Змейка и крылья ночи - Карисса Бродбент
Если бы он был мертв, некому было бы соблюдать условия сделки кроверожденных.
Чтобы спасти меня, он заключил «сделку мертвеца», зная, что не сможет выполнить ее условия. Я такого представить себе не могла. Это он потянул меня за руку. Он помог мне вогнать нож в свое сердце.
И тут я вытаскиваю Райна назад.
Он подошел еще на шаг. И я снова это позволила.
– Это самый глупый план, который я когда-либо слышала, – прерывающимся голосом произнесла я.
По его губам скользнула невеселая улыбка.
– Может быть, – согласился он. – Те, кто дошел до безрассудного отчаяния, делают безрассудные вещи. И я… Орайя, я в тебя верил. Я верил, что, если ты выиграешь, ты начнешь править по-своему. Я верил, что ты используешь власть, чтобы совершить все то, чего хотел я, и, может, сделаешь это даже лучше. И тебе даже не придется для этого продавать диким зверям свое проклятое богами королевство. – (Улыбка превратилась в подобие гримасы.) – Неужели такой уж глупый план?
Да. Райн слишком сильно положился на меня. На простого, ничем не примечательного человека.
Человек.
Это слово вдруг привело мой мир в хаос. Пальцы сами по себе потянулись к шее.
Райн следил за ними взглядом.
– Ты знала?
Сейчас я уже хорошо его выучила. Даже как-то не удивило, что я услышала в его вопросе оттенок обиды на предательство. Предательство! Ну ничего себе! Можно подумать, это я обманула – его!
– Наверное, это ошибка. Я не знаю, как… Я только… – Я покачала головой. – Я просто… человек.
Когда эти слова слетели у меня с губ, я мысленно услышала, как я бросила их Винсенту.
«Я человек!»
«Ты не могла быть одной из них, – много раз говорил он мне. – Ты не такая, как они».
Сейчас я подумала об этом рефрене совершенно в новом ключе.
– Ты знаешь мой запах. Ты… – Я закашлялась на этих словах. – Ты пробовал меня на вкус. Ты бы ведь отличил? Если бы я не была…
– Отличил бы.
Морщинка на лбу Райна углубилась.
– Но может быть… Может быть, наполовину человек. У тебя и правда вкус был… не такой. Я просто подумал, это потому, что…
В любых других обстоятельствах я бы, может, повеселилась, глядя, как он нерешительно преодолевает такие слова.
– Из-за того, что я к тебе чувствую, – определился он.
Скажите пожалуйста!
У меня закружилась голова. Я не собиралась садиться, но вдруг обнаружила, что прислонилась к подоконнику.
Наполовину человек.
Получается, что я биологическая дочь Винсента.
Нет. Никак не получается. Просто… никак не складывается.
– Не может быть, – сумела произнести я. – Он меня нашел. Он… просто меня нашел.
– Почему он там оказался, в ту ночь? – тихо спросил Райн.
– Потому что был бунт, и Винсент…
– Но почему он пришел именно в тот дом?
У меня заныло сердце.
– Не знаю. Просто… это была…
Удача.
Судьба.
Я не отдавала себе отчета, до какой степени я на это полагалась. На то, что в объятия Винсента меня привела судьба. Мое благословение, что воля Ниаксии в ту ночь меня спасла. И мое проклятие, поскольку от многих более трагичных вариантов будущего меня отделяла лишь такая тоненькая ниточка.
Я не задумывалась, какую тяжелую роль играло это слово для моего прошлого и моих представлений о нем, пока оно вдруг не исчезло. Внезапно судьбу заменили тайны, шепоты и вопросы, на которые я, скорее всего, никогда не получу ответов. Потому что Винсент, мой отец – отец не только по духу, но и по крови, – был мертв.
– Что он тебе сказал? – спросил Райн. – Когда он…
Умирал.
Такой вопрос задают, когда уже знают ответ. Уже знают, что услышат.
«Я хотел тебе рассказать…» – произнес Винсент.
«Спроси себя, почему он тебя боится», – бросил мне Райн перед финальным испытанием.
В мире бессмертных нет ничего опаснее наследника.
Меня замутило.
Я не понимала. Я ничего не понимала. Если я дочь Винсента и он знал, кто я, зачем было держать меня при себе?
Почему не убил меня?
Райн подошел еще ближе, прошептал:
– Орайя, успокойся, дыши.
И только тогда я почувствовала, что меня так трясет, что я чуть ли не падаю с подоконника.
– Мы найдем ответы, – сказал он. – Мы устроим свадьбу, а потом…
Свадьбу? О Матерь…
– Я не выйду за тебя замуж! – выкрикнула я.
– Выйдешь.
– Пошел ты. Нет.
У него на виске задрожала жилка.
– Только так я смогу сберечь тебе жизнь. Если ты мне не жена, то ты мой враг. И я не смогу объяснить, почему отпустил тебя.
– Лицемер! – фыркнула я. – А еще приходил в ужас, что я собиралась установить связь Кориатиса с Винсентом.
Райн вздрогнул. Он знал, что я права.
Я повернула голову так, чтобы выглянуть в окно. Этот вид был мне отлично знаком. Каждую ночь без исключения, каждое утро через это окно я следила, как постепенно меняется древний город.
Теперь это было королевство, переживающее смертельную агонию. Ночное небо было ярким от красного и белого – от Ночного огня. Полоски света тянулись по далеким улицам. Кроверожденные солдаты вторглись в мой дом. Я знала, что если прижму ухо к стеклу, то смогу расслышать крики тех, кто внизу.
– Хорошо, что ты освободил нас от тирана, – язвительно сказала я. – Теперь здесь так тихо и мирно!
Райн в два шага преодолел расстояние между нами. Прижавшись к стеклу рукой, он склонился надо мной и взял в ладони мое лицо, то ли успокаивая, то ли угрожая.
– Подумай вот о чем. Власть – ремесло кровавое. Ты не хуже меня знаешь. У нас есть зубы, и у тебя, и у меня. Пора пустить их в ход. Мы разорвем на части миры, которые обоих нас поработили, и на обломках выстроим что-то новое. И рядом с собой в это время я не хотел бы видеть никого другого. Никого.
Его слова стали тихими, словно молитва. Взгляд нырнул вниз, на губы – и тотчас вернулся к глазам.
– И когда я выйду из этой комнаты, а потом вернусь со жрицей, ты обвенчаешься со мной. Ты это сделаешь потому, что я не могу тебя убить. Я пытался. Не могу. Мир без тебя будет темным, унылым местом. А я причинил всем уже достаточно боли, чтобы совершить еще и эту сволочную несправедливость. Дай мне спасти тебя.
Теперь была моя очередь понять, что он прав. Я знала, что он убежден в сказанном, и злилась.
Гнев делает все простым.
Любовь делает все сложным.
– Ты что,
