Очарованная тьмой - Ольга Сергеевна Кобцева
— Ну да, потому и обворовать решила.
Юноша не поверил ей. Но Рада не собиралась отступать от своих слов. По рассказам тётки она знала, что хороша внешне — чёрные волосы, заплетённые в толстую косу, хрупкая фигурка и румянец смущения могли стать её спасением. Девушка слегка улыбнулась и свободной рукой поправила выбившиеся пряди.
— Не знала, как внимание привлечь, — снова спокойно соврала она.
Юноша хохотнул:
— Значит, настолько сильно понравился тебе?
— Да.
— Тогда поцелуй меня.
Улыбка тут же слетела с губ Рады, будто её унёс ветер. Руслан понимал, что девушка врёт и на его условие не согласится. Спесивый мальчишка оказался под стать своему отцу. Он подошёл ещё ближе к Раде и повторил:
— Целуй, не то стражу позову.
Он испытывал жертву. Издевался над ней, чувствуя власть.
Раде пришлось подчиниться. Она приблизила губы к губам юноши, но едва между ними осталось полпяди, как она врезала Руслану между ног и вырвала локоть. Он не успел даже вскрикнуть, лишь согнулся и глухо застонал. А девушка воспользовалась секундой его слабости, чтобы развернуться и кинуться наутёк. Она второй раз за день побежала вдоль лавок в поисках укрытия. Потом свернулась клубочком в тёмном углу и долго переводила дыхание, глотая горькие слёзы.
«Ненавижу», — Рада раскачивалась взад-вперёд. — «Ненавижу. И отомщу».
Глава 3.3 Четыре года назад. Морок
Прошло, кажется, несколько часов. Чудом Ягиня обнаружила воспитанницу в прорехе между лавками и, причитая, потащила к постоялому двору. По дороге Рада призналась, что натворила.
— Лупить тебя надо, дурёха! — в сердцах крикнула Ягиня.
Девушка лишь покачала головой. Вряд ли удары хворостом выбьют из неё жажду мести и то наслаждение, что она испытала, украв монеты у Руслана. Это был момент её власти. Её свободы.
Ягиня довела воспитанницу до постоялого двора. Заплатила за две койки, чтобы переночевать, и наказала Раде больше не впутываться в неприятности. Девушка неохотно согласилась. Пришлось смирно дожидаться тётку весь вечер, пока та ещё бродит по базару. Заняться было нечем, время тянулось медленно. Да ещё и в животе заурчало — последний раз Рада ела в телеге, по пути в град. Она долго шаркала по избе, валялась на койке, пытаясь заснуть без особого желания, потом, намаявшись, всё-таки решила спуститься в общую залу. С лестницы второго этажа она разглядела полутёмный зал: несколько лавок вдоль стен и полупустых столов. Народу было немного. Видно, все пока гуляли по ярмарке. Запах выпечки выманил Раду из укрытия, и она осторожно зашагала по ступеням, размышляя, как ей добраться до еды: выпросить у сердобольных тёток, которые сидели за дальним столом, или договориться с хозяином постоялого двора, чтобы дал в долг. Или украсть с кухни? Печальный опыт кражи она за сегодняшний день успела приобрести.
Пока девушка в раздумьях стояла внизу лестницы, до неё донёсся тихий голос:
— Эй, девка? Ну-ка подь сюда.
Рада не сразу поняла, что обращаются к ней. Лишь машинально повернулась на голос и увидела бородатого старика, который подзывал её пальцем.
— Иди-иди, не бойся. — Он взглядом указал на ароматные яства на столе.
Слишком заманчиво. Просто и в то же время опасно — мало ли что задумал дед. Ягиня явно не обрадуется, что воспитанница общается с незнакомцами. Но живот Рады вновь громко заворчал от голода, и она, вздохнув, шагнула к старику. Тот указал ей на лавку напротив и отломил кусок свежей булки. Этот жест окончательно уговорил девушку сесть.
Она жадно ела и старалась не замечать, с каким любопытством старик разглядывает её. Не знала, что за мысли роятся в его голове, и не желала знать. Хотела лишь наесться да побыстрее отправить наверх, тем более, что странный дед и не держал её, даже не заговорил больше.
— Спасибо, — кивнула она, когда собралась уходить.
— Погоди, — остановил он девушку. Она съёжилась под его взглядом. — Я видел, как ты стащила кошель у мальчишки.
Рада понимала — надо отнекиваться. Не она, не стащила, показалось. Но во рту пересохло, будто и не хлебала она только что молоко вприкуску с булкой.
— Не бойся, никому об этом не скажу, — продолжил старик. Он говорил спокойно, без обвинений. — Вижу, тьма в тебе живёт. По жилам течёт, тебя питает, словно кровь.
Его слова, как и тьма, холодком потекли по жилам. Рада пристально посмотрела на деда. Странный он: вроде седой и морщинистый, а глаза яркие, как у молодца. Руки крепкие, сильные, совсем не старческие. Будто он на себя морок наводит, как Ягиня, чтоб людей обманывать.
— Тьму надо кормить, иначе она вырвется, чтобы самой найти пропитание. Она заставила тебя украсть кошель.
Девушка опустила глаза. Да нет, не тьма, а жажда мести. Или они связаны?
— Я могу помочь, — рассказывал старик, макая блин в сметану и запивая киселём. — У меня несколько учеников, похожих на тебя.
— Помочь чем? — неловко уточнила Рада.
— Научить воровству и обману.
Девушка покачала головой. Дед настоял:
— Не отказывайся раньше времени, слухай дальше. Научу, как красть незаметно, чтоб тебя не поймали. Ты девка ладная, так что научу и красой своей пользоваться, чтоб людей зачаровывать да отвлекать. Всё может стать твоим. Несправедливо же, что у одних деньги есть, а у других нет?
Старик улыбнулся, когда Рада вновь подняла на него взгляд. Смог уколоть её словами скользкими, завлечь в опасные сети. Ловко заговорил о несправедливости — именно она изъедала девушку изнутри.
Хлопнула входная дверь. Рада вздрогнула, увидев у входа Ягиню. Та пока не заметила воспитанницу, пошла сразу к хозяину постоялого двора, и у девушки был шанс незаметно вернуться в горницу. Она тут же вскочила с места и понеслась
