Дженнифер Арментроут - Оникс
Дэймон снова потерял Доусона. Жестокая несправедливость этого разрывала мое сердце.
Я потянулась к нему, коснувшись пальцами его руки. Он быстро взглянул на меня, но ничего не сказал. Вернувшись на сиденье, я наблюдала за размытыми пейзажами, проносившимися за окном, продолжая держать его руку в надежде, что это принесет ему хоть какое-то успокоение.
К тому моменту, когда мы, наконец, выехали на главную дорогу, ведущую к нашему дому, мои глаза совсем закрылись. Было уже около полуночи, но меня успокаивало, что мама сейчас находилась на работе и не переживала из-за того, что меня где-то носило весь день. Скорее всего, она успела отправить мне несколько сообщений, и будет вряд ли счастлива, получив в ответ не слишком правдоподобные объяснения.
Мне нужно было поговорить с ней. Не сейчас, конечно, но в самое ближайшее время.
Въехав во двор, мы припарковались возле дома Дэймона рядом с машинами Мэтью и Ди.
— Ты говорил им о том, что случилось… со мной?
Дэймон сделал глубокий вдох, и я только сейчас поняла, что все это время он даже не дышал.
— Они хотели помочь мне в поисках, но я оставил их здесь на случай…
На случай, если все пошло бы плохо. Очень предусмотрительно с его стороны. По крайней мере, Ди не пришлось испытывать сначала головокружительную надежду, а потом полный упадок духа, как это случилось с Дэймоном.
— Если мутация не приживется, я найду Уилла, — процедил Дэймон, закрыв на мгновение глаза, — и убью его.
Возможно, я даже помогу ему в этом, но прежде чем я успела в этом признаться, Дэймон наклонился и поцеловал меня с нежностью, которая шла в разрез с тем, что он только что сейчас говорил. В этом был весь Дэймон. В нем сочеталось несочетаемое: смертельная опасность и нежность. Словно существовали, сливаясь воедино, две души.
Через несколько секунд, вздрогнув, Дэймон отстранился.
— Я не могу… не могу сейчас видеть Ди.
— Но… разве она не будет переживать?
— Я напишу ей сразу же, как только удостоверюсь, что ты дома.
— Хорошо. Если хочешь, можешь остаться со мной. — «Навсегда», хотелось добавить мне.
На его губах появилась усталая усмешка:
— Обещаю уйти до того, как твоя мама вернется домой.
Это было бы неплохо. Он попросил меня подождать и, выпрыгнув из внедорожника, обошел машину медленнее, чем делал это обычно. Сегодняшний день явно наложил свой отпечаток.
Открыв дверь, Дэймон протянул ко мне руки.
— Что ты делаешь?
Он вскинул бровь:
— У тебя все это время не было обуви. Больше никаких прогулок босиком.
Я хотела возразить, что вполне была в состоянии дойти до дома самостоятельно, но внутренний голос подсказывал, что сейчас лучше не искушать судьбу. Дэймон нуждался в этом. Нуждался в возможности прямо сейчас о ком-то позаботиться.
Сдавшись, я переместилась на край сиденья. И тут наше внимание привлекла распахнувшаяся настежь дверь в дом Блэков, которая ударилась о стену с таким грохотом, точно раздался выстрел. Я замерла на месте, а Дэймон, резко обернувшись, сжал руки в кулаки, словно приготовившись встретить самый наихудший вариант развития событий.
На порог выбежала Ди. Ее темные локоны водопадом струились по хрупкой спине, и даже с того расстояния, которое нас разделяло, я видела, что на ее бледных щеках блестели слезы. Но при этом она улыбалась. Лепетала какую-то нелепицу и улыбалась.
Я соскользнула с сиденья, поморщившись от ледяного воздуха, обжигавшего мою кожу. Дэймон направился к дому, входная дверь начала было закрываться, но ее кто-то удержал, и в дверном проеме показалась высокая худощавая фигура. Сделав еще несколько шагов, Дэймон споткнулся.
О боже. Дэймон никогда не спотыкался.
Причина происходившего медленно просачивалась в мое сознание, и я моргнула несколько раз — слишком испуганная, чтобы верить тому, что видела. Все это казалось слишком сюрреалистичным. Возможно, я все-таки успела заснуть по дороге домой, и мне снилось нечто слишком идеальное.
Потому что прямо под фонарем на крыльце стоял парень, темные пряди его волос падали на высокие скулы, выразительная линия его рта была крайне чувственной, и тусклые глаза напоминали поразительный оттенок нефрита. Истощенный и бледный, парень являлся точной копией Дэймона.
— Доусон, — хрипло выдохнул Дэймон.
И тут он бросился вперед, и казалось, что его ноги не касались ни ледяной земли, ни ступеней порога. Слезы покатились по моим щекам, и я, замерев на месте, наблюдала, как Дэймон сжал брата в крепком объятии.
Каким-то образом, какими-то путями Доусон оказался дома.
Дэймон обнимал своего брата, но Доусон… он просто стоял рядом. Его руки были опущены вниз, его лицо, такое же красивое, как у брата, казалось болезненно пустым.
— Доусон?.. — Дэймон отстранился назад, и неуверенность в его голосе заставила мое сердце перевернуться, а дыхание замереть в груди.
Оба брата, не отрываясь, смотрели друг на друга, а ветер, поднимая с оледеневшей земли снежинки, вихрем поднимал их вверх в ночное небо. В этот момент я вспомнила слова, сказанные когда-то Дэймоном. Он был прав. Сейчас все изменилось… к лучшему или к худшему.
Глава
с точки зрения Дэймона
Казалось, на нас обрушился весь мир. Этот сукин сын Блейк… мне следовало убить его в тот же день, когда я впервые его увидел. Мне следовало убить его сегодня.
Кэт лгала мне.
Адам погиб.
Ди была почти уничтожена.
МО могло постучаться в нашу дверь в любую минуту, и я все еще не имел ни малейшего представления о том, где находился Доусон, но при этом единственное, о чем я мог сейчас думать, единственное, что меня действительно заботило, — это то, что говорила Кэт. Она призналась, что никогда не чувствовала ничего подобного ни к кому другому. Что рядом со мной у нее сбивалось дыхание, и она чувствовала себя живой. Она говорила о своих чувствах ко мне.
— Только все это уже не имеет никакого значения, — продолжала она глухим голосом, — потому что я знаю, что сейчас ты по-настоящему меня ненавидишь. Я понимаю это. Поверь, я бы многое отдала, чтобы повернуть время вспять, и все изменить, но…
Я оказался возле нее быстрее, чем она смогла бы заметить. Мой голос был сиплым, когда я выдохнул, вглядываясь в ее лицо:
— Я никогда не мог тебя ненавидеть, Кэт.
Она моргнула, и… боже, если она сейчас начнет плакать, я просто не смогу этого вынести.
— Но…
— И я не ненавижу тебя сейчас, Кэт. — Наши взгляды сомкнулись, и ее глаза заблестели от слез. — Я злюсь на тебя… на себя. Злюсь настолько, что могу чувствовать вкус своей ярости. Мне до смерти хочется отыскать Блейка и переломать ему кости, но… знаешь, о чем я думал весь вчерашний день? Всю ночь? Единственная мысль, от которой я не мог избавиться, невзирая на всю свою злость по отношению к тебе?
