Песня теней (ЛП) - Мерседес Сильвия

Симон кое-что ощутил с помощью тени. Он повернулся в седле, увидел души, движущиеся пешком по лесу к дороге. Он узнал души своих людей, так что сжал поводья коня и послал резкий приказ трем всадникам с ним. Они остановились и ждали.

Вскоре четыре фигуры появились в поле зрения — двое мужчин и две женщины, пылающие силой теней. Но с ними не было пятого разума, как и не было Пророка.

Симон коснулся их разумов, ощутил их недовольство. Он не читал дальше и ждал, пока они приблизятся. Они упали на колени перед ним, прижали кулаки к сердцам.

— Докладывайте, — сказал Симон. Он ощущал, как интерес ду Мареллуса усилился за ним, венатор с опаской смотрел на четыре фигуры на коленях.

— Мы нашли Лотара, — сказала первая из четырех, женщина с Элементалем земли. Ее ладони были в грязи, ногти почернели от земли под ними. — Он мертв. Пронзен зарядом-проклятием.

Другая жертва во имя Одиль. Лотар не стал бы злиться, если бы смерть послужила делу.

— А Пророк? — осведомился Симон.

Ведьма покачала головой.

— От него ни следа, милорд. Там… был шум. Мы нашли четыре или пять разных следов, но каждый быстро обрывался. Ментальные ловушки, не опасные, но сработали. Мы не смогли найти четкий след. Нам нужна Дикая тень, чтобы найти след, но без Лотара…

Ментальные ловушки. Симон подавил ругательство. У Холлис был Призрак. Когда он видел ее в последний раз, она управляла тенью не так хорошо, чтобы оставлять ловушки. Она улучшила свои способности за последние годы, раз смогла запутать его народ.

Будет сложнее, чем он думал.

— На лошадей, — приказал он, и четверо прибывших поспешили к своим коням, которых другие вели по дороге. Пока они забирались, Симон посмотрел на горную тропу. Он видел не так далеко башню — эвандерианский пост.

Девушка не была одна. Смерть Лотара явно была от Анафемы, так что один из охотников выжил в засаде. Но они вдвоем будут почти беспомощны в глуши без лошадей и припасов. Скорее всего, они попытаются добраться до поста, чтобы там отыскать подкрепление.

Симон улыбнулся. Дорога привела его к вратам форта. Да, они будут защищены чарами и барьерами. Но это его не тревожило. Он знал, как заставить эвандерианцев широко открыть врата и принять его в объятия.

Он улыбнулся ду Мареллусу. Венатор, истекающий кровью из раны на голове, поймал его взгляд и прорычал:

— Что с тобой стало, Симон? Какой яд вошел в твою душу, что ты так поступаешь со своими людьми?

— Моими людьми? — Симон приподнял бровь. — Ты про охотников? Убийц, сжигающих детей, родившихся с тенью? Это мой народ?

— Ты знаешь наше дело, — ответил ду Мареллус, хотя тяжело обмяк в седле. — Если бы не мы, тени захватили бы мир, уничтожив невинные души. Наша работа не милосердна, но она нужна.

Тьма поднялась в груди Симона. Тьма хотела порвать разум рядом с ним. Вытащить всю правду за этими бравыми словами, показать уродливую реальность его души и смотреть, как он корчится от мучений.

Но он все еще не использовал венатора. Так что он просто улыбнулся шире.

И смотрел, как глаза ду Мареллуса расширились, как он побелел, видя будущее, где не было спасения.

* * *

Каждые полчаса Холлис замирала и оставляла ловушку за ними, чтобы скрыть след. Она не знала, работало ли это, но их враги пока не догнали их, а при проверках ведьм вокруг не было. Может, ее ловушки все-таки работали.

Они не были сложными — основывались на впечатлениях. Впечатлениях шагов, идущих в другую сторону. Впечатлениях запаха тени, поднимающегося к склону или уходящего к долине. Они путали, и были даже несколько небольших иллюзий. Она была не такой умелой, как хотелось быть. Но с тенью, вызванной так, было проще, чем на обычном уровне силы. А им нужны были все преимущества. Если она задержит врагов хоть на пару секунд, это могло стать разницей, что обеспечит жизнь, а не смерть.

