Вероника Мелан - Мистерия

— Я никогда не позволил бы тебе стать драхма-сутрой. И никому не позволил бы с тобой это сделать, — Стив отклонился назад и заглянул в яркие, наполненные страхом, желто-зеленые глаза. Долго смотрел в них, прежде чем продолжить фразу: — Но как же я могу сделать тебя своей, когда не дал даже шанса …

— Попробовать с другими мужчинами? Я не хочу других мужчин, — тихо, но горячо запротестовала она, — ты не понимаешь, совсем не хочу. Никаких. Только тебя.

— Но ты ведь их даже не видела?

— И не хочу. Я видела и вижу другое — наши с тобой энергии тянутся друг к другу так сильно, как будто мы родные, как будто созданы друг для друга, как будто…

— Правда?

Теперь он держал ее лицо в своих ладонях совсем как тогда, только на этот раз прижимался лбом, и глаза его блестели.

— Что, правда?

— Ты, правда, так думаешь?

— Да, я так думаю. Я в этом уверена.

И Стив сделал то, о чем она втайне мечтала уже два дня — повторил тот самый нежный и умопомрачительно ласковый поцелуй. Долго гладил ее щеки подушечками пальцев, терся кончиком носа, целовал уголок рта и веки, вдыхал запах кожи и волос, а Тайра не верила самой себе и происходящему. Ее держат в руках, гладят, любят — ее не прогнали…

— Пожалуйста, скажи мне…

— Скажи что?

— Что ты согласен…

— Взять тебя себе?

— Ты меня не прогонишь? Не заставишь идти домой? Пожалуйста…

— Я? Тебя? Нет. Сейчас я запру замок, и мы поднимемся наверх. Хорошо?

— Все, что угодно.

— И поговорим. Пока просто поговорим.

— Да. Хорошо. Поговорим.

И он оставил ее, дрожащую, посреди комнаты.

Они сидели совсем как тогда — она в кресле, а он на полу у ее ног. Только вокруг не ее гостиная, а его спальня, и руки Тайры утопали в горячих ладонях Стива. Он поглаживал их так нежно, будто боялся, что от неосторожного прикосновения их обладательница, словно морок Криалы, растворится и исчезнет прямо у него на глазах.

— Пришла…

— А ты не думал, что я приду?

Рыжая шевелюра качнулась — нет, не думал.

Тайра мягко улыбнулась.

— Никогда-никогда? Не думал о том, что из-за того, что мне осталось недолго, я захочу… сблизиться?

Стив грустно улыбнулся в ответ.

— Я знал, что ты не такая, Тайра.

— Но ты меня ждал?

— Ждал. Каждую секунду. И ждал бы дальше.

— Долго?

— Всегда.

— Тогда ведь это хорошо, что я пришла? И что не нужно больше ждать…

— Это не передать словами. Твой выбор — он для меня священен. Я… до сих пор не верю.

— И тебя не смущает, что…

— Нет.

Он понял ее без слов. Если у них в запасе лишь сто пятьдесят с хвостиком дней, то так тому и быть.

— Ты вернешь душу, я уверен, и впереди у тебя засияет новая прекрасная жизнь. И если тогда ты решишь, что сделала неправильный выбор…

— Я не решу. Я уже решила.

— Позволь я все равно доскажу. Если вдруг тебе покажется…

— Стив, — Тайра подалась вперед, высвободила руки и погладила щетинистые щеки ладонями, — не нужно договаривать. Я чувствую все, что ты хочешь сказать.

— Да?

— Да. Ты хочешь предложить мне остаться до этого момента — до момента возвращения души — свободной, чтобы в случае, если я приму иное решение, я, ничем не связанная, смогла уйти. Вот только я не уйду. Неужели ты думаешь, что после того, как я предложила тебе свое сердце, душу, которой у меня пока нет, и собственное тело, я смогу изменить решение?

— Я не знаю.

— Знаешь. Ты просто все еще беспокоишься, что не дал мне шанса взглянуть на других мужчин. Но я не хочу на них смотреть. Я уже увидела того, кто мне нужен.

— Первого попавшегося в Коридоре?

— Своего единственного. А где он попался, мне неважно. И я скажу тебе больше… — на мгновенье Тайра отвернулась в сторону, и Стив со сжавшимся сердцем заметил, что ее глаза блестят от влаги. — Я знаю, что теперь мы не расстанемся. Даже когда я уйду…

— Ты не уйдешь.

— Даже если уйду. Я буду ждать тебя там, где я есть, и я дождусь. Я не сгину во мраке, не позволю заточить меня навеки во тьме, я выберусь откуда угодно и буду ждать нашей новой встречи. С душой или без — я останусь навсегда верна тебе.

Он не смог ответить, потому что в этот момент потерял способность говорить. Вновь вжимался в ее ладони лицом и боялся того, что намочит их ресницами. Негоже так… Нельзя, не поймут. И дрожал, надеясь, что этого не видно.

А после вдруг собрался из клейкой расплывшейся массы обратно в мужчину, поднялся с пола, нежно коснулся губами тыльной стороны ее ладони и негромко произнес.

— Если так, то пусть все будет так, как должно быть.

— Будет как? — Тайра, волнуясь, подобрала под себя ноги.

— Подожди меня здесь.

И она проводила выходящую из комнаты широкоплечую мужскую фигуру растерянным взглядом.

Доктор отсутствовал всего минуту, а когда вернулся, то сперва несколько секунд постоял в центре комнаты, глубоко втянул воздух, выпустил его наружу и сделал шаг вперед. Опустился на одно колено, протянул вперед то, что было зажато в его руке, но не раскрыл ладонь.

— Тайра, — произнес он, и вслед за ее именем последовала продолжительная пауза. — Я хотел предложить его тебе уже после того, как… как обстоятельства с твоей душой изменятся, после того, как ты получишь ее назад, но ты пришла и сказала, что приняла решение…

— Приняла, — прошептала она, переводя взгляд то на непривычно серьезное лицо, то на ладонь, которая что-то прятала.

— И теперь я не вижу смысла ждать. Это кольцо — мое кольцо, которое будет твоим. Я хочу подарить тебе его, равно как и свою фамилию, и прошу тебя дать мне право защищать тебя, заботиться о тебе, быть твоим мужчиной. И прости, пожалуйста, что кольцо такое простое — очень часто его украшают драгоценными камнями или витыми буквами, но на нем лишь гравировка. Когда я попросил сделать его таким, я знал, что моя женщина не откажется носить такое, не осудит меня за…

Он прервался, потому что Тайра плакала — молча глотала слезы и протягивала вперед руку. И он не стал блистать красноречием и толкать никому уже ненужную речь — разжал ладонь, надел тонкое золотое кольцо с единственным мелким в центре камушком на дрожащий палец и прижал к себе плачущую, такую хрупкую, но впервые в жизни свою женщину.

Его женщину. Тайру.

— Можно я буду спать… — она забыла это слово и теперь волновалась, то и дело комкала ночную сорочку в пальцах и краснела.

— Одетой?

Шуршали расправляемые одеяла, и Тайра не могла разобраться в чувствах, которые обуревали ее при взгляде на обнаженный крепкий торс Стива. Любопытство, восхищение, страх? Хорошо, что все… остальное скрыто тканью широких трусов.