Вера Крыжановская - Нахэма
Однажды вечером, когда мать более обыкновенного мучила его, описывая все преимущества этого брака и восхваляя до небес красоту и добродетель Филиппины, рыцарь нетерпеливо ответил:
— Оставьте меня в покое, матушка! Никогда не женюсь я на Филиппине, так как я люблю Леонору, всегда буду любить ее и не забуду до самой смерти. Я знаю, что для меня она потеряна. Ее обесчестили и погубили. Каким образом она исчезла и где скрылась — знает один Бог, но мое убеждение, что она невинна, остается непоколебимым. Она, Бригитта и бедный старик Клаус — невинные жертвы. Да обрушатся проклятье Божье на головы тех, кто своей отвратительной ложью навлек все эти несчастья!
Не замечая внезапной бледности Кунигунды, Вальтер продолжал:
— Во всяком случае, ты хочешь оказать очень плохую услугу своей любимице, навязывая ее мне в жены. Я даже не чувствую простой дружбы к этой тщеславной кокетке, и жизнь ее с мужем, сердце которого полно любви к другой, будет далеко не весела.
После этого разговора Кунигунда замолчала и на несколько недель оставила сына в покое. Потом она с новой настойчивостью вернулась к этому вопросу. Несколько родственников, которых она сумела привлечь на свою сторону, тоже начали уговаривать Вальтера. Наконец, молодой человек, утомленный всей этой скучной историей, начал уступать.
Пользуясь благоприятной минутой, отец Филиппины, горячо желавший этого брака устроил интимное собрание и пригласил на него Вальтера, его мать, а также всех, симпатизирующих предполагаемому союзу.
Вальтер был особенно молчалив. Изысканный обед прошел довольно скучно, ввиду мрачного и молчаливого настроения предполагаемого жениха.
После обеда все общество перешло на террасу, выходившую в сад, Филиппина под каким-то предлогом увела Вальтера в павильон, весь обвитый виноградом, и стала показывать ему вышивание, над которым она работала. Затем она предложила ему фрукты, заранее приготовленные на столе. Вальтер, отлично понимавший мотивы этой уединенной прогулки в сад, решил положить конец этому тяжелому положению, объяснившись лично с самой молодой девушкой.
— Послушайте, Филиппина! — сказал он без всяких предисловий, — Так же, как и я, вы знаете, что наши родители желают, чтобы мы обвенчались; но я считаю своим долгом предупредить вас, что этот брак принесет вам мало счастья, так как мое сердце умерло со дня исчезновения бедной Лори Лебелинг.
Ни для кого не тайна, что я страстно любил ее. Ну, так, знайте, что я все еще люблю ее и что память о ней будет для меня священна до самой моей смерти. Вам же я могу предложить только братскую дружбу. Если вы согласны на таких условиях иметь меня мужем и если вы будете терпеливо переносить жизнь, какую я сочту нужным устроить, никогда не требуя от меня любви, то я уступлю желанию наших родных и сейчас же объявлю наше обручение. Обдумайте все хорошенько, Филиппина, прежде чем принять какое-нибудь решение. Вы молоды, красивы и богаты, и можете выйти замуж за человека, который будет любить вас одну и даст вам больше счастья, чем я.
Во время этой не очень лестной речи, Филиппина то краснела, то бледнела. Конечно, другая девушка отказалась бы от подобного предложения, но Филиппина обладала совсем иным характером. Не столько ей нравился Вальтер, сколько ее тщеславие соблазняла перспектива вступить в круг знати и сопровождать мужа к императорскому двору. Кроме того, как все подруги будут завидовать такому блестящему браку! И почему, наконец, она не заставит рыцаря полюбить себя? Слава Богу! Она ни чем не хуже такой несчастной работницы, как Леонора — этой презренной девушки, похитившей у нее сердце Вальтера. О! Она никогда не утешится, что Леоноре удалось избежать костра!
Обдумав все, она решила не упускать случая овладеть желанным мужем. Опустив голову, она ответила с притворной скромностью:
— Ваши слова жестоки, Вальтер! Вы знаете, что я вас страстно люблю и предпочту вашу дружбу более горячей любви, которую мне предложил бы другой человек. Гордость должна бы внушить мне не принимать ваше предложение, такое враждебное и холодное; но любовь сильней гордости, и я хочу удовольствоваться тем, что буду жить вблизи вас, никогда ни на что не жалуясь. Я постараюсь не надоедать вам и буду терпеливо ждать, пока вы не почувствуете ко мне более теплой дружбы. Я понимаю и извиняю ваше горе, так как сама я, в глубине души, оплакиваю печальный конец красивой и доброй Леоноры. Несмотря на все доказательства, собранные против нее, я не могу поверить ее виновности.
Вальтер с удивлением поднял голову. Он никак не думал, чтобы его так сильно любили. Хитрая и ловкая речь молодой девушки задела ее слабую струнку — великодушие. Он был слишком прям и честен, чтобы сомневаться в искренности ее слов. Протянув Филиппине руку, он дружески сказал ей:
— Если вы не боитесь связать вашу молодую жизнь с моей — будьте моей подругой жизни. Я буду честно стараться сделать вашу жизнь как можно легче. Когда Филиппина подала ему руку, он привлек и поцеловал ее в лоб. Молодая девушка почувствовала холодность этой первой ласки, и в сердце ее закипел сильный гнев. Но она хорошо владела собой — и ничем не выдала своих чувств. С притворным выражением счастья и грусти, она опустила голову на грудь Вальтера.
Обручение очень обрадовало Кунигунду и родных Филиппины и возбудило зависть среди матерей и взрослых девушек, мечтавших о богатом рыцаре. В этом отношении Филиппина была вполне удовлетворена. Она не отказывала себе в удовольствии часто приглашать к себе подруг и показывать им тонкие полотна, дорогие материи и кружева, серебряную и хрустальную посуду, которые давались ей в приданое. Но главное удовольствие доставляло ей раскладывать перед жадными и завистливыми глазами посетительниц великолепную шелковую материю с вышитыми по ней серебром птицами, розами и чудную парюру из бриллиантов и жемчуга, присланные ей женихом и которые она должна была надеть в день свадьбы. Взбешенные и завидующие подруги в ответ на это критиковали отношения между обрученными. Они указывали на равнодушие Вальтера, предпочитавшего беседу с пожилыми людьми разговору о любви с Филиппиной. У последней в такие минуты горели щеки, но она, видимо, не смела делать сцен.
Никогда еще так много не говорили о любви Вальтера к Лори Лебелинг и когда еще не сожалели так о ее печальном конце.
Шум, движение и тысяча приготовлений, наполнявшие дома будущих супругов, невыразимо давили Вальтера. Чтобы избавиться от всего этого и, в то же время, уклониться от скучной роли жениха, молодой человек объявил, что он проведет три недели, остающиеся до свадьбы, в одном отдаленном монастыре, аббатом которого был его дядя. Он хотел испросить благословение строгого и почтенного старца, и молитвой и уединением приготовиться к великому таинству.