Фендрель вел их, уверенно шагая. Он уже бывал в горах раньше, и Холлис ему доверяла. Если они смогут пройти примерно по прямой от места, где были, по склону и долине за ним, то будут недалеко от заставы Фулкрад. Венатор ду Мареллус надеялся добраться туда к закату, и эвандерианцы оттуда знали об их прибытии. Они помогут.

— Если ведьмы поехали по той дороге, они доберутся до заставы раньше нас, — отметила Холлис, когда они с Фендрелем обсуждали план. Было сложно продумывать план, когда убегал, но они не могли рисковать и ждать в долине за чащей сосен.

— Мы подойдем к Фулкраду с другой стороны, — сказал Фендрель. — Им хватит людей, чтобы сдержать восьмерых ведьм, и врата хорошо защищены. Если мы подберемся так, чтобы ты могла послать весть, то они придут к нам и помогут войти.

Это казалось лучшей стратегией, хотя Холлис она казалась слишком хорошей для правды. Но выбора не было, и они пошли, держа Пророка между собой. Ему было сложно шагать. После годов плена мышцы атрофировались, и железо на запястьях ослабляло его. Ледяной ветер терзал его открытую кожу, и он отчаянно сжимал плащ, выглядя жалко.

«Ты убьешь Ведьму-королеву…».

Дрожь пробежала по костям Холлис, и она пыталась отогнать голос, висящий в воздухе, назойливый, как голос ее тени. Она не могла сейчас думать об этом. Она не могла думать о факте, что бросила пост, проигнорировала последний приказ командира и не осталась умирать, как требовал долг. Она приняла решение, ей с ним жить. Она доставит пленника в каструм Ярканд и выполнит миссию ду Мареллуса, последнюю миссию ее мертвых товарищей.

Пророк споткнулся, рухнул и остался на четвереньках. Фендрель навис над ним, как страж тюрьмы, строгий и опасный. Он медленно повернул голову и посмотрел на Холлис дальше по склону. Они тихо разглядывали друг друга, и Холлис знала, что он читал страх и усталость в ее душе так же четко, как она — в его. А потом он посмотрел на долину за ней, искал признаки преследования. Их не было. Пока что.

Он схватил Пророка за локоть и поднял его на ноги. Пророк заскулил, но не перечил. Он пошел рядом с Фендрелем. Холлис не давала себе жалеть его. Он родился с тенью. Монстр. Да, он спас ей жизнь своими видениями, но это было спасением его шкуры. И это он уговорил ее ослушаться приказов.

Она опустила голову и поднималась, ее сапоги сбивали камешки в долину внизу. Перед глазами была красная фигура на вершине. Ведьмак страха. Так теперь его звали, это имя он получил за последние годы.

Но когда она впервые увидела его, он был венатором-доминусом Симоном ду Ригунтом, главным в каструме Тассило.

Это он принял ее в Орден. Это он слышал клятвы ее матери у алтаря богини. Это он следил за ее ранним обучением, работал с ней, чтобы подготовить к Одержимости. Это он сказал ей, что она могла нести в себе Призрака. Как у него.

Но Призрак у венатора Симона был куда сильнее тени Холлис — древнее существо с ужасной злобой и ужасными способностями. И Симон знал, как управлять тенью так, как Холлис и не могла представить.

Холлис все еще была ученицей на тренировке в северной Кампионарре, когда до ее заставы долетела весть, что Симон ду Ригунт стал еретиком. Она не могла забыть свой шок и товарищей. Как такой уважаемый венатор мог бросить Орден и посвятить себя Жуткой Одиль? Как он мог после всего, что видел и делал, после всех его сражений, стать союзником с ведьмами?

Он присоединился к Алым дьяволам — бывшим эвандерианцам, вставшим на путь колдовства ведьм.

Холлис моргнула… и в миг тьмы за глазами она увидела лицо Альды, эмоции искажали черты старшей венатрикс. Альда умерла без ран на теле, ее страх остановил сердце.

И теперь Ведьмак страха охотился на них вместе с семью другими ведьмами. Может, их было больше, она могла посчитать неправильно, или ее тень могла ее обмануть. Она не знала наверняка.

Бесконечный день тянулся, был влажным. Тучи, наконец, рассеялись на закате, и стало видно солнце, садящееся на западе. Стало намного холоднее, и Пророк так сильно дрожал, что Холлис отчасти ожидала, что его скелет развалится под тонкой кожей. А она не могла перестать думать с тоской о миске овсянки, которую отказалась съесть с утра. Она отдала бы многое за горсть овса и чашку кипятка.