Действуем, сестра! Свадьбе быть? - Елена Коломеец
— Хлоя, — говорит Реми, протягивая мне розу, — ты будешь моей женой?
Во мне так много чувств, что, мне кажется, я сейчас просто умру или упаду в обморок.
— Да, — говорю и понимаю, что звука почти нет, — да. Да!
Почти кричу, радостно обнимая Реми, уткнувшись лицом в его шею. В пахнущую нагретым на солнце деревом теплую кожу.
— Не отпускай меня, пожалуйста, — горячо шепчу, — даже если я буду глупой или нервной. Если буду ошибаться. Не отпускай.
— Не отпущу.
Он говорит так спокойно и уверенно, что меня захлестывает чувство любви, нежности, благодарности… Их так много, что я не в силах совладать и вот-вот закричу или расплачусь. Обнявшись, мы идем наверх, и я даже не могу сказать, в какую именно комнату заходим. В мою? Его? Это не важно. Теперь уж комната у нас точно будет общая.
7. Роберто. Познакомьтесь — это моя невеста!
Надежды на то, что прохладный воздух тенистых аллей охладит меня не оправдались. Чем ближе к дому, тем сильнее кипит во мне злость. С младенчества мне указывали куда идти, что делать, с кем дружить, а кого избегать. За меня решали, чему я буду учиться и каким спортом заниматься. Меня поставили перед фактом поступления в военную академию и даже выбора в ней специальности. А теперь, когда я позволил себе вырваться из-под родительского крыла, они не нашли ничего лучше, чем заочно женить меня! Ну нет, дорогие, этого у вас не получится.
К дому подхожу, распалив себя настолько, что достаточно искры, чтобы взорваться. И у меня нет сомнений в том, что приветственный фейерверк мне обеспечен. А вот и кованные ворота. Подумать только, ну и охота же им жить за десятком оград, как в тюрьме.
— Господин Роберто! — восклицает швейцар, встречающий посетителей у входа. — Как радостно видеть вас в добром здравии. Госпожа все микстуры от нервов извела, дожидаясь от вас весточки.
— Ну-ну, хоть ты не упрекай меня, Гарибальд, этого добра мне сейчас и дома полные карманы навешают, — усмехаюсь, обнимая старого слугу. — Слукавлю, если скажу, что скучал, но я рад видеть тебя.
— И я, господин. О вас доложить?
— Пожалуй, не стоит. Сделаю сюрприз. Родители дома?
— Да. И господин Антонио, и госпожа Анна, и юная госпожа Луиза.
— От обилия господ у меня темнеет в глазах, — смеюсь я и трясу головой. — За минуту я услышал это слово больше, чем за все лето вне дома.
Уже хочу уходить, но мне кажется, Гарибальда что-то смущает. Он отводит глаза и все порывается что-то сказать, но так ничего и не говорит.
— Ручаюсь, тебе есть что добавить, — тихо произношу я, делая вид, что поправляю шнуровку на сапоге.
— Ваша правда, господин Роберто, — также тихо отвечает он, глядя в другую сторону. — У ваших родителей гости. Семья Ланцетти.
Мне не надо объяснять, что это значит. Что ж, оно и к лучшему, объяснюсь сразу и с семейством предполагаемой невесты. Дирх, даже не верится, что такая славная девушка может участвовать в подобном. Мне она показалось не из тех, кто выбирает судьбу по родительской указке. Впрочем, могу ли я ей пенять, если сам только выбрался из-под родительского гнета?
Вдохнув полной грудью свежий, пахнущий хвоей теплый августовский воздух, расправив плечи и подняв голову, я иду по дорожке к главному входу. Нет, сегодня я не собираюсь идти через двор или пользоваться дверью в крыле, отданном для детей. Сегодня я вхожу в дом не как сын своего отца, а как совершенно отдельный, самостоятельный человек.
Дворецкий, увидев меня, суетится, пытаясь понять стоит ли обо мне докладывать и, если да, то как успеть это сделать. Но я лишь качаю головой.
— Роберто! — восклицает Лиззи, первая увидев меня, и бросается обниматься.
— Лисичка, — улыбаясь, обнимаю ее и целую в кончик носа.
Эх, сестричка, если кого и вспоминал я в Рейвенхилле, так тебя. Видел, как счастлива Хлоя и думал, будешь ли ты так счастлива хоть когда-то.
— Неужели ты наконец-то решил почтить нас своим присутствием, — кисло говорит отец, глядя на меня поверх очков. — Хоть бы мать пожалел. Ни словечка с выпуска.
— Ох, Антонио, главное, что он наконец пришел, — всплеснув руками, отвечает мать.
Вижу, что она хочет обнять меня, но, скованная присутствием гостей, не решается. Несчастная женщина. Хорошо, что меня подобные глупости не беспокоят. Я крепко обнимаю маму, целуя в щеку и шепчу, как рад ее видеть.
— Что ж, пусть и с опозданием, но ты вполне кстати. Ты уже знаком с семьей Ланцетти, они наши давние друзья.
— Ты хотел сказать «партнеры», папа?
— Я хотел бы, чтобы ты был почтительнее. Если, конечно, тебе известно это слово. Марко и Джулия Ланцетти согласны выдать за тебя свою дочу Аризу. Мы уже провели все необходимые процедуры в мэрии, а саму церемонию проведем ближе к зиме.
— А меня вы не хотите спросить?
— Можно подумать, ты способен сказать что-то умное, — отмахивается отец.
— А как же ваша дочь? — я поворачиваюсь к Ланцетти. — Вам совсем наплевать на ее желания?
— Наша дочь, — чопорно отвечает Джулия, — хорошая и послушная девочка. Она примет наш выбор.
— Кстати, а где Ариза? — спрашивает мама и мне кажется, я вижу мелькнувшее во взгляде Марко сомнение.
— Да, где ваша послушная дочь? Когда я вчера подвозил ее в город, она, кажется, вообще не была в курсе, что стала моей невестой.
— Какие-то проблемы, Марко? — бурчит отец, глядя на гостей.
— Никаких проблем. Ариза отправится под венец, даже если ее туда придется отправить в мешке, — отрезает мой гипотетический тесть и у меня возникает желание сунуть в мешок его самого.
— Что ж, родители, я должен вам сказать кое-что важное.
Но я не успеваю продолжить. За стенами поместья слышится какой-то шум, со звоном бьется стекло и в холл влетает Зои! Она делает круг под потолком, а я, залившись счастливым хохотом кричу:
— Познакомьтесь, это — моя
