Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Зеркально гладкая поверхность водоема вдруг пошла легкими круговыми волнами, в центре которых в воздух взметнулся язычок воды. И через мгновение до Первого снова докатилось теплое обволакивающее дуновение.
Ну это уже вообще плагиат! — возмутился он, вспомнив водоемы с внутренним подогревом, которые он создал, чтобы облегчить своим первородным освоение ледяной пустыни. Еще не хватало, чтобы в очередном приступе безумия мира и она сюда переместилась…
На этот раз и тело его, и сознание выступили в полном согласии. Поддержав забрезжившее решение единогласно и с равным энтузиазмом. Это место не только предлагало более комфортные условия существования — у Первого еще и были все авторские права на него. И заявить их нужно было немедленно, пока мир какой-нибудь заградительный отряд вокруг его находки не выставил.
Мигом перенесясь к Лилит, он увидел, что она уже улеглась спать — все также свернувшись в тугой клубок под ворохом покровов.
— Идем — покажу тебе, что я нашел! — принялся он тормошить ее за плечо.
Резко открыв глаза, она уставилась на него с непонятным испугом. Потом сморщилась, прикусила губу и — все также молча — покачала головой.
Первый сгреб ее в охапку, поставил на ноги — она охнула, покачнулась и медленно осела назад на землю, как будто ноги отказались держать ее.
— Нет. Холодно. Больно, — невнятно пробормотала она, уткнувшись лицом в пушистый мех.
Глава 9.10
На объяснения времени не было — Первый отчетливо вспомнил острую, режущую боль в руках, когда он пытался ухватиться за кромку льда на реке.
Подхватив Лилит на руки, он полетел к живительному теплу — совсем невысоко над землей, чтобы Лилит не заметила, как он передвигается.
Мог бы и не стараться — она все также жмурилась, время от времени болезненно морщась и крепко сжимая губы. Плюнув на осторожность, он прибавил скорость и переключил все свое внимание на выскакивающие из темноты деревья.
Глаза у Лилит распахнулись, когда он опустил ее на берег источника живительного тепла. Пару минут она водила ими по сторонам в немом изумлении, потом вдруг резко откинулась назад, вытянувшись на земле с мучительным стоном. Да, у Первого тоже словно иголки во все тело вонзились, когда он в первый раз начал здесь оттаивать. Он протянул руку, чтобы растереть ее …
— Уйди. Приведи всех. Замерзнут, — вытолкнула она из себя отрывисто — в перерывах между короткими резкими вдохами.
Она была права. Первый понятия не имел, какое влияние оказал или еще окажет мир на относительно недолгий, согласно его проекта, холодный период — и в этом свете их живность приобретала ключевое, жизненно важное значение.
Он полетел назад. Но не к их с Лилит бывшему месту обитания, а к оставшимся далеко вверху по реке стволам, возле которых он свалил в кучу срубленные с них ветви. Из которых он построит временную ограду для живности. Чтобы та не разбежалась в тепле за пищей, пока он остальных переносить будет. Ее уже столько развелось, что за один раз он точно не справится.
Одним словом, об отдыхе в эту ночь и речи быть не могло.
Временная ограда для живности требовалась большая, и он решил сплавить все ветви вместе с оставшимися стволами — вместо того, чтобы несколько раз летать за ними. Лилит скоро окончательно придет в себя — и с нее вполне станется отправиться на обследование новой территории. Куда вполне могли забрести крупные звери, точно также привлеченные теплом. Вроде тех, с богатыми украшениями на головах. Особенно, если им мир дорогу укажет.
Первый поежился, сидя на новом помосте, медленно ползущем вниз по реке. В его вынужденном безделий холод снова начал вгрызаться ему под кожу. А тут еще и помост — больший первого — постоянно тыкался в лед, тормозя и так еле заметное движение. После очередного удара Первый не выдержал, схватил ветку покрепче и принялся отталкиваться ею от кромки льда, направляя помост в сторону от него.
И обнаружил, что не только помост существенно прибавил ходу, но и сам он начал согреваться от резких ритмичных движений.
Проплывая мимо оставленной на старом месте живности, он успел разглядеть, что они все сбились в тесную кучу, согревая друг друга. Ничего, успокоил он то ли себя, то ли их, совсем немного осталось.
Лед закончился дальше, чем в прошлый раз — махина первого помоста у деревьев не оставила в этом ни малейшего сомнения — но он пристал к берегу еще ниже. Этот помост ему едва удалось наполовину из воды вытащить, но даже с одним стволом на плече лучше было сократить путь к их новому пристанищу.
Проверить свои расчеты он решил все же налегке, с одной только охапкой ветвей в руках и в полете. Чтобы быстрее до Лилит добраться и не испугать ее грохотом, если мир ему с его ношей решит подножку поставить.
Лилит его появления вообще не заметила. Она уже определенно полностью отошла — сидя на самом берегу водоема спиной к приземлившемуся среди деревьев и вышедшему из них бодрым шагом Первому — и даже головы в его сторону не повернула. Подходя ближе, Первый заметил, что она держит что-то в руках.
Понятно, усмехнулся он про себя, таки нашла уже новую живность. И, судя по всему, снова пушистую, раз в обнимку с ней сидит и чуть ли не носом в нее тычется.
— Что это у тебя? — с интересом спросил он, сбрасывая на землю свою ношу.
Лилит резко обернулась, и Первый невольно сделал шаг назад — от неприкрытой ярости у нее в глазах и низкого гортанного рычания, вырывающегося сквозь ее оскаленные зубы.
А он еще удивлялся, что так легко нашел оставшиеся стволы и совершенно беспрепятственно сплавил их все вниз по реке. Нет, не обыграл он мир — тот просто с тыла зашел и нанес ему удар в самое болезненное место. Что же он ей такое подсунул —
ради чего она вдруг оказалась готова в клочья рвать того, кого еще накануне ждала, замерзая до смерти?
Первый опустил взгляд на руки Лилит — и сам застыл. Только не от холода, не от воспоминаний о нем — от шока.
В защитном кольце рук Лилит уютно устроился вовсе не пушистый зверек.
Шкурка у него была совершенно гладкая, кроме довольно густого покрова на голове.
И на лице шерсти тоже не было — на нем ясно просматривались чуть выпуклый нос,
