Война племен - Даниэль Зеа Рэй
— Решила картофель посадить?
— Все ведут хозяйство, — она пожала плечами. — Надо же и мне когда-то начинать.
— Наши собираются новое поселение организовать. Собирают единомышленников. Приглашают не только рекомбинантов. Нашлись желающие и среди людей присоединиться. Я, наверное, соглашусь. Если начинать сначала, то лучше на собственной земле. Подумай, может, с нами захочешь пойти?
— Я подумаю, — она кивнула. — А пока попробую посадить картофель.
— Помощь нужна? Ты говори, не стесняйся! Может, водопровод я и не починю, но прибить что, вкрутить — это без проблем!
— Спасибо, Симон. Если нужна будет помощь, я позову.
— А над предложением моим подумай. Мы здесь не ко двору. Пора бы и самим начинать жизнь строить, а не на прошлое оглядываться.
— Я подумаю, Симон. Подумаю, — она закивала и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Сосед ретировался, а Катарина продвинулась в очереди. Может, и стоить уехать. Начать все заново. С Авророй и Радомиром они всегда смогут видеться, все же, на одной планете живут. Но у них своя жизнь, а у нее теперь своя.
Катарина набрала целую корзину клубней и отправилась назад, к дому. Хромота под тяжестью ноши только усилилась. Она один раз обернулась туда, где видела Лавджоя и тут же отвернулась. Там его уже не было. Вернулась домой, переоделась и с лопатой на задний двор вышла.
Аврора сказала, что дело нехитрое. Копаешь борозду, нарезаешь клубни, бросаешь, прикапываешь, поливаешь и ставишь метки, где ряды заканчиваются. Радомир даже предложил ей помочь, но Катарина вежливо отказалась. Поправив платок и надев холщовые перчатки, она принялась за работу. Спустя два ряда, она рухнула на колени, вытирая пот со лба. Тяжелый труд. Но, наверное, ей просто нужно к нему привыкнуть.
Он вышел из-за угла ее дома. Не здоровался, не спрашивал разрешения, чтобы зайти. Просто явился, как будто право имеет. Подошел, в своей широкой расшитой рубахе, взял лопату и стал копать дальше. Она так и сидела на земле, пока рядом не раскинулось еще десять борозд. Вернулся к ней, воткнул лопату в землю и осмотрелся.
— Воды принеси, пожалуйста, — попросил Лавджой. — Пить хочу.
— Да, конечно, — она встала, отряхнула со штанов землю и направилась в дом.
Вынесла кувшин и кружку. И полотенце захватила — вдруг, лицо ополоснет, так будет чем вытереться. Он нарезал картофель и бросал его в борозды.
— Вот, держи, — она протянула кружку.
Лавджой взял из рук кувшин. Пил долго. Вода из кувшина стекала по подбородку, лилась на прилипшую к телу рубаху. Лавджой остатками воды лицо ополоснул и вернул Катарине кувшин.
— Полотенце? — спросила она, протягивая ему полотенце.
— Не надо, — он отвернулся и продолжил работать.
Катарина так и осталась стоять с кувшином, кружкой и полотенцем в руках.
— Ты голоден? — опомнившись, спросила она. — Я суп утром сварила. Могу котлет нажарить. Фарш только вчера у мясника купила.
— Нажарь, — он пожал плечами. — Думаю, ты успеешь, пока я закончу.
— Хорошо, — она закивала, как кукла-марионетка, и рванула в дом.
Метнулась на кухню. Так, фарш… Фарш… Черт! Она вся в грязи.
Катарина быстро в душ направилась. Переоделась. Вернулась на кухню и повязала передник. Фарш. Фарш…
Возилась около часа. Накрыла стол. Поставила бутылку бормотухи… Мало ли. Захочет выпить. И села. Долго ждала. Пока не стемнело. А когда стемнело, убрала все со стола и с фонарем вышла на задний двор. Ровные ряды посаженного картофеля были отмечены вбитыми колышками.
Катарина вернулась в дом. Проревела полночи, пока не напилась бормотухи и не отключилась.
Утром кто-то заколотил в дверь. Катарина едва выползла из постели и накинула на плечи халат.
— Кто там?
— Я.
Она приоткрыла дверь и высунула голову.
— Зайдешь?
— Нет, я быстро, — Лавджой отвел взгляд, очевидно, чтобы не смущать ее. — На вечер планы есть?
— Нет, — прохрипела она, хотя эти вечером намеревалась перестирать постельное белье.
— Сегодня на площади после заката будут запускать фейерверки. Пойдешь со мной посмотреть?
— Да… — промямлила Катарина.
— Я зайду за тобой в четыре, — он тут же развернулся и ушел.
Катарина заперла дверь и нахмурилась. А почему в четыре, если фейерверки после заката? Она поджала губы и подошла к зеркалу. Чучело смотрело на нее и кривилось. Катарина похлопала себя по щекам и направилась в душ.
В половину четвертого она стояла у двери и ждала, когда он постучит. Ровно в четыре он подошел и постучал. Катарина тут же открыла и вышла на улицу. Лавджой протянул ей букет малиновых неизвестных цветов, перевязанный белой ленточкой.
— Это тебе.
— Спасибо! — она прижала букет к груди и улыбнулась.
Понюхала цветы — они ничем не пахли — и обернулась к двери.
— Я в воду их поставлю, и мы пойдем.
— Конечно, — Лавджой тут же отвернулся.
Катарина вернулась в дом, воткнула букет в кувшин с водой и быстро направилась обратно.
— Все, можем идти, — заперла дверь на замок и ключи бросила в сумку, которую носила через плечо.
Шли черт знает куда. Сначала к площади, потом свернули к скверу, потом на улицу с разными харчевнями и лавками.
— Спасибо, что помог мне с картофелем, — наконец, выдавила из себя Катарина.
— Пожалуйста, — он продолжал идти рядом с ней, даже не пытаясь взять ее за руку или просто предложить ей опереться о его руку.
Словно чужие. Словно не были знакомы никогда.
— Где ты сейчас живешь? — спросила она.
— Комнату снимаю у женщины одной.
— Той, с которой ты на ярмарке разговаривал? — выдала Катарина и тут же умолкла.
— Это ее дочь. Заботливая мамаша, очевидно, считает, что я могу составить неплохую партию для ее кровиночки.
— Она симпатичная, — пожала плечами Катарина.
Лавджой резко остановился и вперил разъяренный взгляд в Катарину.
— Ты с ним спишь?
Она поморщилась.
— С кем?
— С рекомбинантом, который возле тебя постоянно околачивается. Сосед твой через пять домов.
— Нет, — покачала головой Катарина. — А что, похоже, что я с ним сплю?
— Не знаю. Он тебя в новое поселение зовет переехать, а не меня. Значит, рассчитывает на что-то.
— Ревнуешь? — тихо спросила Катарина.
— Да, ревную. Так спала с ним или нет?
— Нет, — она покачала головой.
Лавджой кивнул и пошел дальше.
Катарина поспешила его нагнать.
— А ты? — спросила она.
— Что я?
— Спал с кем-нибудь?
— Конечно.
Катарина поняла, что больше не может идти. Екнуло внутри и болью разлилось. Она остановилась. Отвернулась. И побрела назад. Зря признался… Лучше бы соврал… Она не простит… Хоть и сама его бросила. Но все равно не просит. И плевать, правильно это или нет. Жила без него, проживет и
