Хранитель для банши - Анастасия Качиньская
— Ты не должен это делать, — прошептала я, полная противоречий. Но в глубине души я знала, что именно этого и хотела — безграничного, ласкового проявления заботы и любви.
Хранитель поднял взгляд, его глаза встретились с моими, и в них я увидела не только нежность, но и решимость. Он продолжил целовать мои шрамы, каждый раз заставляя сердце замирать от невероятных ощущений. Что-то внутри меня сорвалось, обнажая все те чувства, которые я так долго прятала. Не дав себе времени на раздумья, я наклонилась ближе, к его шее, и коснулась губами терпкой кожи. Его дыхание тут же сбилось, мужчина напрягся и прошептал сдавленным голосом:
— Не надо… Вивиана, остановись.
Но я не могла. Не хотела. Слишком долго ждала этого момента, слишком долго держала всё внутри, сдерживала свои чувства и желания. Я игнорировала слова защитника, оставляла нежные поцелуи на его шее, чувствуя, как он борется с собой, но не отстраняется.
— Я хотела сделать это давным-давно, — прошептала я.
Хранитель весь напрягся. Он затаил дыхание, будто пытался подавить что-то бурлящее внутри. Его пальцы дрожали на моей спине. Сжимались то сильнее, то слабее, словно он боролся с непреодолимым желанием, но всё ещё держал себя в руках.
— Вивиана… — вновь выдохнул он едва слышно. Он поднял руки, будто собирался остановить меня, но затем замер. Мои прикосновения разбивали все его намерения. Каждый мускул под моими ладонями предательски выдавал его чувства.
Хранитель попытался что-то сказать, но вместо этого вырвался тихий стон, и я поняла, что он проигрывает эту борьбу. Мужчина осторожно лёг сверху на меня. Я оторвалась от его шеи и произнесла:
— Не хочу, чтобы этот момент заканчивался…
В его взгляде читалось множество эмоций — от нежности до боли. Хранитель, слегка отстранившись, прижал свой лоб к моему и закрыл глаза, словно пытался отыскать слова, которые не могли уместиться в его сердце.
— Вивиана… — начал он, и в его голосе звучала такая искренность, что у меня защемило в груди. — Мне так жаль. Я не хотел тебя бросать. У меня не было выбора. Я был вынужден уйти. Но я всегда думал о тебе. Каждый миг.
Мужчина сделал паузу, его глаза открылись, и я увидела в них искреннюю тоску.
— Я знаю, что ты не сможешь простить меня. Но, клянусь, я покараю всех, кто причинил тебе боль. Включая себя.
Он потянулся, чтобы прикоснуться к моей щеке, его пальцы были прохладными, но прикосновение стало источником тепла, которое заполнило меня.
— Ты была права. Старейшины не должны назначать мужчин Хранителями. Каждый день, начиная с первой минуты нашего знакомства, я еле сдерживался, чтобы не прикоснуться к тебе.
Я смотрела в его глаза и ощущала, как слёзы наворачиваются на мои ресницы. Все эти чувства, вся боль, которая накопилась за время его отсутствия, теперь перерастали во что-то другое — в надежду.
Хранитель вздохнул, а его взгляд стал глубже и теплее.
— Вивиана… — начал он, как будто признавался в чем-то давно скрытом. — Ты даже не представляешь, как мне было тяжело сдерживаться. Каждый раз, когда ты касалась меня, когда улыбалась, когда даже просто находилась рядом. Это пытка. Я… — он замолчал на мгновение, а потом посмотрел так, что у меня перехватило дыхание. Хранитель немного нахмурился, будто вспоминал момент, который причинял боль и одновременно сводил с ума.
— Тогда, в той палатке, когда ты обняла меня, я был на грани. Я призывал всех Духов леса, просил их дать мне сил выдержать. Казалось, что я вот-вот сорвусь, и… и не смогу остановиться.
Его слова обжигали меня. Каждое признание открывало передо мной истинные чувства, которые он так старательно прятал. Мой защитник продолжил, не отводя от взгляда от моих губ:
— Я хотел тебя. Хотел наброситься, прижать к себе так, чтобы ты почувствовала, насколько сильно я тебя хочу. Исцеловать каждую твою веснушку, каждый шепот… Я хотел запомнить тебя всю. И в то же время знал, что не могу. Не имел права.
Хранитель отвел взгляд и, кажется, набрал в легкие воздуха, готовясь к тому, что вот-вот произнесет. Я затаила дыхание, уже чувствуя, что он готов признаться в чем-то важном, сокровенном, давно мучившем его.
— Я лгал тебе, Вивиана, — его голос звучал тихо, но в нем было много боли. — Лгал, потому что это была единственная возможность защитить тебя.
Моя голова закружилась. Я открыла рот, чтобы спросить, но мужчина продолжил, едва замечая мой растерянный взгляд:
— Старейшины послали меня в Ирландию не для того, чтобы защищать новоиспечённую банши. Они отправили меня, чтобы подготовить тебя к тому, что должно произойти, — он ненадолго замолчал, а его взгляд вдруг потяжелел, как будто мой защитник сам не хотел произносить эти признания вслух. — Чтобы привести тебя в Лунарион.
— Для чего? — мой голос сорвался, но я должна была знать. Я хотела услышать правду, какой бы горькой она ни была.
Хранитель на мгновение закрыл глаза, будто пытался сдержать вихрь эмоций, но затем тихо, почти неохотно произнес:
— Подкидыши не нужны Старейшинам. Они приносят вас в жертву.
Это признание ударило по мне, как удар молнии, оставляя за собой пылающий след.
— Каким образом? Убивают?
Мой защитник печально помотал головой:
— Хуже. Забирают всю твою силу, которую ты пока не осознаёшь. Подкидыш становится ненужным сосудом — без живых чувств, эмоций, целей. Он изгоняется из Лунариона. А без поддержки подкидыш не сможет выжить.
— Так Леан изгнали?
— Девушке повезло. Её просто не приняли. В Леан не было достаточно силы, нужной Старейшинам.
Я вглядывалась в его глаза, полные тоски и боли.
— А сколько таких подкидышей, как я, ты уже приводил в Лунарион? — мой голос прозвучал хрипло, и я сама удивилась, как легко произнесла эти слова.
Хранитель покачал головой.
— Ты первая, — произнес он, но я не могла отделаться от чувства скрытой лжи.
— Первая? — переспросила я, полная недоверия.
— Да, — тихо ответил Хранитель. — Ты действительно первая, но… — он замялся, — Я с самого начала знал исход всего. Когда впервые увидел тебя на пороге дома в Карлингфорде, я почувствовал что-то особенное.
Я затаила дыхание. Он помнил
