Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)
— Как он? — спросил юноша. — Что передать перио?
— Почему это интересно перио? — сил поднять глаза на вошедшего у меня не было.
— Лорд прикрыл его собой, — пожав плечами, словно объясняя прописную истину, ответил Вальтер. — Я бы сделал для лорда Нэймара то же самое.
— Передай перио, что пресветлый лорд Флаар умер этим вечером, — мой голос звучал блекло, словно неживой. Только озвучив свершившееся, я осознала, что Флаар погиб.
— Понимаю, — пробормотал Вальтер. — И… сочувствую.
Я отрешенно кивнула, глядя на застывшее умиротворенное лицо эльфа. Я всего лишь смогла убрать боль… В горле комком встали слезы, в глазах защипало. Сколько смертей, сколько… И страшно подумать, что затеял все это брат моего отца, моя кровь, моя семья. Предатель, отступник, изменник… Я плакала, спрятав лицо в ладонях, оплакивая всех умерших за первые четыре дня войны, и молила Великую за всех эльфов, гоблинов и людей, сражавшихся против орков. Я помнила слова Владыки, — мои молитвы всегда будут услышаны. Но память сохранила и другие слова, — не всегда судьба мира в Ее власти. И я была готова поклясться, что это именно тот случай.
День седьмой был переломным во многих смыслах. Магические силы эльфов-отступников истощились. Это я поняла, почувствовав всплески кроваво-красной магии орков. Но большую часть новостей узнала лишь ближе к вечеру. Я заканчивала зашивать очередную рану, когда рядом вдруг появился Герион. Вначале я решила, мне от усталости мерещится, но брат искренне и живо обрадовался тому, что нашел меня. И сомнения отступили, сменившись удивлением.
— Мирэль, — он коротко меня обнял, поцеловал в щеку. — Я тебя везде ищу!
— Как ты здесь оказался? — во все глаза глядя на брата, спросила я.
Тот покосился на человека, лежащего передо мной.
— Долгая история, чуть позже расскажу, — он помрачнел и добавил: — Нужна твоя помощь.
— Два стежка, — я указала на свою работу.
Брат кивнул:
— Хорошо. А где ведара?
— Там, — снова вернувшись к ране, указала на дверь в смежную комнату.
Кузен поблагодарил и отошел. Я закончила зашивать, поручила помощнице сделать повязку и, отмыв руки от крови, последовала за братом. Осторожно переступала через сложенные в проходе доспехи и оружие, поглядывала на успокоенных заклинаниями раненых. Комната была длинная, но не широкая, поэтому места у стен, в изголовьях лежащих ногами в сторону похода воинов, не было совсем. Поначалу, помня о том, как ценен для любого воина его привычный меч, пытались оружие не путать и не терять. В первые дня два это было еще возможно. И воины благодарили нас за сохраненные мечи. Но удивляло меня не это. Многие, очень многие хотели снова вернуться в бой, прекрасно зная, что их там ждет. Мужество это было, отвага или что-то другое… не мне судить.
Вторая комната была меньше, места в ней хватало только на четверых. И это было к лучшему, — сюда попадали те, для которых надежды почти не существовало. Но мы с Йоллой боролись и за это 'почти'. Не всегда успешно. По лицу принцессы, моющей у окна руки в большом тазу, я поняла, что ее подопечный умер. Ведара выглядела плохо. Хмурая, уставшая, с небрежно заплетенными волосами, забранными под платок, чтобы не лезли в глаза. Казалось, за это время она постарела на несколько лет. У гоблинов вообще очень заметны болезни, усталость и переживания. Сероватые от природы лица быстро теряют живость и гладкость линий, черты заостряются, тускнеют глаза.
Брат замер в дверях, тоже заметив состояние принцессы, и не решался войти или окликнуть ее без меня.
— А где Илдирим? — я остановилась рядом с братом, коснулась плеча.
— В доме старосты. Вальтер… кажется, так его зовут, сказал, что нам лучше быть там.
— Он не ранен? — запоздало забеспокоилась я.
Герион качнул головой:
— Нет, он в порядке.
Судя по его тону, новости были пострашней ранения. Но вопросов задать не успела, — нас заметила ведара.
— Ты? — удивленно вглядываясь в Гериона, спросила Йолла. — Что ты здесь делаешь?
— Я все подробно расскажу, но сейчас мне очень нужна ваша помощь, — в голосе кузена проявились усталость и мольба.
— Веди, — отбросив на подоконник полотенце, коротко велела ведара.
Потом, после рассказа Гериона, я не удивлялась тому, что кузенам разрешили не просто свободно приехать в Холодный Ключ, но даже позволили сохранить оружие. Но тогда, подходя к дому старосты, я ожидала увидеть обманутую братом охрану и придумывала слова в его оправдание. Но в доме нас ждал только Вальтер. Юноша отозвал меня в сторону и зашептал:
— Лорд Нэймар… и лорд Келиар…
Сердце болезненно замерло в тревожном ожидании.
— Я их видел. Оба здоровы.
— Хвала Эрее, — выдохнула я. — Спасибо, Вальтер.
Он только кивнул в ответ и вышел, бросив: 'До вечера'.
— Мирэль, — позвал брат.
Я поспешила за ним и Йоллой по коридору в самую дальнюю комнату, попутно соображая, что там две кровати. К моему ужасу они обе были заняты. Ближе к двери лежал Илдирим. Длинные светлые волосы, заплетенные на случай боев в косу, испачканные кровью и грязью. На бледном лице запекшаяся кровь, скрывающая длинный глубокий порез на левой щеке. У изголовья снятый доспех. Я бросилась к брату, даже не глядя в сторону второй кровати. Илдирим был без сознания, казался странно… пустым, но ранен он действительно не был. Только убедившись в этом, я оглянулась на Гериона, в ожидании объяснений. На меня брат не смотрел. Он каменным изваянием стоял рядом с неподвижной Йоллой, все его внимание было сосредоточено на том, втором. Я встала, обошла ведару и пораженная замерла рядом с ней. Окутанный красноватым с желтыми всполохами сиянием, так похожим на огонь, на кровати лежал лорд Адинан, трепетно прижимающий к груди светящийся рубином Золотой Зуб. Эльф что-то ласково нашептывал кинжалу, не замечая нас.
— Я ничего не могу сделать, — выдавила Йолла, а меня захлестнуло ее жалостью.
— Я боялся этого ответа, — прошептал Герион, все так же не сводя глаз с отца.
— Что с ним происходит? — не в силах оторвать взгляд от счастливого лица лорда, спросила я.
— Забирающий души убивает его.
Голос ведары, спокойно и ясно озвучивающий приговор, судорожный вздох Гериона, бессильного помочь, ощущение уходящей из-под ног земли… Эти мгновения, заполненные огненными отсветами, навсегда остались в моей памяти.
— А если забрать у него кинжал? — робко предложила я.
— Сейчас нельзя, — с горечью ответила Йолла. — Даже если тебе удастся коснуться Зуба, то он станет пить и твою силу. Больше ничего не добьешься.
— Но нужно что-то сделать! Нельзя его вот так оставить умирать! — выпалил Герион. Он, резко повернувшись к ведаре, вглядывался в ее глаза, надеясь хоть на какой-нибудь призрачный шанс.
