Жаклин Митчард - Рожденные в полночь
«Почему он не спит?»
Мэллори остановилась и, справившись с одышкой, крикнула Дэвиду, чтобы он ни в коем случае не давал ее брату фейерверки. Тот лишь рассмеялся.
— Я не даю пиротехнику маленьким детям, особенно таким, как ты.
Но Дэвид был подростком, а они любят идиотские шутки.
В ночь, когда Ким должно было исполниться одиннадцать лет, она устроила вечерние посиделки с подругами. Мэллори до сих пор помнила, как обтянутая черным нейлоновым чулком голова Дэвида просунулась в окно спальни. Девочки завизжали. У Кристен Морган даже случилась истерика. Впрочем, истерики случались с ней регулярно. Мэлли единственная не закричала. Она выскочила из дома и набросилась на Дэвида, называя его недоумком и идиотом. В четырнадцать лет пора бы понимать, что можно делать, а чего не стоит. Мерри потом выругала сестру. По ее мнению, не надо было кричать на Дэвида на дне рождения Ким. Но Мередит вообще относилась к мальчикам снисходительно. «Они еще такие дети…» — часто говорила она. Если бы Дэвид бросил в окно спальни ручную гранату, Мередит и тогда нашла бы для него оправдание.
Сестра вечно увивалась вокруг соседа, бросая на него обольстительные взгляды. Не выйдет!
Что будет, если Адам засунет все фейерверки под крыльцо главного входа? Позавчера он ночевал у дяди с тетей, в комнате Алекса. А что, если уже засунул?
— Давайте играть в прятки во дворе! — предложила Мэлли, когда все взрослые уехали.
Пятилетняя Ханна и четырехлетняя Хезер восторженно захлопали в ладоши и побежали за курточками.
— Мы уже взрослые и не хотим играть в прятки, — с апломбом заявил Адам.
— Ты струсил, — поддела его Мэлли. — Ты знаешь, что не сможешь меня догнать, и боишься. Я спортсменка. У тебя нет шансов.
— Могу! — попался на крючок Адам.
— Не сможешь. Бежим вон до того дерева? Даю тебе полторы минуты форы… Ханна! Вернись и надень ботинки. Там холодно. На старт!
Оставшись одна, Мэллори не стала считать, как было договорено, а, опустившись на четвереньки, заползла под крыльцо. Так оказались одна из величайших в мире коллекций старых, потрескавшихся тарелок фрисби, велосипедный насос и одичавший кот, который, бросив на девочку настороженный взгляд, бросился наутек. Ничего похожего на ракеты или петарды.
Позади послышался радостный крик Адама:
— Стукали палия!
В прятки они играли больше часа. Потом еще полчаса в «фонарик».
Закончилось все тем, что Ханна потерялась в соседском винограднике площадью в два акра…
Рыдающая Ханна утешилась лишь чашкой горячего какао, которую ей приготовила Мередит, и уселась смотреть детский фильм о жизни львят. Алекс и Адам поднялись наверх и теперь сражались на компьютере в видеоигры. Кроме безобидных скейтбордистов и футболистов ее младший брат тайком пронес «Головорезов». Мэлли не собиралась доносить на Адама, справедливо полагая, что в ответ младший брат станет доносить матери на нее. Совесть Мэллори оставалась чиста… почти чиста… Мама ведь не спросила: «У тебя есть компьютерные игры без насилия?» Так что назвать поведение Мэллори обманом, строго говоря, нельзя.
Час спустя маленькие кузины начали клянчить карнавальные шляпы.
— Еще рано, — не согласилась Мерри.
На часах не было еще и восьми.
— Сначала давайте поедим.
Она приготовила макароны с сыром и нарезанными кружочками сардельками.
Малыши покорно съели все без остатка и поставили тарелки в посудомоечную машину. На дверке ее красовался магнит с надписями «Грязная посуда» и «Чистая посуда». Тетя Кейт поворачивала магнит на сто восемьдесят градусов каждый раз, когда перезагружала машину.
— Можно будет постучать во дворе по кастрюлям? — попросила Ханна. — Мама разрешает.
Было видно, что девочка врет.
— Не знаю, — улыбаясь сказала Мередит. — По-моему, ты еще маленькая.
— Нет. Я не боюсь темноты, — решительно заявила Ханна, хотя час назад так визжала от страха, что, казалось, этот крик можно было услышать на Манхэттене.
— Тогда посмотрим, что у вас есть.
— Тетя Кейт не обрадуется, если вы будете барабанить по ее французским кастрюлям, — с холодком в голосе сказала Мэллори.
— Мэлли, не будь занудой! — запротестовала Мередит.
— Ну… она, думаю, не…
— Расслабься!
Мередит выбрала четыре из сорока пяти или около того кастрюль тети Кейт. Еще она вытащила большую выварку, сковороду и деревянную ложку.
Подбежавший Алекс тоже захотел поучаствовать в затее младшей сестры.
— А ты, Адам Муравей? — ехидно поинтересовалась Мередит у брата.
Адам насмешливо улыбнулся.
— Не все развлечения — детские, — назидательно сказала Мерри брату. — И не все детское — плохое.
По телевизору показывали новости о подготовке к празднованию Нового года, потом выступала рэп-группа, которую даже близнецы не знали. Рэперы танцевали на большой сцене под цветомузыку.
Позже Мэллори вспоминала, что в последние часы накануне несчастья поймала себя на том, что испытывает к окружающим какие-то непривычно нежные чувства.
К сестре, например, прилив любви. Мэлли добродушно улыбалась, видя, как Мередит всеми силами старается подражать поведению взрослой женщины: вытирает испачканные шоколадом ладошки малышей, помогает Ханне и Хезер натянуть пижамы, готовит верхнюю одежду детей, чтобы они смогли быстро одеться, сбегать во двор, постучать по кастрюлям и сразу же лечь спать. Сама Мэлли в это время преспокойно валялась на диване. Заботливость сестры умиляла ее. Такой, должно быть, сестра и будет, когда вырастет и станет матерью. Но в глубине души у Мэллори было нехорошее предчувствие: ей не суждено быть рядом с сестрой, когда та вырастет и обзаведется собственной семьей.
Как ни странно, Мэлли никогда не думала, что может любить Мередит. Она любила семью, друзей, чудесную собаку Ким по кличке Тофу, любила песни, спорт и лето. Как можно любить себя, свое зеркальное отражение? Как можно восторгаться своим заостренным подбородком и звуком голоса, который, словно аудиозапись, воспроизводит твой собственный голос?
— Джигги, — сказала Мерри сестре, которая во все глаза смотрела на нее.
Это было одно из ранних слов тайного языка близнецов. Его значение они точно не помнили, но предполагали, что «джигги» — это «любовь».
— С днем рождения, Стер! — воскликнула Мэлли.
Подскочив, Адам вытащил из каждого кармана по пластиковому кулечку, завязанному ленточкой. Сестры развязали свои подарки. Мэллори достался крошечный амулет в виде футбольного мяча, а Мерри — мегафона. (После случившегося подарки Адама нашли во дворе под слоем битого оконного стекла.)
