Грета и потерянная армия (ЛП) - Джейкобс Хлоя
Папа бегом спустился по лестнице в пижамных штанах и уже неся Дрю на руках, готовый вынести его прямо через переднюю дверь. Мама следовала за ним, громко выкрикивая имя Греты, прежде чем она остановилась, достигнув кухни. Обе половины обгоревшего рогалика оказались в мусорном ведре, но кликер все еще работал, за исключением одной кнопки рядом с этим углом — но она не могла вспомнить, для чего была эта кнопка, поэтому она, должно быть, не имела большого значения.
Вайат стоял в ожидании у основания лестницы. Джейкоб уже спал у него на руках. Слоан подошел и взял у нее кучу одеял, затем начал раздавать их.
— Всё в порядке? — спросил Вайат тихим голосом.
Она кивнула и слабо улыбнулась ему.
— Настолько, насколько это может быть, проведя последние четыре часа обманывая собственных родителей.
— Ты наврала только о том, во что они никогда бы не поверили. Ты сказала правду обо всем, что имело значение. Если бы ты упомянула Милену и Аграмона, тогда полицейские и эта социальная работница все еще были бы здесь.
— Я знаю, — сказала она.
Это не улучшило ее самочувствие, но она убедила себя, что за последние четыре года делала худшие вещи, чем несколько раз соврать. Она пожала плечами, потому что сейчас с этим ничего не поделаешь.
— Вы, ребята, будете в порядке здесь внизу?
— Что ж, здесь не так шикарно, как в убежище, но сойдет, — подразнил он ее.
Взгляд Греты упал на Айзека.
Он стоял, прислонившись к стене со скрещенными руками. Несколько дней назад он бы стоял там один, но ему приходилось все меньше и меньше отделяться от группы, хотел он этого или нет. Чарли стоял рядом с ним, подражая той же позе, и, хотя Найл не говорил ни слова королю гоблинов все то время, что Айзек был с ними, он стал минитенью Айзека.
Она повернулась к Вайату, чтобы быстро извиниться за то, что отвлеклась, но тот уже направлялся к Сионе, которая расстилала одно из одеял на полу. Вместе они положили на него Джейкоба, а затем Вайат положил руку гоблинше на плечо. Когда она посмотрела на него благодарным взглядом, Грета подавила стон.
О Боже, это быстро развивалось. И этому не было суждено хорошо закончиться. Вайат уедет в Северную Дакоту, как только его родители будут уведомлены о том, что он нашелся, а если все пойдет хорошо, то Сиона отправится обратно в Милену, как только они найдут путь… в мир, в котором она, вероятно, умрет.
Через несколько минут все улеглись, а Грета мешкала. Здесь, где было темно, и бетонный фундамент создавал ощущение прохлады и сырости, она могла почти представить себе, что они все еще в Милене, но пришло время вернуться наверх в мир, где она была лишь подростком, и ее ждали родители. Она не могла решить, что было более чуждым: часть, где они поцеловали бы ее в щеку на ночь и уложили в постель… или тот факт, что у нее будет настоящая кровать для сна.
Айзек остановил ее у подножия лестницы с кривой улыбкой.
— Я хотел бы пожелать тебе сладких снов, но разве они могут быть запоминающимися, если меня в них не будет?
Тяжесть на дне ее желудка стала легче, и она ударила его по руке.
— Я хочу, чтобы ты знал, что мне снились достаточно хорошие сны и до того, как я тебя встретила.
— Возможно, — признался он. Его улыбка в одно мгновение превратилась из игривой в абсолютно разрушительную. Он наклонился, пока не заполнил собой весь ее взор, всю сферу сознания, и заставил живот переворачиваться снова и снова, пока у нее не закружилась от него голова. — Но помни, что только я могу сделать эти сны реальностью.
Наверху лестницы открылась дверь, и тень ее отца заполнила узкое пространство.
— Грета? — позвал он. — Там внизу все в порядке?
Ее щеки пылали, и с тихим стоном она опустила лоб на грудь Айзека.
— Да, я просто желаю всем спокойной ночи, — пробормотала она. — Я сейчас поднимусь наверх.
