Работа для ведьмака (СИ) - Алексина Наталья

Эзра сел на корточки и подпер щеку кулаком, а девушка продолжила:

— Хорошо Бирна по-соседски присоветовала у вас спросить про мужа, вы ж ведьмак, должны как-то распознать отца ребенка, да? Ну вот мы и приехали… Может, как-то надо погадать, а?

— А зачем приехали еще две девушки? — спросил Эзра, заранее продумывая пути отхода, если и те решат тоже требовать мужей и определять отцов.

— Да это так, — немного замялась она. — Потом они помогут договориться с отцом, ну и вообще. Господин ведьмак, а если я вам опишу мужчин, вы сможете сказать, кто из них отец?

— Угу, — промычал Эзра, запрещая себе шутить, что, пока ребенок в утробе, отца определяют по бровям. Эта женщина могла понять буквально и принести требуемое на блюдечке. — О скольких мужчинах речь?

Девушка что-то прикинула, пошептала под нос и нерешительно выдала:

— Пять. Хотя нет-нет, — она замахала руками. — Это сейчас скертанцы туда-сюда ходят, а тогда их не было. Значит, четверо.

Эзра внимательно посмотрел в спокойные голубые глаза и решительно вытянутые ноги, перегораживающие дверь. Явный признак того, что отсюда он выйдет либо мужем, либо отцом ребенка.

— Скоро рожать?

— Через пару недель, — уверенно ответила она.

— Примерно девять месяцев назад с каким из четверых мужчин ты была?

— Со всеми, — простодушно ответила она.

Ведьмак удивленно поднял брови. Его восхитила такая активная жизнь. Он даже позавидовал чуть-чуть, но девушка насупилась.

— Просто стирка была, — буркнула она.

— Прости?

— Ну стирка. Мы с девчонками прачками подрабатываем. — Видя, что ведьмак ничего не понимает, она ему разжевала все, как маленькому. — Раз в две недели кто-то с заставы привозит в нашу деревню белье. Ну и это… чтобы белье привозили именно в нашу деревню, а не в соседнюю, иногда к нам приходят солдаты. А то они же могут отвезти и в Большие дубы. И у нас не будет работы.

— Вы стираете их белье, а солдаты за это еще и укладывают вас в постель? — спросил ведьмак.

— Не все. Их всего трое, которые возят. Мне приглянулся один, Малке другой, мы сразу их себе определили. Но так вышло, что и с третьим надо было что-то делать.

— Так.

Ведьмак встал и потер лоб.

— Надеюсь, имена их знаешь?

— Каспин — это тот, который мне нравится, — сказала девушка, готовясь, кажется, защищать того парня. — Ну и второй, с которым я была, Эрхен. Тот, что нас сегодня встречал.

— Ты понимаешь, что спать с ними необязательно? — уточнил Эзра. — Если бы вы пожаловались лейтенанту или коменданту, их бы наказали.

— Ага, и неизвестно куда бы тогда отвозили белье. — Девушка тоже поднялась. — Слушайте, мне вот это не надо. Я приехала, чтобы мужа найти, точнее, отца. Не можете помочь, так и скажите.

Эзра промолчал. По большому счету, это было не его дело, но отчего-то на душе стало паршиво. И весь приятный туман от выпитого куда-то улетучился, зато осталась злость на жизнь.

Ведьмак мог сказать, что не солдат решает, кто стирает вещи. Но разве его послушают? Скорее всего, о стирке в деревне договорились заранее с кем-то из старших, возможно, со старостой. А эти дурочки считают, будто у них нет выбора.

— Даже если кто-то на заставе признает, что он отец, тебя не оставят здесь. В гарнизоне нет жилья для жен.

— Да и пусть. Денег даст и ладно. Жалование он же получает? А я пойду к старосте и заплачу за ночлег. Потом решу, как и чего. Может, с Бирной договоримся, хотя у нее места совсем мало.

С одной стороны, такой житейский подход импонировал. Зачем переживать и заламывать руки, когда намечается жизнь с жалование мужа? С другой — Эзра не любил, когда пользуются невежеством или наивностью женщин. Особенно это относилось к простым, у которых было и так достаточно бед.

— Так вы скажете, кто отец или нет? — снова спросила девица.

