Драконий жребий - Мария Голобокова

Я улыбнулась и открыла глаза.

— Не станешь помогать? — спросил чародей с тем взбудораженным выражением на лице, что я уже замечала до этого.

Дурацкий вопрос. Он был в моей голове, он знал, какой ответ я дам. Но, видимо, хотел, чтобы я озвучила его.

— Я хочу уметь так, — сказала я и тут же объяснила, что имею в виду: — Управлять, а не быть ведомой.

— С твоей силой это возможно. Правда, потребуется время, чтобы научить.

— О да, я в курсе, — фыркнула я, вспомнив слова Нериса, что в лучшем случае к пятидесятилетию мой дар начнёт просыпаться.

— Не верь тому педанту на слово, — замахал рукой Рэймо. — Он намеренно ввёл тебя в заблуждение. Процесс можно ускорить, и… знаешь, я могу помочь тебе в этом. Ты ведь думала, что ничего не можешь, потому что тебе так сказали?

— А что мне нужно было думать? — рассеянно огрызнулась я. — У меня нет ваших знаний, я не знаю, что возможно, а что — нет.

— В этом твоё преимущество, — хмыкнул чародей. — Ты можешь попытаться сделать то, что другому будет казаться невозможным из-за прочитанного некогда учебника.

— Или расшибить лоб о глухую стену, — кисло улыбнулась я.

— Ну-ну, не надо так категорично, — захихикал Рэймо и вновь пихнул Шада, чтобы тот не вмешивался. — Вставай и дай мне свои руки.

Я колебалась долю мгновения, но всё-таки отпустила Шада и сделала то, что он сказал. Ладони, которыми чародей взял мои, были шершавыми и мозолистыми, но — небольшими, покрытыми веснушками на тыльной стороне; с тонкими узловатыми пальцами и коротко остриженными ногтями. Белые следы на загоревшей коже указывали на то, что он постоянно носил кольца, но во время работы в огороде снимал их.

— Так тебе совсем не обидно, что тебя использовали? Гордости нет? — посмотрев на меня снизу вверх, съехидничал чародей.

Уставившись в его синие-синие глаза, я почувствовала, что наконец-то привыкла к ним и могу сопротивляться тому давящему чувству, что возникало раз за разом.

— Не обидно, — ответ дался легко. От той импульсивной гордости, на которую так жаловалась мать, не осталось и следа.

— Отчего же?

— Я многое увидела, многому научилась. Встретила… тех, кто стал мне дорог.

— Позитивное мышление, — отметил Рэймо и понимающе закивал. — Похвально.

И откуда он таких слов набрался? А, точно же. Он — в моей голове. Как Рюдзин собирал новые знания, подглядывая за тем, что творилось в других мирах, так и Рэймо сейчас как губка впитывал всё, что мог, но — из моей головы.

От этого тоже почему-то не становилось обидно или жутко. Есть ли смысл сопротивляться стихии, которая сметала всё на своём пути? Рэймо не был человеком, альвом или кем-то ещё.

Тьма искажает.

— Так, — защёлкал пальцами чародей, привлекая моё внимание, — сейчас сосредоточься, я стану тебя направлять, а ты… просто думай. Думай о цветке. Роза, пион, лилия, хризантема — что угодно подойдёт.

Его холодные пальцы сомкнулись на моём запястье. Я почувствовала, как что-то ледяное потекло внутри руки, стремительно нагреваясь. Кончики пальцев запульсировали, кожу закололо, как будто что-то не давало крови течь, как надо.

Цветок… Он сказал подумать о цветке?..

На ум пришли астры, что бережно выращивала бабушка на даче. На каждое первое сентября в школе я гордо несла эти астры, считая их самыми красивыми, кто бы что там ни говорил. Магазинные цветы не шли ни в какое сравнение с тем, что родилось благодаря любви.

Над моими ладонями вспыхнуло пламя — ярко-красное, как астры из детства.

— Тише, тише! — рассмеялся Рэймо, толкнув назад, чтобы меня не подпалило. — Не так резво, оставь мне брови, они мне слишком нравятся!

Огонь растворился, как только пальцы чародея отпустили моё запястье.

— Это… я сделала?..

— Ну не я же, — обеспокоенно поглаживая свои брови, проворчал Рэймо.

— Как это? — нахмурилась я. — Вы ведь могли… просто сделать всё так, чтобы я подумала…

— И зачем мне это? — продолжил ворчать чародей. — К тому же, я хотел создать прекрасный ледяной цветок, но твоя кровь взяла верх. Но — поздравляю! Немного практики, и не такое сможешь делать.

Когда в разговоре с кем-то речь заходила о великом чародее, меня предупреждали, что с ним трудно договориться. Хотя, Лур вроде упоминал, что Рэймо просить не нужно — он всё предложит сам. И можно предположить, что он умел быть благодарным, поэтому так тепло и относился к тем, кто вызволит его из тюрьмы…

— Почему вы помогаете мне? — ещё хмурилась я.

— Ты рыжая, — пожал плечами Рэймо. — Солидарность по цвету волос, давай сойдёмся на этом.

Чуть не выругалась под нос. Рюдзин и это просчитал, когда использовал кровь Ананты для создания моего тела в этом мире?.. Чёртова лягушка! Гад болотный!

— Только из-за этого? — уже не так недоверчиво спросила я, просто для успокоения.

— А разве плохая причина? — удивился он. — И потом, я всегда беспокоюсь о благополучии тех, кто идёт за мной.

— Я же… я же не…

Рэймо постучал пальцем по виску и протянул мне руку.

— Намерение лежит на поверхности. Тебе осталось озвучить его, чтобы мы сделали всё честь по чести.

Прежде чем пожать его ладонь, я оглянулась на Шада. Вроде и так ясно, но не спросить в очередной раз не могла. Уж лучше сотню раз удостовериться, чем не уточнить однажды и ошибиться.

— Это решение не может принадлежать мне одной, — сказала я и вернулась к фамильяру на лавку. — Ты… что ты думаешь?

— Если вы так заботитесь о тех, кто примкнул к вам… что вы сделаете с имперцами? — вместо ответа мне, Шад обратился к чародею.

— Решение куда проще, чем тебе кажется, — склонил голову к плечу Рэймо и, выдержав драматичную паузу, чеканно произнёс: — От-ра-же-ни-я.

— Другие миры? — переспросила я.