Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ) - Юлия Марлин
— Простите, что так вышло, — пробормотала, проваливаясь в дрёму.
— Не извиняйтесь, Анжелина, — ответил маг и накрыл мою руку своей. — Вы много пережили. Ваше состояние естественно.
— Правда, так считаете?
Олейв молчал, но я чувствовала, он улыбается.
— Дорога дальняя, — сказал через минуту. — Советую поспать.
* * *
Переезд в особняк мага разума благополучно проспала.
Сквозь сон ощущала плавное покачивание, чуждые слуху голоса, конское ржание, но все перемешалось в шумный поток. Дух сновидений намертво утянул в своё Сонное Царство. Из терпкой, тягучей темноты не хотелось выныривать. Но постепенно дурман рассеялся.
Сначала ощутила гладкость простыни с ароматом сирени. Дальше потерлась щекой об атласную наволочку. Смяла пальцами пуховую перину.
Спальня, в которой я очутилась, была мне не знакома. В раскрытые окна врывался теплый ветерок, принося благоухание яблонь и слив. На потолке блестел роскошный канделябр. Однако, несмотря на изысканный вкус хозяина, в воздухе витало запустение. Кое-где виднелась пыль, в углах серела паутинка. Будто спальней не пользовались много лет.
Я села, спустила ноги на ковёр.
Голова немного кружилась, но в целом было гораздо лучше. Оказалось, на мне дорогая сорочка на тонких бретельках. Провела пальцами по ажурным оборкам и вспомнила, как кто-то отдавал приказ меня искупать и переодеть. Видимо, Дилайн беседовал с горничными. Они же оставили на спинке кресла шелковый халатик: кружевное воздушное нечто, белое и очень дорогое.
Сделав глубокий вдох, поднялась.
Комната накренилась, очертания начали плавать. К счастью, это быстро прошло. Затягивать с разговором не хотелось, я накинула халатик и отправилась искать Дилайна.
Ощущение сильных пальцев еще жило на коже, будоража кровь и отзываясь покалыванием.
— Что за глупости посещают твою дурную голову, Анжелина? — Пробормотала. — Одно прикосновение, и ты тут же растаяла.
Невольно покраснев, оперлась ладонью о стену и поспешила вниз по лестнице.
Общая гостиная, оформленная в синих тонах, была пустынной. В прихожей тоже ни души. Наконец, вдалеке послышался шум. Это очень обнадежило. Я ускорила шаг, все так же опираясь на стену, и через минуту вошла в широкую, дорого отделанную столовую. Мебель из красного дуба, паркет из орешника, наградное оружие на светло-бежевых стенах, всюду вазы с цветами.
Во главе обеденного стола сидел хозяин, просматривая гербовые бумаги. Белая сорочка была расстегнута до середины груди. Рукава закатаны. Волосы собраны в низкий хвост. Поза расслабленная. Ментальная магия «загнана» в браслет-подавитель, блестевший на левом запястье полоской серого металла.
Это он его ради меня надел? Чтобы не смущать, и ненароком не влезть в мысли нечаянной гости?
— Мисс Анжелина. — Брови Олейва дрогнули, но лицо сохранило невозмутимое выражение.
Я растерялась, увидев сурового дознавателя без формы. Привыкла к тому, что он сухо отдаёт приказы, испепеляет взглядом окружающих, а тут вдруг такой тихий, домашний.
— Должно быть, вы проголодались? — Усмехнулся и жестом пригласил за стол. — Угощайтесь.
Глаза разбежались от обилия блюд на белой скатерти.
Яйца всмятку, сливочное масло, ветчина, булочки с корицей, три вида сыров, фруктовый мармелад, засахаренные лимоны и кофе. В последний раз я завтракала с таким изыском год назад. Тогда еще ничто не предвещало нашей семье чреду фатальных провалов, а над родом дель Сатро сияло золотое солнце духа удачи.
— Смелее, — маг разума не сводил с меня цепких глаз.
