Шеррилин Кеньон - Ночные объятия
— Мой дядя сделал ее, — сказал он прежде, чем смог остановить себя.
За прошедшие века он ни с кем не говорил о своем родственнике.
— Правда? Здорово, — она скользнула рукой по его плечам к знаку лука и стрелы на правой лопатке. — Что он означает?
Тэлон пожал плечами. Это была метка, о которой он никогда не будет говорить с непосвященным человеком.
— Ничего.
Ее взгляд упал на его эрекцию. Лицо Саншайн порозовело, как ее полотенце.
— Жаль, — быстро сказала она. — У меня привычка сначала сделать, а потом подумать.
— Я заметил, — ситуацию ухудшало то, что она продолжала смотреть на его возбуждение.
Женщине следовало бы посмотреть на что-нибудь еще.
— Вы действительно крупный мужчина.
Впервые более чем за тысячу лет он почувствовал, как загорелись его щеки. Он схватил полотенце и прикрыл себя.
Только после этого она отвела взгляд.
— Что ж, нет ли у вас бритвы?
Она упала на колени, открывая ему хороший вид на свой зад, пока рылась в сделанной кустарным способом розовой плетеной корзине рядом с опорой раковины. Пока она искала, ее бедра двигались вызывающе, только увеличивая его желание.
Он сцепил зубы. У этой женщины был самый сексуальный зад, который он когда-нибудь видел. Такой, что заставлял его пах гореть еще больше, когда он думал, как поднимет ее тонкую юбку и утонет глубоко в ней. Будет скользить в ее жаркой влажности, пока оба не вспотеют и не выдохнутся.
О да, она была определенно женщиной, которая могла удовлетворить мужчину. Он всегда был неравнодушен к женщинам с пышными формами и …
Она встала с розовой бритвой и зубной щеткой.
Тэлон скривил губу при мысли об использовании девчачьих принадлежностей.
— У вас есть что-нибудь не розовое?
— У меня есть фиолетовая бритва, если хотите.
— Пожалуйста.
Она вытянула бритву темно-розового цвета.
— Это не фиолетовый цвет. Это тоже розовый.
Она закатила глаза.
— В общем, это все, что у меня есть, если вы не захотите мою бритву X-Acto.
Испытывая искушение, он взял ее бритву.
Саншайн не двигалась, пока он не залез в ванную вместе с ногами и не задернул занавеску душа. Только тогда она позволила себе прикусить костяшки пальцев при виде его сексапильного голого зада. Ей определенно необходимо сделать с него набросок.
Этот мужчина был горяч. Обжигающе горяч. И он всегда говорил с волнующим экзотическим акцентом, от которого она таяла. Это было похоже на уникальную комбинацию английского и шотландского.
Обмахивая лицо, она заставила себя покинуть ванную и вернуться на кухню. Но то, что она действительно хотела сделать, это сбросить одежду, забраться в душ, встать позади него, и намыливать его опьяняющее длинное сухощавое тело, пока он не запросит пощады.
Ощущение его мягкой, упругой кожи под пальцами… Блаженство. Чистое блаженство.
И он даже не рассердился за свои штаны. Она до сих пор не могла поверить, как спокойно он это воспринял. Обычно, к настоящему моменту парни кричали бы на нее, а она указывала бы им на дверь.
А он просто не обратил внимания на это. О-о-о-о, это ей очень нравилось.
Теперь обдумав все, она поняла, что он не показал ей всей глубины эмоций, которые испытывал. Он был воплощенным терпением, которое прекрасно задало тон всему.
— Эй, Стив? — позвала она.
— Я не Стив, — ответил он из душа. — Я — Тэлон.
— Тэлон — а дальше?
— Просто Тэлон.
Тэлон. Она улыбнулась. Это имя шло ему[12].
— Что вы хотели? — позвал он.
— Что? — спросила она.
— Вы позвали меня, как будто у вас был вопрос. Что вам нужно?
Саншайн прикусила губу, пока пыталась вспомнить. Упс.
— Я забыла.
Она действительно услышала, как он смеется. Ничего себе. Такое было впервые. К этому времени большинство парней кипели бы от злости на нее.
Следующие пять минут Саншайн провела в поисках своего альбома, который она непонятно как сунула в холодильник. Опять. Она взяла стул около стойки и стала делать набросок своей последней находки.
Она потеряла счет времени, рисуя совершенные высеченные черты его лица, запутанную татуировку на его теле. И прежде чем осознать это, она потерялась в этих линиях. Потерялась в мыслях, пока позволяла фонтанировать своей творческой фантазии и воспроизводить на бумаге те черты, которые она в душе нашла невероятно очаровательными в мужчине.
Прежде чем она поняла, сколько времени прошло, он выключил душ и вышел из-за шторки с влажным полотенцем вокруг сухощавых бедер.
Ой, мама.
Оценив его, Саншайн снова почувствовала желание укусить себя за руку. За исключением двух тонких косичек, качавшихся в такт его движениям, его волосы были откинуты назад, а черные, как уголь глаза, светились интеллектом и скрытой энергией. Она никогда не видела такие темные глаза, особенно у белокурого человека.
Он обладал такой мощной силой присутствия, что эта сила заставила ее затаить дыхание, пока она смотрела на него. Это выглядело, как если бы весь воздух вокруг него был наполнен энергией и мощью, и больше всего она желала, чтобы у нее получилось схватить и передать это сходство своим мастерством.
Но никто никогда не смог бы создать или повторить ауру, столь интенсивную. Ее можно почувствовать только во плоти.
С каждым шагом, приближавшим его к ней, ее сердце начинало биться все тяжелее. Этот мужчина был чрезвычайно мужественен. И самый лучший из всех.
Его сила, его грубый животный магнетизм… зажигал ее кровь.
Он был таким красивым прошлой ночью в ее кровати, но в вертикальном положении и в сознании он был совершенно неотразим.
— Знаете, Тэлон, — произнесла она, прослеживая линии его идеальных мускулов пристальным взглядом, — полотенца на вас смотрятся действительно здорово. Выйдете на улицу вот так и сразу создадите новый стиль в моде.
Удивленная улыбка приподняла уголки его губ.
— Вы всегда говорите все, что приходит вам в голову?
— По большей части. У меня есть мысли, которые я держу при себе. Меня это не беспокоит и я могла бы говорить все обо всем, но однажды моя соседка по комнате в колледже взяла и позвонила в психушку. Знаете, у них действительно белые халаты.
Тэлон выгнул бровь, ощутив ее искренность. Это был правдивый рассказ. Женщина, конечно, была эксцентрична, но ей было далеко до психа.
Хорошо, может быть не так далеко.
Она потянулась к его нетронутому «завтраку» и взяла так называемую сдобу, в которой проглядывали блестящие маленькие частички, которые даже он не смог опознать.
— Вы все еще не съели ваш кекс.
