Практика и теория жертвоприношений - Галина Львовна Романова
Первый амулет истощился быстро – целительница не успела даже дочитать заклинание до половины. Не желая прерываться, она отбросила пустую скорлупку и требовательно щелкнула пальцами, протягивая руку. Новый «булыжничек» лег в ладонь, и заклинание возобновилось. Правда, через несколько секунд понадобился третий, потом четвертый, пятый…быстро принимая амулеты одной рукой, Мирабелла практически сразу выкачивала у них энергию и тут же отбрасывала пустые «скорлупки».
Но вот настал момент, когда протянутая рука осталась пустой. К тому времени в пентаграмме уже скопилось достаточно энергии, распределенной по нужным векторам. Под ее нажимом аура Александера начинала прогибаться, искривляясь, но энергии было cлишком мало. Паразит неожиданно начал оказывать сопротивление, удерживая ее в прежнем положении. И, если не получить дополнительную подпитку, все пропало.
- Еще! Ну же!
Подруга всхлипнула:
- Кончились!
К горлу подкатила волна паники. Нет, отставить. Рано бояться.
- Руку. Быстро!
- З-зач… Ой!
Дана вскрикнула, когда ногти Мирабеллы впились ей в запястье, нащупывая энергетическую точку. Жизненная сила хлынула сплошным потоком, вливаясь в пентаграмму и усиливая нажим, но ее поток оборвался почти сразу, едва подруга вырвала руку и отскочила подальше.
- Ненормальная! Ты хотела…
Мирабелла выругалась, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Энергии было недостаточно. Если только…
Сомневаться было некогда. И будущая целительница замкнула контур на себя.
Οщущение было странное. Ей показалось, что она летит, увлекаемая сверкающим вихрем, невесомая и беспомощная, как листик с дерева. Но постепенно ей удалось стабилизировать свое положение, а вслед за этим и попробовать управлять своим «полетом».
Ее влекло вперед, закручивая по спирали, центром которой был яркий пульсар багрово-красного цвета, словно воспаленная рана. Переплетающиеся потоки энергии, налетая непрерывно, постепенно высветляли его, начиная с краев, но большую часть исцеляющей силы заглатывал в себя паразит, который от такой неожиданной подпитки стал расти намного быстрее, чем ожидалось. Мирабелла видела его внутренним взором, как черного паука, который сидел точно в центре пульсара. Паук, в отличие от пульсара, постепенно увеличивался, так что в один прекрасный момент заполнил собой его целиком. Еще миг – и он вырвется наружу.
И тогда Мирабелла, устремившись на него, с такой силой обрушилась на «паука», что буквально вдавила его обрaтно. Ложноножки паразита обвили ее запястья, пытаясь удержаться, но девушка из последних сил увеличила нажим, наваливаясь всем весом…
И упала на распростертое в центре пентаграммы тело Αлександера.
Из оцепенения ее вывел тихий всхлип. Девушка подняла голову, огляделась. Перед глазами все расплывалось.
- Ты… живая? - послышался голос Даны Резник.
Мирабелла прислушалась к своим ощущениям. В теле была слабость, но так и должно было быть. И магический резерв был не просто пуст, а вычерпан досуха.
- Почти живая, - уперлась ладонями в тело парня, - помоги мне. Надо провести диагностику его состояния, а я сейчас выжата, как лимон.
Напарница осторожно подошла, опустилась на колени, кончиками пальцев касаясь энергетических точек, прислушалась к своим ощущениям.
- Это невероятно, - прошептала она. – Аура изменилась. И инородное тело… оно точно было? Я ничего не могу нащупать!
Мирабелле ужасно хотелось проверить ее слова, но девушка чувствовала такую усталость, что предпочла поверить на слово.
- Отлично. Теперь давай переложим его на кровать.
Уложив, наконец, Αлександера обратно, девушка присела рядом на краешек его постели.
- Спасибо, – сказала она Дане. - Без тебя я бы не справилась. Иди, отдыхай.
- А ты?
- А я подежурю. Вдруг что понадобится?
Подруга покачала головой, но все-таки вышла.
Вальтер проснулся с головной болью, как после тяжелого похмелья, что не случалось с ним практически ни разу за все время учебы в университете. Даже на первом курсе не бывало, чтобы наутро после бурной вечеринки студенты мучились с похмелья, поскольку уже больше десяти лет назад каким-то ушлым студиозусом было изобретено противопохмельное зелье. Вкус у него был преотвратный, да и рецепт сложноват, зато одного глотка бывало достаточно, чтобы купировать все симптомы. Неужели вчера они забыли его принять?
Нет. Вчера ничего не было. Вернее, было, но…
Юноша лежал, уставившись в потолок совершенно незнакомой комнаты и силился понять, что же вчера было.
Праздничный обед. Вернее, целый пир в честь его возвращения домой. Матушка расстаралась – такое впечатление, что она готовилась к нему не одну седмицу. Откуда-то взялись гости, хотя и в небольшом количестве, и музыканты. Сначала был обед, потом все перешли в музыкальную залу слушать концерт для клавесина со скрипкой. Затем были танцы, после чего все вернулись снова к накрытому столу и…
И неужели он напился так, что дальше в памяти зиял провал?
Собрав силы, юноша приподнялся на локтях – и тут же со стоном упал обратно на подушки. Живот скрутило такой резкой болью, что он не сдержал крика. А если не похмелье? Если яд? Но если яд, то как получилось, что он очнулся? Отравитель не рассчитал дозу? Но кто и зачем это сделал? И вообще, где он?
- Эй! – дождавшись, пока боль немного схлынет, рискнул позвать Вальтер. – Εсть тут кто?
Голос показался чужим – слабым, хриплым, неуверенным, словно само тело было чужим и еще не привыкло к новому хозяину. Но на его призыв тут же пришел ответ. Скрипнула дверь. В комнату заглянул слуга. Встретился глазами с юношей и тут же убрался.
За дверью послышались голоса, шорохи, быстрые шаги, после чего в комнату ворвалась графиня фон Майнц.
- Вальтер, мальчик мой!
- Мама?
Вслед за госпожой вошла служанка, неся на подносе две чашки.
- Вот, - графиня присела на постель к сыну, осторожно приподняла его за плечи. - Выпей. Тебе станет легче.
- Что это, мама? - удивился юноша, когда край чашки коснулся его губ. Внутри была какая-то зеленоватая жидкость с резким запахом.
- Лекарство. Ты разве не чувствуешь себя… плохо?
- Чувствую, – он сделал глоток. Вкус напитка был таким же резким, как и запах. - Что происходит?
-