Я положила ломтик ветчины на булочку, налила в изящную чашечку ароматный кофе и, сделав глоток, ответила недоуменным взглядом.
— Почему я здесь?
— А где, по-вашему, вам следует быть? — Поинтересовались с тонкой иронией.
— В тюрьме.
— Дело ле Брока закрыто. Парень пытался вас изнасиловать. Вы защищались. Всё в рамках закона.
— Но констебль Ламбер…
— Ламбер умный и ответственный законник, но порой слишком щепетильно подходит к работе. Арест и заключение под стражу были излишни. Он приносит свои извинения. Ваша репутация кристально чиста.
Я открыла рот и закрыла.
Яркое воображение давно опрокинуло в пыточное подземелье, холодное, полутемное, с чадящими факелами и удушливым сырым воздухом, где распятая и нагая я висела на дыбе, захлебывалась слезами и мольбой о пощаде, а из меня выбивали признания в убийстве сына барона.
— Он жив, — сухо пояснил Дилайн. — Ожоги, перелом позвоночника, кровоизлияние в мозг. Ле Брок еще полгода будет ходить под себя, и пускать слюни. Тем не менее, его жизни ничто не угрожает. Ваша кузина сидит с ним сутки напролёт.
Еще бы — не сидела.
После того, как Эмиша окатило темным пламенем, он утратил статус самого завидного жениха Дэр-Хэтума. Леди потеряли к нему интерес, кроме Лиз. То-то тетка Матильда, должно быть, потирает руки, предвкушая скорое обручение.
— Благодарю, — шепнула в ответ.
Под тяжелым взглядом дознавателя было неуютно.
Хотелось понять, чего же он во мне разглядывает. Некстати накатило запоздалое смущение за то, что позволила ему носить себя на руках. Покраснев, опустила глаза. Я потомственная аристократка, но высокомерной никогда не была. Пожалуй, пора учиться.
— Пока не за что, — произнёс сурово. — Сразу после ареста опекуны от вас отказались.
На скатерти возникла гербовая бумага с двумя размашистыми подписями и золотистой печатью.
— Ознакомьтесь.
Притянув ее, слепо уставилась в мелкий текст. Пока читала, разум лихорадочно цеплялся за обрывки воспоминаний, старался утешить. Нет, я не одна, убеждала себя. Остались еще те, кто может обо мне позаботиться. Ведь, правда, остались?
— У меня есть брат, — шепнула решительно.
— Эдвард дель Сатро, — обманчиво мягким тоном подсказал мужчина. — Верно. Обучается в Императорской Военной Академии. Не совсем понимаю, к чему вы его вспомнили.
— Он может стать опекуном.
— Не может, — холодно возразил Дилайн.
Я с удивлением вскинула голову. Взгляд уперся в белую сорочку, скользнул выше — к невозмутимому лицу с черными глазами.
— Почему?
— Пока ваш брат студент — ни одна нотариальная контора не признает за ним такое право. Сам едва сводит концы с концами.
Мне совсем стало дурно. Кофе показался горьким, булка черствой и подгорелой. Отложив еду, скомкала нежную ткань воздушной сорочки. У несовершеннолетних отпрысков благородных родов должен быть опекун. Должен! В противном случае нас определяют в Работные Дома. А это еще хуже пыточных подземелий.
Мелко дрожа, я перебирала имена дальних родственников, папиных компаньонов и знакомых. Неужели не найдётся ни одного достойного, готового на бескорыстный поступок?
— Я готов, — сказал Дилайн.
— К чему?
— Стать вашим опекуном, мисс Анжелина.
Подозрительная щедрость мужчины ошеломила. Я подскочила:
— Что вы о себе возомнили?
И сразу об этом пожалела. Мир кувыркнулся, мебель размазалась чернильными кляксами, и меня утянуло в пустоту.
Мрак разрезал холодный упрёк.
— Не надо так нервничать. Поберегите силы.
Я моргнула и, поняла, что он вцепился в меня за миг до обморока.
