Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова
Зло. Оно просто стояло передо мной, неуверенно вглядываясь в мои глаза. Оно строило из себя ничего не понимающего, ни в чем не виноватого человека. Оно на полном серьезе считало, что такие как я достойны смерти. Наше убийство — не преступление. Наше истребление — есть необходимость, ради спасения невинных душ. А, потому, он ни в чем не виноват. «Просто работа, детка». И если ради этой «работы» придется пожертвовать мной, то отчего нет?
И все бы ничего, но ради этой работы он обманул меня. Заставил поверить, что в мире, четко поделенном на Тьму и Свет есть что-то важнее этой границы. Что даже моя доля не столь очевидна. Что наделенный Божьим благословением в угоду обретенной любви отринет законы церкви.
И я поверила.
Поверила, что достойна такой безусловной преданности. Достойна быть любимой вопреки, а не за что-то. Достойна быть счастливой. Поверила и… приняла. Открыла сердце, отбросила вдалбливаемые годами законы. Отказалась от свободы. Ради одной лишь попытки обрести то, что было мне так щедро обещано. Обещано с одной лишь целью — убить меня и всех, кто мне дорог.
— Ненавижу, — почти ласково прошептала я, внимательно вглядываясь в напряженное мужское лицо, словно впитывая в память каждую черточку того, кто сумел обмануть.
— Делия, — огорченно обронил он, опуская руки.
— Ненавижу — уже увереннее кивнула я — Не за то, что ты не любишь. За то, что врал.
— Я никогда не врал тебе, — хрипло проговорил он, лихорадочно блестя глазами и без Искры внутри — Никогда.
— Врал тогда и врешь теперь, — хмыкнула я — Врал постоянно. Сперва, что привело тебя ко мне расследование смерти Вермона…
— И оно тоже, но…
— Затем, что живешь со мной ради поисков брата…
— Милая…
— Потом, что влюбился в меня… Ты врал. Все время врал!
— Это они лгут тебе! Очнись же!
— Они? — я поистине дьявольски расхохоталась, наслаждаясь взметнувшей волосы силой — Да они единственные, кто всегда был со мной честен! Темные не способны любить, так и не врут о любви! Но ты… Ты поплатишься за мою слабость.
И буквально задыхаясь от ярости, скрипя зубами от невыносимой муки терзающей меня злобы и ненависти, я сделала резкий шаг вперед, с наслаждением, граничащим с экстазом вонзая обоюдоострое лезвие прямо в центр мужской груди.
— Сдохни, инквизиторская мразь! — прошипела я, ощущая, как мои пальцы намокают от пропитывающей его рубашку крови и выдернула стилет, чтобы тут же снова с силой вонзить его в опадающее тело — Сдохни!
Удар. Еще удар…
Кровь толчками вырывалась из распростертого на полу тела, заключенного в пентаграмме. Под ним уже натекла изрядная лужа. Юбка и корсаж моего платья были покрыты липкой, алой влагой, а руки по локоть окрашены кровью, но я все никак не могла остановиться.
— Умри, тварь! Умри! — хохоча и рыдая одновременно, уже шептала я, выдохшаяся, уставшая, потерявшая последние крупицы сил.
— Хватит, девочка — вдруг ласково опустилась на мое плечо нежная, почти детская ручка — Все кончено. Хватит. Берримор!
Я послушно замерла, роняя перепачканные ладони на пол и поднимая непонимающий взгляд на Аду.
— Кончено? — с каким-то равнодушным интересом уточнила я — Все? Я свободна?
Спокойный равнодушный мужчина подошел ближе и, немного подвинув бабушку, аккуратно взял пальцами мой подбородок. Тяжелый взгляд влился в меня волной дикого холода. Я ахнула, делая глоток и вдруг… почти услышала тихий треск, с которым снесло этой волной толстую стену моего незримого заточения.
«Заточения?» — потрясенно вскинулась я — «Но кто…»
— Спокойно, милая. Дыши глубоко — почти ласково потрепала меня по щеке Ада, получившая уверенный подтверждающий кивок от своего менталиста — Ты молодец. Вот видишь? Все сделано.
«Сделано? О чем она?» — непонимающе нахмурилась я — «И… почему я сижу на полу?»
Медленно, словно превозмогая себя, я опустила взгляд вниз.
И мой мир пошатнулся.
— Нет, — тихо, едва слышно шепнула я — Нет… Нет!!! — голос сорвался отчаянным воплем.
Я прижала перепачканные кровью пальцы к собственным губам, в попытках удержать не стон, полный нереальной боли визг. Взгляд рвано пробежался по застывшему в неестественной позе телу и я рывком кинулась вперед, тщетно пытаясь зажать ладонями пульсирующие кровью раны.
— Нет… нет, пожалуйста! Нет же!
Мужчина под моими руками не шевелился. Лишь кровь продолжала выплескиваться наружу, словно ей не было конца. Силовые границы пентаграммы уверенно удерживали ее потоки внутри, превращая исчерченный линиями пол в круг, аккуратно закрашенный алой краской.
— Нет, нет… пожалуйста… за что?! — заходясь рыданиями, молила я.
Боль рвала изнутри, полосовала на части, вырывалась острыми углами. В бессилии я упала лбом на истерзанную мужскую грудь, вскрикнув от звука, который при этом родился в его заполненных кровью легких:
— За что?! — стонала я, уже не имея сил даже для вздоха — За что?!
— Делия, — мягко и слегка удивленно тихо проговорила бабушка — Так… так будет лучше, поверь мне…
— Лучше? — ахнула я, резко поднимая испачканное кровью лицо от тела — ЛУЧШЕ?
Слезы переросли в истеричный хохот, чтобы тут же резко смолкнуть на высокой ноте:
— Ты… Откуда тебе знать, что лучше? — шипела я, — Тебе! Которая даже не смогла полюбить собственную внучку?
— Делия, ну зачем ты… — огорченно прикрыла глаза Ада.
— Это так! — рявкнула я — А ты… ты, гадина…. — и я яростной фурией развернулась к Гретте — Ты же знала, что он для меня теперь значит! Знала! Я сказала!
— Да, сказала — спокойно кивнула Верховная — И я… мы все, Делия, решили, что эта любовь будет лишней. Ты сосуд для слишком редкой силы, чтобы…
— Вы решили? ВЫ РЕШИЛИ? — стирая в пыль зубы, зашипела я — Решили за меня, да? Решили, что ваша проклятая Искра мне важнее, чем он?
Хохот снова сотряс мое тело, лишая его последних сил. Не удержавшись на коленях, я чуть завалилась в сторону и скользнула мокрой рукой по луже, случайно задевая притонувший в ней же стилет.
— Вы ошиблись, — с какой-то не своей улыбкой, вдруг хмыкнула я, хватая оружие и оборачиваясь к ведьмам — Ну что? Стоило оно того?
— Делия, — напряженно замерла бабушка — Не смей!
— Делия, ты не станешь этого делать, — добавляя в голос настойчивости, проговорила
