Девушка и дракон - Яра Вереск
Сердце стукнуло не в лад, и Сэни выпалила:
— Яшма, не доверяйте ему, он же тоже вас узнал! Я видела. Яшма, пожалуйста… пожалуйста, дослушайте меня до конца. Я… недорассказала вам. Нэнги все же один раз удалось передать мне мысли на расстоянии. Это было в тот самый день, когда случился пожар. Он сказал, чтобы я отдала вам шкатулку. Его шкатулку. Он там хранил всякие свои сокровища. Было очень раннее утро, он… его голос меня разбудил. Я пыталась спросить, почему он этого хочет, но я-то не умею передавать мысли. Я решила, что мне все приснилось. Хотела снова залезть под одеяло, но… я подошла к окну. Из моего окна виден Зеленый Камень. Там был дым, черный. Если бы я была поумней, то попыталась бы разбудить маму или еще кого-нибудь. Но я просто оделась и побежала…
— Вот как…
Яшма поймал ладони Сэни, которая не замечала, что у нее из глаз бегут слезы.
— Тише, Сэни, успокойтесь… прошу вас… значит, вы видели пожар. Почему вы ни кому не сказали?
— Потому что я видела не только пожар. Я… я отдам вам шкатулку. Я обещала Нэнги.
Девушка взяла себя в руки. Даже улыбнулась.
— Простите меня. Я не хотела… просто столько лет прошло. Думала, все забылось, а тут…
— Вот как, — повторил Яшма. — Значит, кроме пожара вы видели еще что-то.
Все. Теперь от ответа уже не уйти. Столько лет она носила в себе эту тайну, этот кошмарный сон…
— Я не думала, что мне придется рассказывать.
Сэни закрыла глаза, и очень ровно, чтобы не сбиться и не передумать, договорила.
— Я видела полковника Гинрада и еще несколько гвардейцев. Я видела, как они… они убили Нэнги и господина Шенега и… и вашу жену. Они их повесили на балке в доме. Я сидела на дереве и все видела. Помните те дубы, что росли под самыми окнами? Гроза началась позже…
Сэни лишь через долгую минуту решилась посмотреть на своего попутчика.
Яшма внимательно, словно чужие, разглядывал свои руки.
Зачем я ему сказала, подумала она, зачем, через столько лет…
Но ведь полковник и вправду его узнал, а значит, Яшме может грозить опасность.
— А шкатулка что же? Вы ее сохранили, да, Сэни? — Взгляд он так и не поднял.
Сэни кивнула:
— Меня считают немного ненормальной. Никому нет особого дела до того, где я гуляю. — Она вздохнула. — Иногда я гуляю за воротами. И даже у перекрестка. Там замечательная земляника растет. Думаю, меня не хватятся, если я отлучусь ненадолго после ужина…
Особенно, если будут уверены, что у меня болит голова, и потому я легла пораньше в постель…
На прощание Яшма вновь взял ладони Сэни в свои и очень серьезно сказал:
— Будь осторожна, девочка. Если что-то случится, в ближайшие дни я не смогу тебе помочь.
— Полковник мог догадываться, но доказательств, что я была в Зеленом Камне в тот день, у него нет. Он тоже не принимает меня всерьез, все знают, что я тронулась умом после лихорадки. А сейчас и тем более, ведь, что бы я ни говорила, это сочтут бредом больного и не поверят…
— Ты говоришь, он меня узнал. Он мог разгадать и твою уловку во дворце. А если как-то прослышит, что мы разговаривали, это будет уже совсем плохо.
— Конечно.
Карета остановилась.
Яшма очень вежливо поблагодарил Сэни, что подвезла путника, махнул на прощание Лэту, и бодро зашагал по дороге, что ведет в восточном направлении, в сторону гор. В той же стороне развалины Зеленого Камня. Впрочем, на этой дороге стоят еще три деревни, постоялый двор и несколько больших усадеб, некоторые из которых соседствуют с водяными мельницами…
* * *
— Долго же ты добирался домой, сынок.
Кварц взглядом лекаря пробежался по фигуре «сынка» и тяжело вздохнул.
— Так получилось. Рад тебя видеть! А сам-то ты почему не объявился? Давно ведь знал, что старики решили пристроить меня на трон.
— Значит, были причины. Ну-ка сядь, принц.
Слово «принц» в исполнении Кварца звучало почти насмешкой. Впрочем, он имел право. Когда юный королевский отпрыск Горт только принял новое имя и вошел в каменный отряд, Кварц уже выглядел, как сейчас. Ну, может, чуть моложе. В отряде он был лекарем. Маг-лекарь, это знаете ли, очень серьезное подспорье для выживания любой боевой единицы королевства. Только их мало очень. А Кварц вообще единственный в своем роде.
— Положи руки на стол и закрой глаза. Так, понятно.
— Ну и? — Через минуту поинтересовался наследник королевского трона.
— Ну и где амулет потерял? Или жизнь не дорога стала? Так я тебя просвещу, есть более безболезненные и быстрые способы самоубийства.
— Кварц, не задавай дурацких вопросов. Я его выкинул. Когда в последний раз побывал в Зеленом Камне.
Это был совершенно обычный деревенский домик, правда, переделанный под оружейную лавку. Кварц всегда любил оружие, даже, в редких случаях, сам делал. Его клеймо на луке и арбалете означало, что лучшего искать бесполезно. Впрочем, редкие случаи происходили регулярно — когда у старого мага заканчивались деньги. Он мог и вовсе закрыть лавку и жить одними заказами, но ему нравился такой уклад, и он был готов платить за это удовольствие.
Кварц еще раз окинул взглядом высокую фигуру бывшего командира. Во взгляде сквозило неодобрение пополам с печалью.
Глаза у него цвета речного песка. Почти человеческие.
— Ну, тогда послужи науке еще раз. Пошли в комнату, снимай этот свой… кафтан. И ложись на кушетку. Буду обследовать по полной программе. Между прочим, по моим представлениям, тебя лимелийский имплантат должен был скрутить еще годков пять назад.
Кварц частенько использовал непонятные слова, похожие на заклинания, но звучащие еще более грозно, ибо у всякого заклятия есть структура и смысл, а у этих слов только зловещее и непонятное значение. Значение, которое Кварц своим пациентам открывал далеко не всегда.
Комнатка, в которой они оказались, имела очень большое окно с видом на двор, стол, заваленный медицинскими приборами и алхимическими склянками, подоконник со стопками книг и просто бумаг, ту самую кровать и старый резной шкаф, который один занимал большую часть помещения.
С кровати Кварц скинул свой дорожный плащ и несколько желтых от времени листков, исписанных его собственным мелким и неразборчивым почерком, и изобразил приглашающий жест.
Пока Яшма принимал позу смиренного пациента, лекарь неспешно извлек из секретного ящика стола кусочек зеленого камня, придирчиво оглядел его, но с сожалением положил назад.
— Совсем не бережешься, командир. Но
