Путешествие Иранон (СИ) - Мелисса Альсури
— Кибела! Великая мать!
— Ифе, несносная девчонка, во сколько я тебе говорила явиться?
— Не сердись, царица, всё моё время и все мысли посвящены тебе.
Едва остановившись перед Кибелой, Ифе отдышалась и, как послушное дитя, склонилась перед царицей в поклоне. К моему удивлению, та, в свою очередь, легонько щелкнула девушку по лбу, словно в назидание.
— Покажи ветви, что ты умеешь.
— Как пожелаете, моя царица.
Резко выпрямившись, Ифе скинула рубашку, оставшись в коротких шортах и майке, открывающей живот. Она совершенно не стеснялась того, что кто-то может заметить ее из окон ближайших домов, и то, что солнце, искрящееся на волнах, обязательно сожжет кожу.
Пробежав к кромке прилива, Ифе забралась по колено в воду, с явным предвкушением глядя на волнующуюся гладь и с почти детским восторгом раскинув руки, словно желая объять всю бескрайнюю синеву моря. Оно в ответ, будто прислушавшись к девушке, как-то особенно притихло, приластилось к загорелым ногам и зашептало мягко, набирая силу.
— Ну-ка иди ко мне, дай приласкаю.
Вторя только ей слышимой мелодии, Ифе перебрала пальцами невидимые струны и, выставив руки вперед, мягко развернулась лицом к берегу, будто бы стягивая невесомое покрывало, пока волны, как расшалившиеся щенки, пробежали за ее движением вперед. Спустя мгновение при обратном взмахе вода сбежала по песку и забрала с собой часть прибрежного края, собравшись перед своей заклинательницей.
— Красиво как.
Наблюдая за этим странным, удивительным танцем, я видела, как волны раз за разом следуют за Ифе, представая то тончайшей вуалью, вскинутой над головой, то неподъемной массой, прихотливо поддерживающей хозяйку.
Руки невольно дрогнули, будто бы желая повторить эту непонятную мне магию.
— Сможешь так же?
Кибела посмотрела на меня с усмешкой, в ее глазах читалась гордость за помощницу. Стыдливо покачав головой, я спрятала руки в карманы.
— А почему?
Вопрос показался на редкость неприятным и непонятным. Что значит почему? Я не супруга морского бога, как я могу уметь подобное?
— Я движений не знаю.
— Думаешь, всё дело в них?
— Н-нет…
— А в чем?
Поджав губы, я втянула голову в плечи, маленькая сухонькая царица вдруг показалась очень большой и значимой, глядящей на меня свысока с хитрой ухмылкой на устах.
— Ну?
— Я такой магии не знаю.
— Врешь, всё ты знаешь и прямо в глаза мне врешь.
Вот бы в песок закопаться. Неловко так, будто я снова в Заре и получаю нагоняй за неудобные вопросы. Правда там меня ругали за то, что я не знаю, а тут за то, что я якобы должна знать.
— Я правда не встречала такого раньше.
Кибела разочарованно вздохнула и вдруг дернула за прядь волос, заставив наклониться. Ее свободная рука тут же скользнула к моим рогам.
— Ой, п-подождите…
— Не так уж много у меня осталось, но что-то восстановить можно. Ох, какая неряшливость, ты что, когтями их ковыряла? Где уважение к собственному телу? Продолжишь в том же духе, отрастут кривые и страшные, а возьмешь слишком много, не отрастут вовсе. Как дитя малое, честное слово.
— П-простите…
— Встань на колени.
— Что?
— Шустрее, иначе растянешься в процессе.
Тон царицы не предусматривал возражений. Строгая, властная, она изрядно напугала меня своей грубостью, но стоило ей начать массировать кожу вокруг рогов, как я без колебаний поддалась, осторожно встав коленями на теплый песок.
— Закрой глаза, дыши ровно и скажи, если что-то увидишь.
— Угу…
Послушно прикрыв веки, я ощутила, как от пальцев Кибелы разошлось тепло, мелкими мурашками пробегая по затылку, шее и спине, а оттуда, будто проникая в саму душу, собиралось щекоткой в солнечном сплетении, заполняло грудь и легкие, вытесняя воздух.
— Дыши.
Я очень старалась, вбирала носом аромат моря и вместе с тем на долю секунды исчезала, теряла ход времени и собственное ощущение в пространстве, растворялась в этом жарком летнем мареве и соленом бризе, сливаясь с окружающим миром.
— Ды-ши.
Выпустив вдох, я ошалело обнаружила свое тело безумно тяжелым, неповоротливым, так что едва получилось удержаться на ногах. Царица позволила мне уцепиться за нее, уткнуться лбом в живот и замереть, вдыхая запах благовоний, намертво въевшихся в дорогую ткань туники. Шум моря вокруг нас нарастал. Он заполнял моё сознание, проникал в каждый мысленный закуток и шепотом прилива погружал в транс.
— Иранон?
Сколь бы я ни силилась, не могла открыть рот, тело пробило ознобом, стало так жутко холодно, что я сильнее прижалась к Кибеле не в силах унять дрожь. Глаза защипало, непрошенные слезы хлынули по щекам.
— Иранон, бусинка моя.
Ласковые руки гладили по макушке, знакомый голос тихо проворковал над ухом, давая крохотную опору в водовороте чувств.
— Не плачь, моя маленькая, всё будет хорошо, это всего лишь царапина.
Громко всхлипнув, я посмотрела вниз, ощущая, как горят ободранные коленки, беготня среди старых развалин закончилась плохо, на плетеные сандалии упала первая капля алой крови. Судорожно шмыгнув носом, я поджала пальцы на ногах.
— Моя славная дочь, ничего не бойся рядом со мной.
Достав из кармана платок, мама намочила его водой из фляги и невесомо коснулась ран. От одного ее присутствия на душе стало спокойнее и будто бы не так больно. Мамины золотые локоны горели в огнях заката, они напоминали мне нечто иное, что-то очень знакомое, уже виденное однажды.
— Займешься росписью купола? Я тогда начну со стен.
Старший брат щурился, смотря на блестящую крышу нового храма. Он терпеть не мог высоту и всегда отдавал мне самую неприятную работу. Знай я чуть меньше, я бы наверняка подтрунивала над ним, но в моей памяти еще сохранился момент прошлой жизни, когда этот юноша сорвался с горной тропы.
— Не вздумай уходить далеко, только до водопадов, не дальше.
— Хорошо, матушка.
Я проводила ребенка взглядом, искренне надеясь, что он послушает и не
