Как стать счастливой! - Мария Казакова
Странно, но только я могла видеть сквозь камень, поэтому стояла очень близко к Дару, указывая ему на расположение цепей и ошейника.
И это было для меня самой настоящей пыткой.
«Ты должна была привыкнуть, Кия. Ты все знала с самого начала. Но чувства либо есть, либо их нет…»
Сколько раз я переживала уже его окаменелость! Сколько слез пролила! А все равно боль впивалась в грудь острыми иглами. Мне казалось, что я сама окаменела душой вместе с ним. А надежда заняла свое место в скромном уголке, страшась всего. Нет, она не умирала, ведь надежда всегда умирает последней. Но она гасла и переставала освещать мне путь вперед.
Он был льдом, я пламенем, которое горело для окаменелого.
Он не чувствовал моего жара, а я умирала, долбясь в его стену безразличия. Наши руки соприкасались, наши пальцы переплетались, мои глаза искали его глаза, но снова ненавистный, бесстрастный голос, и я отдергиваю руку, которую задержала дольше положенного.
И даже его имя теперь стояло комом в горле.
Слева от меня чудовище недовольно показала нам свой длинный, раздвоенный язык, но не дернулось. Зиро, казалось, возвышался над змеем горой и подавлял его.
Змей больше не сопротивлялся нам и не пытался вырваться. Пригнув голову к воде, он заворожено смотрел на меня, а точнее на Зиро внутри, которого он чувствовал и которому отныне повиновался. Я понятия не имела, как мой храбрый защитник и незаменимый помощник смог установить такой контакт с чудовищем, но я свято верила, что отныне змей не причинит нам вреда, если мы сами не будем настроены агрессивно.
На мой немой вопрос вызвался, как ни странно, ответить Дар:
— Зиро — это дух природы, существо перед нами ее часть. Они одно целое, из какого бы мира не были.
Я с удивлением посмотрела на Дара:
— Но человек тоже часть природы, — заметила я. — Но ни на кого другого Зиро так не влиял.
Казалось, мои слова его позабавили, но в глазах не блеска по-прежнему не было.
— В вас уже не осталось первородного духа жизни. Вы больше не «общаетесь» с внешним миром.
— У вас все по-другому? — скептически отнеслась я к его словам.
— Все вокруг нас — энергия. Наши энергетические потоки позволяли нам находить и чувствовать все живое вокруг нас, контактировать и быть открытыми миру.
Сложно было поверить, что окаменелые были на самом-то деле намного чувственнее людей, глубокими, эмоциональными.
Я смотрела на Дариана и видел лишь презрение и ощущала только холод, исходивший от него. Оборачивалась на пепельных, что, сложив руки и опустив головы, ждали следующего приказа хозяина, и с горькой усмешкой боялась признаться самой себе, что, возможно, между нами всеми никогда не было никакой связи. Просто каждый выполнял свою работу. А это тепло, улыбки, борьба за жизнь каждого из нас… — видение, мираж, маска. От этого становилось ужасно больно, особенно потому что мое сердце сбивалось с ритма, когда я вновь возвращалась глазами к своему окаменелому.
И вот, наконец, зазвенели невидимые цепи, завыла вьюга, над нами вновь засияли маленькие звезды, которые несмело, но все же потихоньку спускались к нам из чистого любопытства.
А кто бы не хотел поглядеть на такое?
Послышался восторженный возглас Алека, когда по цепям побежал лед Дара и вскоре обрисовал нам ошейник. Я и сама испытала огромное облегчение!
«И тот избежит самой страшной погибели, кто страх переборет и станет спасителем», — прошептала я, как заклинание.
Этот змей был пленником этого места, а не злобным чудовищем. Как и Дариан и окаменелые, которые вовсе не хотели становиться такими. Но это толстым слоем покрывало их с головы до пят, лишая кислорода, чувств, жизни.
Творец, как же мы все похожи. Кто-то на кого-то больше, кто-то на кого-то меньше. Но, познавая себя, мы познаем и других, а, познавая других, познаем и себя.
Не знаю даже, правда ли в тот момент я верила, задержав дыхание, в то, что вот-вот освободиться не только змей, но и все мы. Дар и пепельные от окаменелости, а я — от лютого холода в отвергнутом сердце.
Ждала. Ждала. Ждала.
Но ледяными осколками пали только оковы змея, и наступила мертвая тишина.
Дар отступил и посмотрел на меня, ожидая чего-то.
Но чего?
Его глаза вспыхнули, и тут в моей груди поднялся рык. Громкий, властный, повелевающий! И змей отмер, прикрыл лишь на миг свои пронзительные, ядовито-желтые глаза, а затем взвился в высь с победным шипением!
— Мать честная! — и я была полностью согласна с Алеком, который искренне не понимал, что произошло с Дарианом, когда я успела выйти за него замуж и что за чертовщина здесь происходила!
Кто бы мне объяснил, ведь я варилась в этом котле уже так долго, но все еще не могла быть уверенной ни в чем и ни в ком. Даже в Даре.
От неожиданности я пошатнулась и упала в воду, не отрывая глаз от мистического создания, что ликовало от осознания собственной свободы! Из широко открытой пасти змея стремительно вырвался бледный шар и взорвался яркими искрами, что подобно дождевым каплям обрушились на нас, заслоняя «небо».
Это была луна!
Но удивиться я не успела, ведь потом на нас посыпались…бриллианты! Те самые, что когда-то были шкурой змея!
— Я сплю, я сплю, — бессвязно повторял рыбак, огромными глазами глядя на свои ладони с камнями, но сердце Алека не выдержало такого восторга от происходящего.
Я отвлеклась на него только на секундочку, чтобы убедиться, что мужчина не захлебнется в бассейне, будучи без сознания.
Честно признаться, я даже удивилась, что он продержался так долго. Потрясений ему теперь на всю жизнь хватит!
Окаменелые остались безразличными к такому «подарку с небес», а я все еще продолжала искать глазами змея, которого просто больше не было в гроте!
Неужели он просто взял и…рассыпался?
Нет, его душа освободилась и, наконец, покинула это место, сбросив тянущую к земле шкуру. Для кого-то сокровище, а для кого-то — мука.
— Это все, жаждущая? — бровь Дара изогнулась.
Как бы я хотела ответить «да»!
— Нет! — вскрикнула я, подскакивая. Долго возиться
