Холодный ветер, строптивая вода - Нина Линдт
- Пойдемте, ваше величество, - голос Рахмана прозвучал в камере так внезапно, что я вздрогнула. – Обсудим вашу капитуляцию.
Я встала с колен, Генрих посмотрел на меня холодно и сказал:
- Если ты предашь Франкию, Эллен, я тебя прокляну.
И столько ненависти было в его взгляде, что на мгновение во мне заиграл гнев, вспыхнула обида. Но я подавила их тут же. Он боится за свой народ. Боится стать причиной его гибели.
- Я не дам тебе погибнуть напрасно, Генрих. И можешь делать со мной все, что хочешь. Но сначала я тебя освобожу. И помни: ты не виноват. Во всем виновата буду я одна.
Я повернулась к нему спиной и вышла из камеры, высоко подняв голову, а мне в спину, словно холодные ножи, врезались его отчаянные крики:
- Нет, Эллен! Не делай этого! Ты всех погубишь! Эллен!
Это был вопль человека, который осознает свою безысходность, но не хочет с ней смиряться.
Я выслушивала условия капитуляции в подавленном состоянии. Это был не просто конец династии Мартел, а конец Франкии. Мне нужно было выиграть время, чтобы все обдумать. Необходимо было вызволить Генриха любой ценой, дать ему возможность побороться за страну, чтобы он мог умереть свободным. На большее я не надеялась. Просто хотела выиграть время, дать королю возможность сразиться прежде, чем нас накроет мрак.
- Я должна посоветоваться с командирами войск, одна я не могу принять условия. Дайте мне несколько дней.
Я сама не знала, на что надеялась, но мне нужно было время, чтобы смириться с неизбежным.
Рахман усмехнулся.
- Но имейте в виду, что, если вы не явитесь в обусловленное место и время, короля обезглавят. И я начну наступление.
По пути назад, летя над горами, я думала, что же делать. В ушах свистел ветер, а мне казалось, я слышу в нем стон короля:
- Нет, Эллен! Нет!
Слезы холодили щеки. Генрих… я не могу пожертвовать тобой. Ты нужен Франкии, а я… я не нужна никому. Глупо полагать, что я смогу вернуться, если оставлю за спиной твою гибель. Совесть не позволит мне быть счастливой, если я не буду знать, что и ты счастлив.
Меня высадили около крепости, где меня ждали какие-то незнакомые люди, но вот один мужчина вышел ко мне навстречу, неся факел, и я узнала капитана Уилкора.
- Капитан! – я бросилась ему на шею, глотая слезы. Он мне казался сейчас таким родным, таким близким.
- Ваше величество… - капитан смущенно погладил меня по спине. – Я приехал, как только узнал. Со мной все командующие войсками.
- Да… - я отстранилась и вытерла слезы. – Король в плену, я видела его. А еще…
И я сбивчиво рассказала о войсках халифата.
- Плохо дело… Пойдемте в замок. Такие дела лучше не решать в темноте на улице. Да и дождь вот-вот пойдет.
Мы пошли в крепость, а я не могла поверить, что только что побывала по ту сторону гор и видела, что ждет нас всех в ближайшее время. Все эти люди, спящие в своих домах, и раненые в шатрах надеются на победу. И все это напрасные надежды. Мечты, которым сбыться не суждено.
- Как там леди Алейна? – спросил меня капитан Уилкор, пока мы шли к крепости.
Я даже не сразу поняла, о чем он. Хотела укорить его, что он думает не о том, что у нас есть проблемы посерьезней самочувствия его невесты, но не смогла. Я сама думала поначалу лишь о том, как увидеть Генриха живым и здоровым. А не о том, что он в плену.
- Хорошо, - кивнула я, опуская тот момент, когда мы с леди Алейной провели несколько часов по грудь в дерьме. – Она полностью поправилась и с нетерпением ждет вас. Мы должны как-то спасти всех, капитан. Иначе…
Озарившееся радостью лицо капитана помрачнело.
- Конечно, ваше величество.
Когда я вошла в залу, меня встретили траурным молчанием, но все мужчины, как один, встали.
Я коротко описала им позорные условия капитуляции от Рахмана. Рассказала, что король, напротив, просил меня не сдаваться. Потом устало опустилась в кресло и замолчала, с тревогой вглядываясь в их лица.
Первым взял слово капитан Уилкор.
- Войска Альбиона поступят так, как решит ее величество, - заявил он. – Но если хотите мое мнение, как человека, который сражался несколько раз бок о бок с королем Генрихом… этот человек не заслуживает того, чтобы его бросили на съедение Рахману.
- Предлагаете капитулировать? – спросил маэстро Фермин.
- Нет. Я предлагаю воспользоваться тем, что сейчас наши войска удерживают ущелье и попробовать отвоевать его величество, когда того приведут на передачу.
- Рахман не дурак. Он наверняка узнает о том, что мы скапливаем войска в ущелье. А может, этого и добивается, - возразил капитан крепости Инивара. – Тогда он нападет нам в тыл, перейдя сквозь горы.
- Иногда стоит пожертвовать королем, чтобы выиграть бой, - заявил один из командиров из крепости Астая.
- Даже в игре в шахматы королем не жертвуют, - возразила я. – Но иногда жертвуют королевой.
Тут все посмотрели на меня как-то странно.
- Что вы предлагаете, ваше величество? – сухо спросил начальник армии Виссарии.
- Я согласна с планом капитана Уилкора, только с одной поправкой. Я поеду вместе с отрядом на обмен. И мы укрепим тыл. Нападение непременно будет, возможно, мы все погибнем, но… я не верю в обещание Рахмана сохранить наши жизни. Те земли пустынны и выжжены, люди заколдованы им в марионеток. Это не жизнь. Король надеется принести себя в жертву, но я ему этого не позволю. Потому что единственный, кто может спасти Франкию – это Генрих. Если потребуется, вы отдадите меня за короля.
- Нет, ваше величество, - капитан Уилкор покачал головой.
- Это против чести любого командира, - добавил глава крепости Астая.
- Когда прибудут войска Великого Жреца? – спросил кто-то.
- Последнее сообщение было два дня назад, они должны скоро прибыть, но могут не успеть…
- Все равно, - я поднялась. – Сейчас решается судьба не только Франкии. Но и остальных стран. Все вы видели войска Рахмана. И знаете, что им неизвестны жалость и милосердие. Кто еще считает, что капитуляция бессмысленна и не спасет нас?
Многие подняли руки.
-
