Любовь по науке, или на практику в другой мир - Лидия Миленина
— А думаешь, любить — это мало? — улыбнулась я. — Вообще-то это самое главное. Любить той самой любовью… не зависящей ни от чего. Способной пережить смерть… Очень пафосно говорю, да?
— Нет, очень хорошо, продолжай. Только все равно непонятно…
— Да просто ты сам говорил, что душа важнее тела! И хотел доказать, что истинность — свойство тела, значит, она слабее любви, живущей в душе. Ты ошибся в одном. Ты думал, что у душ не может быть истинности. А вот бейария — умнее. Она чувствует любую истинность. Наша истинность сильнее, потому что она — на уровне души. И я тебя стукну… любя, конечно… если скажешь, что нет! Потому что другого объяснения не вижу. Просто и в той, и в этой жизни, все они, другие претенденты, ощущали истинность, которая ближе к телу. А у тебя была истинность души — видимо, не столь очевидная, в чем-то — более сложная… Но более глубокая и сильная!
Гарон ласково поглядел на меня и, кажется, согласился. Потом вдруг рассмеялся:
— Умница, красавица, еще и драконица. Жениться на тебе, что ли?
— Что?! – в шутку рассмеялась я. — Ты только сейчас это решил?
— Да нет, просто шучу. Настроение хорошее. Кстати… любовь моя, Машенька, скажи, как ты воспримешь, если я попрошу тебя кое о чем?..
— О чем же?
— Хорошо бы нам с тобой… провести консумацию, не дожидаясь свадьбы. Я понимаю, что это может звучать оскорбительно. И я никогда бы не позволил себе предлагать тебе подобное… — при этом его глаза горячо сияли. Явно надеется на утвердительный ответ. — Но свадьбу мы сможем сыграть не раньше завтрашнего дня! А парням пора бы избавиться от пытки. Помнишь? Только интимная близость с избранником избавит остальных от влечения к тебе… А то погляди, их опять кроет.
И верно. Чуть на отдалении стояли Гарвер, Дренер и Дэрет. Вроде как друг с другом беседовали. А на самом деле поглядывали на нас с Гароном и периодически морщились.
— Вот что я скажу тебе, дракон, — прошипела я Гарону. — Испортить свадьбу спешкой я тебе не дам. Поженимся, когда все красиво подготовим! А что касается этой… как ты сказал по-умному… консумации. Я же не садист! Сейчас ты, драконище, подхватишь меня на руки, поставишь полог невидимости и понесешь меня в свои… хм… покои. Ну или еще куда-нибудь в спокойное романтичное место. И… в общем, ты меня понял! И давай не затягивать, как бы Лагерра не примчалась!
Дочка, как ни удивительно, проявила гражданскую ответственность. И сейчас занималась строительными работами вместе с другими сильными магами. А Гриша с Красоткой — мудрые птички — отправились присмотреть за ней.
— Люблю тебя! — хрипло прошептал Гарон. — Гениальное решение!
Уговаривать его, ясное дело, не пришлось. Он подхватил меня на руки и сразу начал целовать.
…Только полог невидимости не поставил, как потом выяснилось — продефилировал со мной на руках прямо мимо других претендентов. Хулиган. Решил подразнить соперников напоследок.
Впрочем, мне было так хорошо, что тогда я этого не заметила. А потом… потом и вовсе стало все равно.
Потому как, похоже, наступал хэппи-энд. И, видимо, не только у нас.
***
Наверное, если бы я не вспомнила, что я — Таратта, то наша первая близость с Гароном не смогла бы стать такой взаимопроникающей и глубокой. Я, не шибко опытная (а попросту — почти неопытная!) девушка, наверняка чего-нибудь бы да засмущалась. Например, собственной бурной реакции на каждое прикосновение моего дракона, своего желания быть все ближе, еще ближе, отдаться ему, раскрыться навстречу…
Но я-то вспомнила! Поэтому мы принадлежали друг другу в полной мере — с полным доверием, страстью и нежностью. А девочка Маша Мошкина познала, что значит та близость, о которой все мечтают, но «никто не видел». То есть — близость, где в процессе душа участвует не меньше, чем тело. Я, конечно, шучу по поводу «никто не видел»! Но все же… такое взаимопроникновение на уровне душевных чувств бывает нечасто. И по мне так — только у любящих друг друга.
В общем, мы с Гароном обретали друг друга снова и снова в его небольшом особнячке, что располагался на самой границе факультета магического естествознания. А когда у меня не осталось сил (у драконов они, казалось, бесконечны, так что Гарону пришлось немного поумерить пыл), я лежала в его объятиях, его пальцы перебирали мои волосы, и на душе было… просто немыслимо хорошо.
Да и тело все расплылось, стало невесомым, его охватило блаженство.
Самое удивительное, что все это время нас никто не потревожил. Правда, Гарон признался, что поставил на особняк защиту — если кто-то придет и начнет стучаться, то у нас в спальне раздастся писк. И без разрешения хозяина никто не пролезет, строение не пустит.
Иными словами, в кровати мы провалялись до вечера. Потом захотели есть, и Гарон собрался на кухню, где, по его словам, «хм… ну какая-то еда вроде была!». И тут раздался этот самый писк.
Гарон приложил руку к виску и поморщился.
— Лагерра, между прочим! — сказал он. — Я спущусь… Мы ведь сами поселили ее ко мне.
— А-а! — всполошилась я. — Одеваемся скорее! Говорят, дети не должны видеть близость своих родителей и даже намеки на нее! Даже взрослые дети!
В общем, мы срочно натянули на себя одежду. В смысле Гарон натянул на себя, а потом помогал мне, у которой после всего не двигались руки и ноги. Все это время отчаянный писк продолжался.
В итоге, держась за локоть жениха, я вместе с ним спустилась вниз. Гарон усмехнулся и открыл дверь.
Лагерра влетела внутрь.
— Папочка! — воскликнула она и кинулась к Гарону обниматься.
Потом увидела меня и тоже обняла:
— Мамочка! — и словно очухалась: — Хм… А вы что тут делаете? Мне что, ждать братика или сестричку? — Лагерра хитро наклонила голову на бок. — Я не против, вы не подумайте!
— Хм… может быть… — растерялся Гарон.
— Я даже не знаю… — ляпнула я.
Вообще-то у меня никаких средств предохранения не было, а предохраняться магически я не умела. И Гарон вроде бы тоже никак не предохранялся. Видимо, как и мне, ему это казалось
