Ведьзмарский лес - Иванна Осипова
— Кинжал, — прошептала одними губами Ула, сунула ему за спину оружие и не отпускала, пока пальцы мужа не перехватили рукоять.
— Милая моя, дорогая Урсула. — Широко разведя руки, Фин переступил через остывающее тело. — Вы заставили всех поволноваться.
— Мне жаль. — Она еле держалась на ногах, в голове стало пусто.
— Дайте мне руку, леди. — Фин смотрел ей в глаза, чёрная бездна засасывала и требовала подчинения.
Дрожащая рука чуть двинулась вперёд. Личвард-младший тут же вцепился в неё, будто клещами, дёрнул, прижимая Улу к себе.
— Вот и финал, любовь моя. — Улыбка Фина ничуть не изменилась, такая же добродушная и широкая. — Поднимите нашего драгоценного лорда.
Дагдар помотал головой и встал сам, удерживая в руке кинжал.
78
Улу потянуло к мужу, но Фин сильнее обхватил предплечье, не отпуская. Ненавистная и пугающая улыбка не сходила с его лица. Ула переводила взгляд с младших советников на копателей, пытаясь заглянуть каждому в глаза. Везде она видела одно и то же — равнодушие и мрак. Никто не поможет им. Только чудо, но старый Харви воспитывал леди Бидгар так, что в сказки она не верила. Они обречены.
Подступило мгновенье слабости. Столько всего случилось за одну ночь. Быть близко к желаемому, но потерять всё за секунды! Может попытаться уговорить Фина, умолять оставить в живых Дара, упасть, вцепившись в ноги, обещать стать послушной куклой для игр Личварда — только бы муж остался невредим и успел пролить кровь на ритуальный камень?
Она растерянно встретилась глазами с Дагдаром. Собранный, строгий, он потемнел лицом, вновь догадавшись обо всём, чуть покачал головой. Ула и сама понимала, что ломать собственную гордость бессмысленно. Договариваться и верить слову Личварда — глупо. Выхода нет.
— Посмотрите, моя прелесть, как замечательно всё сложилось. — Чёрная радость Финиама заполняла пространство вокруг Урсулы, колола ядовитым жалом, не давала сосредоточиться. — Судьбоносная встреча! — забавлялся Фин. — Для некоторых ставшая смертельной. Двое слуг, таких же грязных и мокрых. Очень жаль, но их пришлось убить. Я бы допросил и Эилиса, однако старый проныра исчез из замка, точно ветер, унёсся куда-то. Сейчас нет времени, но позже займусь и им.
— Что ты хочешь за свободу моей жены? — Дагдар произносил слова медленно, осознавая каждое, точно ему было отмерено их немного.
— Ты так и не понял, что у меня всё есть? — Брови Фина взлетели в притворном изумлении. — Всё, что мне нужно. И всё, что было твоим.
— Жаль тебя. — Лорд расслабленно опустил плечи, откинул голову, повернувшись к луне, глубоко вдохнул серебристый от белого, негустого света воздух. — Отец никогда не любил тебя. Иначе не превратил бы в чудовище.
— Думаешь заболтать меня глупыми разговорами? — Фин усмехнулся, бесчувственно и равнодушно. — Чудовище. А сам-то ты кто? Ведьмацкий подменыш, неприятный собственной матери настолько, что она сошла с ума и предпочла перерезать себе горло. Лучше бы она тебя убила тогда, а не мою мать.
— Единственного человека, который любил тебя, Финиам, — спокойно продолжил за Личварда лорд. — Я много думал об этом. Не я положил ножны с кинжалом в комнату матери. Не Раян ли решил пожертвовать женой, только бы скрыть свою тайну? Она не могла пропустить момент, когда древнее зло зацепилось за душу близкого человека.
Ула с болью смотрела на мужа. Кажется, только она видела, как непросто даётся ему холодность и отстранённость в эту минуту. Дагдар сумел стереть улыбку с лица Фина.
— Замолчи! — прорычал Фин. — Я поклялся лишить тебя самого дорогого и исполнил клятву.
Он разжал пальцы на руке Урсулы, но не позволил и двинуться в сторону. Ладонь Личварда неумолимо легла ей на шею, сдавила горло, заставляя выгнуться, прижала к себе. На глазах Улы невольно выступили слезы. Фин изредка позволял ей дышать, с любопытством вглядываясь в её лицо. Второй рукой он сдерживал сопротивление.
— Грязная и жалкая девка, — прошипел Фин. — Я же предупреждал, что меня нельзя обманывать.
Ула действительно чувствовала себя грязной. От сточных вод, впитавшихся в одежду, от глины и песка, осевших на волосах и коже, и от рук Личварда, касающихся её. Дагдар было дёрнулся вперёд, но Фин остановил его окриком.
— Шаг — и она задохнётся. Я накажу милую Урсулу. За твоё неповиновение. За её обман. Я почти поверил, что она ненавидит тебя. Наверное, в какой-то момент так и было. План был хорош. Мой отец слишком нетороплив и мягок.
— Прекрати играть!
От крика Дагдара в кронах деревьев зашумела листва, или Уле это только показалось. Но Фину явно нравилось причинять боль, колоть словами снова и снова, забавляясь с пойманной в ловушку жертвой.
— Торопишь свою смерть? — ухмыльнулся Фин. — У отца даже теперь нет твёрдого решения на ваш счёт. Он предлагал запереть тебя в подвале. Посадить на цепь, словно дикого зверя. Ему нравится наблюдать за твоими мучениями и питаться ими. Старый враг в полной власти того, кто бесконечно долго сам сидел взаперти. Это сладко. Я бы приходил к тебе вместе с нежной и горячей леди Скоггард, чтобы показать, как она умеет любить меня. Ты бы смотрел, как я делаю всё, что хочу, а хочу я многого, и ей это доставляет такое же удовольствие. Рано или поздно все начинают любить изысканные утехи.
— Ты болен, — прохрипела Ула. — Ненавижу!
— А ты — маленькая лгунья! Наконец-то правда. Слава Пастырю! — Он рассмеялся, удивительно спокойно и добродушно. — Я предпочитаю правду. Ваше время закончилось. Замысел отца не лишён приятных моментов, но приходит время, когда лучше мёртвый враг, чем сладость его унижения и боли.
Младшие советники, безликие и одинаково пустые, грязные и оборванные копатели, все, кто служил Личвардам, двинулись к Дагдару. Хотелось взвыть от ужаса, от несправедливости происходящего, но Ула молчала, урывками втягивая воздух. Рука у Фина была такая тяжёлая и горячая, что, казалось, прожигала горло. В сапожке хранился второй кинжал, но дотянуться до него Уле ни за что не удастся.
— Мы не закончили, Финиам. — Ледяной тон Дагдара, наполненный силой, остановил всех.
Он поднял руку с кинжалом. Помедлив, прислужники
