его не осуждать. Последнее временами давалась сложно, но с годами Риновар закалил в себе равнодушие и порой ловил себя на мысли, что, задумай Стернс на его глазах проткнуть пикой ребёнка, он не посмел бы перехватить руку милорда.  

Сегодняшний каприз господина удивил: Риновар скорее сделал бы ставку на двух шлюх, чем на невзрачную девочку, с помощью которой хозяин собрался этой ночью утолить голод, но, возможно, страстные девицы с пышными бёдрами и выразительной грудью ему приелись, и захотелось чего-то свежего, невинного. С запахом ветра в волосах и покорным взглядом. Точного ответа Риновар не знал, но был уверен, что утро покажет. А стены всё услышат и расскажут.

В комнате зажгли свечи. Не много, но достаточно, чтобы найти застёжки на одежде и расстегнуть их, готовясь к ночи. Потом принесли глубокую миску, кувшин с тёплой водой и полотенцами. Служанка, поставившая всё на низкий столик, мимоходом взглянула Рики и про себя хихикнула. Самого смеха Рики не расслышала, но успела заметить, как предательски дрогнули уголки губ одетой во всё серое девчушки.

Зачем принесли воду, Рики догадалась. Пусть опыта в этих делах не было совсем, но месяц, проведённый среди мужланов в казармах Швидоу, дал о себе знать. Пошлых рассказов, когда смаковались даже самые мелкие детали, Рики успела наслушаться по десять за вечер. Богатые мужчины часто наказывали провинившихся слуг: одних пороли, с непокорностью других расправлялись иными способами. Но спуску не давали никогда и никому. 

Мог ли Гайлард Стернс быть исключением из того вороха властных богачей, успешно и умело пользовавшихся слабостью женщин и бесправностью слуг? Вполне, если бы он того захотел. Но косой взгляд Риновара, закрывавшего за собой двери, говорил об обратном, а поджатые губы, с которых не слетело ни одного ответа ни на один вопрос, только подтвердили догадки. 

Рики присела на краешек неудобного кресла у столика. Время шло, воспоминания о спокойных деревенских буднях, когда за неё всегда мог постоять брат, когда не надо было притворяться и молчать, а можно было говорить смело и всё, что думаешь, жгли сердце. Оно ныло нещадно и призывало пойти на поводу у страха, выбежать из комнаты и, пока никто не спохватился, бежать подальше из Торренхолла. В лес, к морю, к озеру. Куда угодно, где никто не найдёт. Ни Стернсы, ни Швидоу, ни даже брат. Но ноги почему-то как к полу прилипли и не решались даже на крохотный шажок. Один страх перевесил страх второй; Рики окончательно сдалась и всхлипнула.

Время шло, свечи догорали, месяц плыл по небу, а ветер колыхал макушки деревьев, подвывая в трещинах в камне замка. Глаза слипались. Несколько раз Рики ловила себя на том, что уже подложила руку себе под голову и даже покемарила минут пять-десять. Принесённая вода давно остыла. От мысли, что придётся гнать служанок за новым кувшином и ещё раз терпеть косые взгляды, по телу пошли мурашки. 

За дверью послышались шаги. Кто-то не стеснялся громыханием сапог разбудить половину замка, при этом ещё громко говорил, отдавая распоряжения на завтра. Сообразить, кто это был, было несложно, и Рики поняла, что час расплаты настал. 

Гайлард медлил и в спальню не входил. Рики даже заметила, как двинулась дверь, собираясь распахнуться, но не открылась. Дверную ручку крепко держали с той стороны и нажимать на неё со всей силы пока не собирались. Гайлард был не один. Рики прислушалась. 

— Я бы внимательно тебя выслушал, Ферран, но не сейчас. 

— Я понимаю, милорд. Сейчас, конечно, момент неподходящий. Но, может быть, завтра с утра? Чем раньше, тем лучше. Сами знаете, я просыпаюсь задолго до рассвета и буду у вас по первому же зову. 

— Я подумаю. 

Гай говорил сбивчиво. Рики так и представила себе, как он стоит, держась за ту несчастную дверную ручку, изнемогая от боли, которой сковало всё тело, и морщится. 

— Это действительно важно, милорд. В замке крыса — я в этом уверен. 

— Я предложил тебе вспороть ей брюхо, в чём проблема? 

Ферран замялся. 

— Крыса слишком крупная, чтобы разделаться с ней, не сообщив вам подробности. 

— За окном глубокая ночь, а ты мне загадки загадываешь, — усмехнулся Стернс. 

— Так вы уделите мне время утром?

— Я пришлю за тобой, когда буду свободен. 

— Благодарю, милорд. 

Ещё пара расшаркиваний, и «тёмный командир», как называла его про себя Рики, уйдёт. Девушка помнила Стендена. Ей хватило увидеть его всего один раз, подглядывая в дырку в стене в спальне подруги, чтобы навсегда запечатлеть в своей голове образ угрюмого, молчаливого воина с цепким взглядом. Встретиться с ним один на один Рики не пожелала бы никому. 

Когда открылась дверь, и Гайлард вошёл в комнату, Рики тут же подскочила в кресле. 

— Света мало, — буркнул Стернс, прошёл к кровати и, еле сдерживая стон, повалился на покрывало, даже не сняв сапог. 

Рики бросилась к столику, на котором стояли канделябры. Охапка свечей лежала неподалёку. Девушка вытащила из подсвечников догоревшие огрызки и вставила новые. В просторной спальне стало ярче, тени на стенах перестали сливаться в одно сплошное чёрное пятно, а заплясали весёлый танец.