— Я всех могу описать. Тех, что с заставы, вы, небось, и сами видели. А двух парней из соседней деревни я хоть и не видела полгода, но опишу, как живых. Знаете, у одного вообще есть родинка в таком месте…

— Прибережем это на крайний случай, — пробормотал Эзра, разминая пальцы правой руки. — А пока пойдем, есть у меня на примете один способ определения отцовства.

— Господин ведьмак, я по гроб жизни буду обязана! — обрадовалась она и повисла у него на шее. — Только это, я не могу, сами понимаете. Но вот Арите вы понравились. И она может расплатиться.

В первую минуту ведьмак не понял, о чем речь. «Интересно, все ли девушки расплачиваются здесь так?» — подумал он.

— Как тебя зовут?

— Лагира.

— Лагира, не надо предлагать себя. Передай это всем женщинам. Люди на заставе должны вас защищать, им за это платит король, а вы им ничего не должны. И любой из солдат, который пользуется вашей добротой, последняя сволочь. А за услугу всегда можно заплатить деньгами или товарами.

— Понятно, — протянула женщина, скептически его разглядывая. — Ну и зря вы, господин ведьмак, отказываетесь. Вы же ей и правда приглянулись, хоть она и видела вас мельком, когда из коровника шли. Да и она очень милая. И знаете… зимой всем хочется тепла.

Эзра кивнул, хотя насчет миловидности этой Ариты ничего не знал. В тулупе и шапке для него все выглядели, как сержант Милкот.

Ведьмак знал, что, например, у скертанцев провести ночь с человеком, который понравился, если все по взаимному согласию, норма. Но Эзра всегда жил в обществе, где скрывали любые добрачные похождения. Делали вид, что никто никогда не видел ни мужчин, ни женщин.

И он не думал, что на границе его родного королевства встретит нечто похожее на отношения скертанцев. Хотя подобным это назвать язык не поворачивался… А еще язык не поворачивался признаться Лагире, что ведьмаки не могут определить отцовство.

— Если хочешь меня отблагодарить, привези мне жирную курицу.

— Так зима же, она самим пригодится… — растерялась девушка.

— Тогда забудь, сегодня я тебе помогу безвозмездно!

Он распахнул дверь и вышел на воздух. Рядом с караулкой топтались остальные, вяло переговариваясь.

— А мы уж думали, начались роды, и ты ушел в глубокий обморок, — хохотнул Эрхен, но его не поддержал даже Милкот. Шутка явно всем надоела.

— Обошлось, — спокойно ответил Эзра. — А вот у тебя шансов устоять на ногах мало. Лагира говорит, что ты отец ее ребенка. И зачал ты его, когда отвозил гарнизонное белье. Сказал ей, что отнимешь у нее работу, а значит, и доход, если она с тобой не ляжет.

— Чего? Ты что несешь?! Какой отец?

Замах — и кулак вписался точно в челюсть Эрхена, его голова дернулась, и он сделал шаг в сторону.

Эзра знал, как бить, чтобы не было крови. Не по носу, не снизу в челюсть, а вот так сбоку, почти вскользь, чтобы отвлечь внимание и подготовиться.

Ведьмак с предвкушением смотрел на рычащего солдата, и в его голове снова поднимался прекрасный туман. Чуть более злой, чем от выпивки, но такой же нужный в этом холоде и запустении. От этого тумана жизнь опять приобретала искру. И в такие моменты по венам скользили огненные змейки, опускаясь в кончики пальцев магией. Пьянящее чувство. Эзре повезло, что Харт давно скрылась в доме и никто не собирался лезть в его драку.

Ведьмак вошел в кабинет лейтенанта и сразу увидел бутерброд. Два ровных куска белого хлеба, между которыми блестело тонко нарезанное мясо и маринованный лук. Он лежал на блюдечке перед лейтенантом. А Харт сидела, откинувшись на спинку стула, и наблюдала за ведьмаком.

— Это мне? — деловито уточнил Эзра, без приглашения усаживаясь напротив и пододвигая к себе блюдечко.

— Зачем устроили драку?

— Подумал, что Эрхену надо размяться после тесной караулки, — ответил он, откусывая сразу половину бутерброда.

— Понятно. Эрхен получил бы свое и без вашего рукоприкладства. Но за драку вы лишаетесь половины жалования, — сказала Харт, неодобрительно поглядывая на жующего Эзру. — Вы понимаете, что применять магию к обычным людям, нельзя?