Ольга Куно - Чёрно-белая палитра
— Нет, — решительно заявила я.
— Почему? — тут же откликнулся Алджи.
Я подозрительно вгляделась в его лицо, пытаясь понять, шутит он, или всё это серьёзно?
— Такие решения так не принимаются, — сообщила я. — И потом, возможно, тебя это удивит, но я не хочу выходить замуж в форме городского стража. И в присутствии совершенно посторонних свидетелей. Замуж я хочу выходить в нормальном свадебном платье, разослав приглашения, на которых будет написано моё имя, и в окружении своих родственников, пусть их и немного, сослуживцев, друзей и приятелей.
— Каковых очень много, — поддел Алджи. — Примерно половина населения второго округа, особенно если включить всех подозрительных личностей, имевших отношение к твоей работе в качестве свидетелей и осведомителей. Включая завсегдатаев 'Шахматной доски', нищих, уличных музыкантов… — Одного музыканта и правда было бы неплохо пригласить, — не поддалась на провокацию я, припомнив весёлого скрипача, сыгравшего ключевую роль в деле об убийстве сестры Дункана.
— То есть принципиально ты согласна? — тут же ухватился за мою последнюю реплику Дункан.
— Мне надо подумать, — мстительно возразила я. — И, по — моему, мы здесь задержались. Свадьба ведь закончилась?
Алджи со мной согласился, и мы двинулись к выходу. Кое‑кто из гостей уже покинул храм, но большинство ещё оставались внутри. Не успели мы добраться до двери, как нас остановил оклик Камиллы:
— Нет — нет — нет! Вы так просто не уйдёте! — Девушка подбежала к нам и схватила за руки, демонстрируя таким образом решительность своих намерений. Через пару секунд к нам присоединился и жених, точнее сказать, уже муж. — Мы вас не отпускаем! Сейчас мы все вместе едем отпраздновать это событие, и вы просто обязаны поехать с нами. У нас не так много адекватных гостей, чтобы ими разбрасываться.
Желала ли она действительно видеть нас на праздновании или стремилась таким образом помирить, я понятия не имела. Однако отказывать невесте было неудобно, тем более что нас уже обступили прочие гости. Словом, мы согласились.
Как выяснилось, торжественный ужин должен был состояться в тель — рейском доме Дональда. Точнее сказать, теперь в их общем с Камиллой доме. Поехали туда на нескольких каретах. Народу было не слишком много, человек десять, так что мы с Алджи спокойно устроились в одном из экипажей вдвоём.
— Почему они не могли спокойно пожениться? — спросила я, когда мощёная улица неспешно побежала назад под мерный цокот копыт.
Я не преследовала цели в очередной раз упрекнуть спутника; мне действительно было интересно.
— Такой жених не устраивал родителей Камиллы.
— Почему? Насколько я успела понять, он не беден. Опять‑таки блондин. Недостаточно знатен?
— Совсем не знатен, — подтвердил мою гипотезу Алджи. — По происхождению он простолюдин. Музыкант. Играет на нескольких струнных инструментах. И несмотря на то, что получил дворянство и вхож в высшее общество, с позиции родителей Камиллы, это не делает его подлинным аристократом.
— За что ему пожаловали дворянство? — полюбопытствовала я.
— Да всё за ту же музыку. Он действительно незаурядно играет. Нередко выступал перед королём и членами его семьи. В конечном итоге его сочли достойным такой награды, так сказать, за заслуги перед короной. Я ведь говорил, Тиана: высшее общество неоднородно. Там можно встретить самых разных людей, в том числе тех, с кем тебе будет комфортно.
Я ничего не ответила, делая вид, что увидела что‑то интересное за окном. А сама подумала: он говорит на эту тему так, словно действительно собирается привести меня в то самое высшее общество.
Дом у безродного жениха оказался ничего себе. Роскошный особняк в престижном районе на северной окраине города. Куда там скромненькой квартире Алджи. Ужин тоже не подкачал. В общем сложности, включая жениха с невестой, но не считая подававших еду слуг, нас было одиннадцать человек. Одна пара лет пятидесяти, а в остальном молодёжь. Слуг я не считала не потому, что, оказавшись в высшем обществе много о себе возомнила, а по той простой причине, что, не считая прислуживания за столом, в веселье они никак не участвовали.
А весело, надо признать, было. То ли компания подобралась действительно удачная, то ли всем просто передалось настроение до сих пор не верящих в своё счастье невесты и жениха… Несомненно радовало и то, что никто не пялился на мою форму, как на музейный экспонат, хотя определённый интерес моя личность явно вызывала. Но я не настолько стеснительна, чтобы излишне напрягаться от самого этого факта.
В промежутках между частыми тостами практически не стихали разговоры. Сначала обсуждали собственно церемонию и вмешательство представителя четы Розби. Потом разговор переключился на каких‑то общих знакомых. А затем один из присутствовавших молодых людей (имён я, каюсь, с первого раза не запомнила) обратился к нам.
— Лорд Алджернон, леди, а не поделитесь с нами какими‑нибудь историями из вашей практики? Нет, я, конечно, понимаю: тайна следствия и всё такое, но наверняка ведь есть вещи, которыми можно поделиться? Что‑нибудь любопытное или забавное?
В первую секунду этот вопрос меня огорошил. Даже больше того: я испытала чувство, близкое к раздражению. Право слово, почему люди думают, будто работа представителей иных профессий, будь то артисты, лекари или стражи, полна приключений, подвигов и смешных историй? Большая часть нашего рабочего времени — рутина, как и в любой другой специальности.
Но почему‑то не успела я так подумать, как с ходу действительно кое‑что припомнила. Покосилась на Алджи, прикинула, как он к этому отнесётся. Решила, что нормально и не без удовольствия поведала присутствующим историю о Дике, пронесшем в термосе коньяк под видом чая, и об Алджи, весьма своеобразным образом раскрывшем 'подлог'. Алджи, как я и ожидала, ничего против моего рассказа не имел; лишь сдержанно, в своём стиле, усмехался, время от времени комментируя события со своей стороны. Выяснилось, к примеру, что о подлинной сущности распиваемого нами напитка он догадался сразу, и всю историю с собственным желанием присоединиться затеял исключительно для того, чтобы нас проучить. В ответ на упрёки в жестокости (к слову, исходившие не от меня, а от хохочущих гостей), пожал плечами и спокойно сообщил, что заставлять Дика и в самом деле пить получившуюся гадость не планировал изначально.
Завершив историю с коньяком (и попутно выпив пару рюмок вышеупомянутого напитка, на этот раз совершенно легально), я почувствовала себя в ударе и, на сей раз предварительно испросив разрешения у Алджи, поведала благодарной публике историю об отжиманиях в кабинете начальства. От идеи рассказать также о 'деле Картера' отказалась. Во — первых, мы всё же находились за столом, а не у всех присутствующих мог оказаться крепкий желудок, а во — вторых, кто‑нибудь из них мог оказаться в хороших отношениях с Лерией. Однако и другие истории стали всплывать в памяти одна за другой. Всё же когда работаешь бок о бок с такими ребятами, как Дик и Райан (да и Белобрысый тоже, уж что греха таить), шансов как следует соскучиться остаётся немного. Алджи всё больше молчал, но я чувствовала, что он доволен моим активным участием в застольной беседе.
