Попаданка в семье драконов 2 - Любовь Свадьбина
«Мне никого не оставили, — сердится Пронзающий. — Почему мне никого не оставили?! Я тоже сражаться хочу...»
Наши щиты гасят удары огня, а мастер-ключ в ложечке ректора Дегона сдерживает метнувшиеся к нам от щита Тавегрина огненные щупальца, впитавшие огонь взрывов и норовящие заполнить все пространство зала. У меня глаза горят от ярких вспышек и сухости горячего воздуха.
Несколько тяжелых минут красный огонь сражается с золотым, с разноцветными щитами вставших в глухую оборону драконов. Пушиночка размахивает выплюнутым скипетром, и с него тоже льется магия. Пламя Фламиров рычит, скалится огненными драконьими мордами, бесится, выжигает кислород. Драконы-воздушники подтягивают свежий воздух из раскрытых дверей, остужают нас, не позволяя раздувать вражеское пламя.
В полу пробегают зеленые трещины, но их припечатывает магическая лапа из ложечки Дегона, и они угасают, камни смыкаются.
Нарастает гул, грозный рокот, словно перед извержением вулкана. Зал сотрясается, и щит вокруг Тавегрина выплевывает еще больше огня, я усиливаю щит стоящего на передовой Арена, он сияет ярко, как солнце, и стеной встает золотой огонь, не позволяя красному перекинуться к нам. Постепенно золотое пламя охватывает щит Тавегрина, сдавливает. Еще несколько раз содрогается цитадель, и в эти моменты золотое полотно огня приподнимается, словно от взрывов, но красному пламени не вырваться. А даже если вырвется — остальные драконы готовы принять его на магические щиты.
Мучительно тянутся минуты. Раскаленный воздух пахнет гарью, магия достигает такой концентрации, что мне, наконец, приходится погасить дар Видящей, и тогда передо мной предстает наблюдаемая всеми картина битвы.
В человеческом виде покрытые чешуей драконы, расправив крылья, стоят в напряженных позах. Магические щиты выглядят не так красочно — едва заметные, чуть переливающиеся, будто мыльные пленки, даже в нашем с Ареном и императорском совместном щите на вид не так много буйного огня.
Арен величественно прекрасен в грозной позе готового к прыжку дракона, ректор Дегон под его крылом кажется маленьким. Маленьким кажется и покрывшийся чешуей Тавегрин, вцепившийся в раскаленный посох, разбрасывающий вокруг лавовые брызги, выжигающие его одежду.
— Сдавайся, — требует Арен, и его голос гремит, кажется, на всю цитадель.
— Лучше умереть, чем сдаться, — Тавегрин укладывает чуть умеривший алое свечение посох себе на колени, складывает на него когтистые пальцы. Лавовые капли больше не брызжут, Тавегрин застывает величественно, как одетая в настоящую броню статуя из исполинского коралла. С высоты трона взирает на нас презрительно.
Молчит.
«Может, мы по стенам постреляем? — интересуется Пронзающий. — Тут орнаменты такие, что вполне могут сойти за мишени».
«Не переживай, если не здесь, мы в другом месте постреляем», — следом за императором я подхожу к ректору Дегону и поглаживаю лапу стоящего рядом Арена.
— Дегон, ты можешь снять щит? — спрашивает император.
— Нет, этот не могу.
И все поворачиваются ко мне. Бодро пробегающая мимо Пушиночка, уронив скипетр, восклицает «Охни-нахни!» подхватывает его и бежит дальше вдоль стены, грозно им размахивая. Я снова обращаюсь к зрению Видящей проверить, не сражается ли она с кем, но, похоже, Пушиночка просто развлекается.
— Надо вызывать специалистов по щитам, — предлагает император. — Валерия срисует структуру и поможет ее разбить. Если, конечно, не слишком устала. Может, полежать? Или перекусить?
— Нет, я в полном порядке.
Но это, конечно, никого особо не интересует, и пару драконов уходят за диванчиком для меня. Другие драконы сдувают пепел — останки предателей и помогавших им демонов. Я задумчиво наблюдаю, как пепел и даже гарь уносятся волшебным ветром.
«Ты в порядке?» — Арен укладывает вокруг меня золотой хвостище, и я рефлекторно поглаживаю, наслаждаясь легкой выпуклостью чешуи. Странно, но я не испытываю острой жалости к погибшим союзникам Тавегрина: эти существа пытались развязать гражданскую войну, они разнесли амфитеатр, зная, что там есть и те, кто не имеет отношения к разборке, их действия могли обернуться тысячами смертей. Продолжая гладить хвост Арена, отвечаю: «Ты обещал Халанхару, что если он имеет отношение к покушению на меня, ты его всюду достанешь. И ведь достал».
«Лер-ра, — с дрожью думает Арен, и я наконец прислушиваюсь к его ощущениям, понимаю, что... — Лер-ра, не гладь мой хвост, это так возбуждает».
Краснея, отдергиваю руку. И в самом деле, сейчас это не к месту.
Драконы заносят софу с красной обивкой. А Тавегрин знай презрительно взирает на нас с высоты трона.
Тавегрин продолжает молчать, и когда в этот зал Дегон приводит магистра Саториуса, тут же принявшегося с моей помощью разбирать многослойный «просто изумительный» щит Фламировской защиты, и когда Ланабет с несколькими гвардейцами возвращается сообщить, что демоны с огневой точки в городе сдались в обмен на обещание арестовать их и судить без участия Повелителя, грозившего долгой и мучительной расправой.
— Как я поняла из их переговоров, — Ланабет наконец отрывает взгляд от распростертого на ступенях тела и переводит его на застывшего изваянием Тавегрина, — демонокоты очень мстительные, этот Шаантарен такое обещал, что даже я заслушалась. Осторожнее с ним надо быть.
— Будем, Лана, будем, — император поглаживает ее по плечам, явно безмерно счастливый от того, что она снова в пределах видимости и под присмотром. Дракон он везде дракон.
— Как я вижу, здесь моя помощь действительно не нужна. — Ланабет снова останавливает взгляд на трупе у подножия трона, хмурится. — Дарион наводит в городе порядок, у многих паника. Цены на неудобные для транспортировки товары и недвижимость сильно упали, такой удар по торговле... — Ланабет косится на императора, тот поглаживает ее по спине. И что-то передает через метку. Вслух просит: — Дорогая, помоги Дариону, наш долг — поддерживать стабильность.
Подозреваю, что помимо этого император посоветовал ей прикупить что-нибудь нужное по бросовой цене.
Если Тарлон упустит такую возможность, будет жаловаться, что я не предупредила.
— Конечно.
