Ольга Митюгина - Посланница преисподней

В конце концов, мальчишка, не выдержав, резко спросил, что демонесса надеется увидеть.

Ариэлла пожала плечами. Непонятное раздражение клокотало в душе, и сейчас нашло выход.

— Если ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели, Тар, почему бы не воспользоваться заклинанием невидимости? — ехидно осведомилась она.

— Мне нечего скрывать, — парировал эльф. — Но твоё внимание переходит все границы приличия, суккуб!

Баронесса фыркнула от смеха.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Да я о том, что скрывать тебе нечего. Особенно в Невенаре. Ты уже забыл, что ты хищная нежить?…

Таривил скрипнул зубами.

Эет и Сегерик обернулись, прервав обсуждение деталей предстоящего приёма.

— Рири… — кашлянул Вир.

Замечание Вирлисса ещё больше вывело из себя Ариэллу.

— Думаешь вернуться к своим, Тарик? — пропела она, словно не замечая внимания окружающих. — А ты умеешь контролировать боевую трансформацию? Гляди, чтобы однажды во время какой-нибудь стычки «приятно» не поразить своих новых друзей!

— Ты о чём? — процедил эльф.

— Ох, не создавали на Атариде подобных тебе воинов… Ох, неоткуда местным некромантам знать об особенностях таких, как ты… — не унималась бесовка. — Вот сюрприз тебя ожидает!

— Дочь моя! — не выдержал Сегерик.

— Ариэлла! — в голосе Эета прозвучал металл. — На что ты намекаешь?

— На боевую трансформацию воина-скелета, — сделав невиннейшие глаза, Ариэлла пожала плечами, как ни в чём не бывало. — Эт, библиотека моего батюшки к твоим услугам. Просто ты интересовался разделами магии Пространства, магии Огня… да чем угодно, только не разделом некромансии. Наверное, думал, что и так всё знаешь? А ведь о воздействии драконьего яйца на скелетированную нежить не знал…

— Прекрати. Что Тар должен знать? — Эет говорил ровно, но взгляд синих глаз стал острым, как лезвие меча. — Что мы должны знать?

— А вот не скажу! — заявила баронесса, капризно топнув ножкой. Ариэллу уже понесло. — При эльфе — не скажу! И нечего так на меня смотреть, я тебя не боюсь!

— Простите мою дочь, — вздохнул Сегерик. — Она намекает, что ваш слуга способен во время поединка принимать изначальную форму, а после сражения — возвращаться к более приличному облику. Как управляют трансформацией воины-скелеты, в древних трудах не сказано. Обычно превращение происходит в пылу боя, но что тому причиной — увы, мой друг, я сказать не могу. И ты, Таривил, прости. И меня, за столь неполные сведения, и госпожу баронессу. В последнее время она не перестаёт меня неприятно удивлять.

Вир с тревогой посмотрел на девушку, но во взгляде тариллина не читалось осуждения. Он беспокоился за неё!

Ариэлла возмущённо фыркнула и отвернулась.

Во взгляде Эета тоже вспыхнул огонёк тревоги, но смотрел молодой лич на эльфа.

Таривил поклонился, принимая объяснения Сегерика.

— Благодарю вас. Теперь я буду осторожнее, вступая в бой, — пальцы эльфа непроизвольно легли на рукоять простенького прямого меча, висевшего на поясе рядом с парой кинжалов и магическим Жезлом.

— Утешься, Тарик, — сладенько пропела Ариэлла. — Трансформация происходит только во время ближнего боя. Магические поединки и пуляние стрелами из-за кустов не считаются. А в ближнем бою тебе голову снимут быстрее, чем ты меч из ножен достанешь… Пока восстановишься, всё веселье пройдёт.

— Рири… — укоризненно посмотрел на неё Вир.

— Ах, да, я и забыла! Потом очень трудно будет объяснить приятелям-эльфам, как же у тебя голова обратно приросла…

— Рири, что с тобой? — Вирлисс резко развернул к себе девушку. — Что ты на бедного парня взъелась?

— Руки убери, — холодно процедила Ариэлла сквозь зубы. На дне зрачков, так контрастируя с ледяным тоном, полыхал яростный огонь.

Вирлисс изумлённо отступил — почти отшатнулся.

Эет только вздохнул, но решил сдержаться. С Рири и в самом деле творилось что-то неладное.

— Тар, ты уверен, что по-прежнему хочешь уйти? — спросил он.

Эльф быстро кивнул, но при этом, как все заметили, избегал смотреть на своего Господина.

— Я пойду в Невенар, — коротко ответил он.

— В Невенар? Не к эльфам? — тут же уточнил Эет.

Юноша закусил губы.

— Не знаю…

— Может, всё же поедешь с нами?

— А куда вы едете? — помолчав, спросил молодой вита-маг, созерцая носки у своих сапогов.

Эет и Вирлисс переглянулись, а потом вопросительно посмотрели на Сегерика. Герцог развёл руками:

— Таривил ваш слуга, и поход этот тоже ваш. Решайте.

— Ты слышал о Скипетре Созидания? — помолчав, спросил Эет.

Лич излагал быстро и сжато, самое главное. И, закончив, посмотрел на Таривила.

Эльф молчал, закусив губы.

— Вы поставили себе достойную цель — избавить Невенар от проклятья, — наконец произнёс он. — Но я…

Юноша умолк, покосившись на Ариэллу, смотревшую с нескрываемым скепсисом. И непроизвольно положил руку на грудь — туда, где, как все знали, под рубашкой висел золотой медальон.

— Ах, вечная любовь! — тут же съязвила Ариэлла, закатив глаза.

— Могу я подумать, Эт? — спросил Таривил, не обратив на выпад баронессы внимания. — Или я должен сразу дать ответ?

— Тебя никто не торопит, — улыбнулся лич. — Отправляйся с нами, а если захочешь уйти, тебя не осудит ни один из нас. Свой народ — это свой народ.

Таривил поклонился со сдержанной признательностью, и Сегерик открыл воронку портала.

Они перенеслись во дворец Пятого круга, где Вирлисс и Таривил остались дожидаться результатов аудиенции, а Эет с герцогом и его наследницей отправились ниже, к самому дну Преисподней.

На Девятый круг.

И вот теперь наследница герцога сидит здесь, в личной резиденции своего батюшки, и не находит себе места от беспокойства. И понять бы, что заставляет так переживать: волнение за успех будущей миссии — или предстоящее путешествие вместе с Виром?…

Да и почему это так важно для неё?

Слово соперница прежде никогда не имело для суккуба значения — так неужели теперь вдруг стало иметь?

Как же это унизительно!

Девушка закусила губы. Ах, о чём она думает?

Сумбурные размышления прервал негромкий стук.

— Кто там? — с трудом сдержав раздражение, осведомилась Ариэлла.

— К вам пришла госпожа Эрушалия, — в щель приоткрывшейся двери просунулось простоватое личико служанки. — Прикажете принять?

— Проси, — Ариэлла со вздохом облегчения опустилась в обитое серебристо-серым бархатом кресло — крылья привычно скользнули в пазы между мягкой выгнутой спинкой и подлокотниками.