Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва
— И не останавливают шрамы? — услышав его шепот, приподняла бровь.
Ну, что за разговоры начались?
— Мне кажется, мы все это обсудили, Ярвен. Да и шрамы с твоего тела исчезли. Что ты переживаешь?
— Все не могу понять, за что мне боги послали такое чудо, как ты. Чем я заслужил твою любовь?
— Зачем же её заслуживать? — я уперлась затылком в его плечо. — Любовь вообще неподвластна здравому смыслу. Взять хотя бы Берси. Мог бы оторваться от своего отчима, встретить женщину и зажить счастливо, но нет. Повинуясь своей больной прихоти, он искал меня. Больное чувство. Желание отобрать у другого то, что, по сути, тебе не нужно.
— Нашла о ком вспоминать на сон грядущий. Кажется, ты уже достаточно чистая. Сполоснем волосы и можно на свежий матрас, — прошептал муж. — А на том матрасе...
— Неужто мы, наконец, выспимся, — столь же волнительно прошептала я.
— И это тоже, — хохотнул он и, отстранившись, потянулся за ковшом для воды.
Окончательно стемнело. В воздухе витал запах костров и жареного мяса. Он проникал внутрь стен замка через щели и заполнял пространство. Снизу с внутреннего двора доносился шум. Обрывки разговоров, свист, грохот телег, ржание лошадей, ругань женщин.
— Мне кажется, наши строят ваших, — усмехнулась, удобно устроившись на груди своего дракона. От него приятно пахло мылом, а на коже ещё оставались мелкие капельки воды. — Ты плохо обтерся тканью, Ярвен.
Я поймала пальцем стекающую капельку и стерла ее.
— Просто не надо было так соблазнительно лежать на этом матрасе в ожидании меня, — голос мужа звучал так устало. — Я об этом столько дней мечтал.
— Чтобы оказаться в одной постели?
Приподняв голову, я поставила подбородок на могучее мужское плечо.
— Да какая это постель? — он покачал головой. — Но да. Хотел тебя сжать в объятьях и, наконец, расслабиться. Это такая роскошь — лежать и ни о чем не думать.
— Тебе нужно поспать, мой дракон. А потом…
— О "потом" подробнее, Астрид. Дай пищу моему воображению, — его пальцы заскользили вдоль моего позвоночника.
И снова женская брань на улице. Кажется, кто-то кого-то учил разделывать и нанизывать на металлические штыри мясо. В ответ послышалось мужское бубнение.
— Хм, — моё лицо сделалось предельно довольным. — Ну точно: наши строят ваших, — повторила и, не сдержав зевок, прикрыла рот рукой.
— Да пусть строят. Мои драконы простят жрицам всё. Столько свободных красивых женщин всех возрастов. Сильных, храбрых. А у меня так много холостых молодцов, молчу уж про оборотней. Так что пока те ругаются, мои их проверяют на предмет истинности со всех сторон.
— Какие же вы, ящеры, все же продуманные! — фыркнула я.
— А ты как хотела? Нас жизнь научила. Уверен, свадеб будет много. Погуляем!
— Это так замечательно звучит, — потянувшись, я коснулась его твердого рта своим.
Ярвен, замычав от удовольствия, поймал зубами и нежно прикусил мою нижнюю губу. Широкая мускулистая ладонь мгновенно стала тяжелой. Опустившись на мои ягодицы, он сжал их. В глазах мужчины появилась поволока страсти. Поцелуи стали настойчивее и глубже. Требовательнее и проникновение...
Через пелену желания прорвался громкий кашель. Смутившись, я отодвинулась от мужа и уставилась на дверь.
— Кажется, Дара приболела, — пробормотал негромко Ярвен. — Я и вчера слышал этот лающий звук. Она попросилась остаться со мной, Тагаром и Айданом в палатке. Туда же и Комира притащила. Совсем они боятся одиночества. Никогда раньше не обращал внимания на детей. Ну, бегают там по лагерю. Шумят в стороне. А этих, как своих воспринимаю. Я к Даре с кружкой воды раза три за ночь подходил. Она сонными глазёнками хлопает, пьет, а у меня по спине изморозь. Что с ними дальше будет. Уже ближе к рассвету, как выдвинуться, взял с Тагара слово, что позаботится о них.
Снова прильнув к мужу, улыбнулась. Мне понравились его слова. Мой отец всегда заботился обо мне. Пытался сполна отдать любви и за себя, и за матушку.
— Мне очень не хватало папы первое время, — призналась негромко. — Иногда так страшно было, что сердце начинало бешено биться. И так хотелось закричать: "Папа!", и броситься в его объятья, а потом вспоминала, что нет его и не защитит он больше. Это было сложнее всего — осознать, что его больше нет и никогда он не обнимет и не прижмет к себе.
— Теперь обниму я, — Ярвен с силой прижал меня к себе. — Теперь я буду защищать и баловать.
Дара снова закашлялась. И только я подумала, что нужно встать и разыскать нашей малышке травяного отвару, как послышались тяжелые шаги по коридору и тихие шаркающие вслед за ним.
— А я говорю, кашель был и вчера! — услышав бас императора Айдана, вытащила глаза. — Так что сейчас тебе там постелют удобный матрас, старушка, и отпаивай. Раз уж няня, так вперёд к ребятне. А малышку береги, у меня племянники подрастают, вдруг избранную в ней увидят. Такая девчонка растет.
Шаги раздались прямо около нашей двери и стихли. В соседней комнате послышалась негромкая возня.
— Айдан, — усмехнулся Ярвен, — порой его бывает слишком много.
— Вы и правда друзья? — полюбопытничала я, вслушиваясь в то, что происходит за стеной. Там, кажется, подняли Дару и вручили запаренную траву.
— Да, не скажу, что лучшие, но всё же не чужие.
На улице раздался громкий смех. Басили мужчины, жриц и послушниц совсем слышно не было. Грохнула оконная рама и раздался рык на весь двор:
— Рты позакрывали! — Тагара не узнать было невозможно. — Полные казармы уставших женщин. Дети, измученные от такого перехода, спят. Раненых много, а вы как бабы на деревенских лавках. Услышу ещё кого — лично спущусь. Щипцы пока не убрали, всем языки выдерну.
Во дворе повисла мертвая тишина, слышно