Ее отец отступил назад, но оставил дверь открытой, эти защитные отцовские инстинкты включились, даже тогда, когда он знал, что его дочь научилась сама заботиться о себе. Это было довольно мило, и она удивилась, как сильно ей нужно было это почувствовать.
Сиона подошла и взяла Грету за руку, подбадривающе сжав ее. Они вместе поднялись наверх. Грета обернулась и увидела, что Айзек не сдвинулся с места.
В своей комнате она начала расхаживать из стороны в сторону. Полиция, консультанты, школа. Все это было разработано, чтобы вернуть ее в рутину этой жизни, жизни, которую она, возможно, даже не будет вести.
— Это не сработает.
— Откуда ты это знаешь? Ты еще даже не попробовала.
— Как мы сможем найти портал обратно в Милену, если…
Сиона открыла было рот, чтобы ответить, но не решилась, услышав, как кто-то постучал в дверь.
— Да? Пожалуйста, входите, — сказала Грета, морщась от отчетливо формального тона в ее голосе. — Мы как раз готовимся ко сну.
Мать Греты просунула голову и улыбнулась, выглядя такой же крепкой и формальной, как и ощущала Грета.
— Я положила несколько дополнительных полотенец в ванную, — сказала она.
Обе поблагодарила ее, мать кивнула и повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась.
— У меня такое чувство, что пару дней будет немного неловко, — сказала она, сжимая ладони. В ее голосе все еще было много боли и разочарования. Боль, что причинила Грета.
Она чуть было не открыла рот и не выплеснула всю правду прямо на месте. Про огонь, про ведьму, про портал и про демона. Про все.
Но разве что-либо из этого действительно смогло бы облегчить боль ее матери? Даже если предположить, что она поверила бы рассказу Греты, разве это только не ухудшит ситуацию? Ни одна мать не хотела бы слышать, что ее ребенок ежедневно боялся за свою жизнь, что единственным выходом для выживания было взять меч в тринадцать лет и научиться использовать его с безжалостной эффективностью. Тоска на лице ее матери может сейчас казаться очень сильной, но это ничто по сравнению с тем, как мама будет смотреть на нее, когда узнает, что Грета стала убийцей.
Сиона, казалось, почувствовала ее переживания. Она шагнула вперед и сделала глубокий реверанс.
— Данем, — сказала она, и Грета практически застонала. Может, они смогут объяснить эти небольшие различия в языке и поведении как иностранную вещь. — Ваша дочь зарекомендовала себя как самое находчивое и независимое существо. Мы все, кто путешествовал с ней, в долгу перед ней за наши жизни. Если она обязана хотя бы частью своей силы и храбрости вашим руководствам и учениям, то вы должны чувствовать только гордость. Не грусть.
Затем Грета снова застонала.
— Сиона, прекрати. Это становится странным.
— Благодарю, — мама взяла Сиону за руку. — Хотя мы и не хотели, чтобы нашей дочери было бы необходимо быть такой сильной, но хорошо осознавать, что она была в состоянии помочь другим, и что все добрались домой в целости и сохранности… наверное.
Если бы только это было правдой, но слишком много людей были брошены на произвол судьбы, например, дети, которые умерли в крепости Аграмона, даже прежде чем она узнала, что они существовали. Не говоря уже о том, что она оставила целый мир страдать под кровавым кулаком Аграмона, и она не знала, как вернуться, чтобы спасти их.
Она прочистила горло и взяла полотенце с тумбочки.
— Мне лучше привести себя в порядок, — сказала она, стремясь закончить разговор.
— Я вернусь через минуту или две и заправлю тебе… — глаза матери расширились от ужаса, когда она поняла, что только что сказала. — Прости, ты, вероятно, не хочешь, чтобы я… Тебя так долго не было, и ты уже не маленькая девочка. Мне лучше постараться запомнить это.
Грета вздохнула и прикусила губу.
— Мне хотелось бы, чтобы это не было так… эм, странно… Прости.
Они обе стояли там какое-то время.
Наконец, ее мать сказала:
— Спокойной ночи, дорогая.
Она потянулась, чтобы мягко сгладить прядь волос, которая выскользнула из косичек Греты за ухом.
Та заставляла себя оставаться спокойной.
