Данница - Елена Лаевская
Огромное лохматое чудовище с могучими лапами — дикая кошка рысс, живущая в горах и не боящаяся нападать даже на агрессивных рогатых каменных козлов. Из неподвижного тела торчали две стрелы, копье глубоко вошло в покрытую короткой серой шерстью грудь.
Рядом корчился в агонии дракон. Зеленая, зеленее весенней травы, кровь толчками била из перекушенной шеи. Дракон, закатив желтые глаза, судорожно дергался, бил по земле хвостом.
Чуть поодаль лежал юноша-бурати. Выл сквозь прикушенные губы в алых каплях, зажимая руками рваную рану на животе. Под руками пульсировало, рвалось наружу месиво внутренностей.
— Чеканку! Давай чеканку! — это кричал и тряс Ивку за плечи Валей, хозяин каравана.
Ивка замерла под его руками. Чеканки. Чеканки только за деньги. Золотой за штуку. Достать просто так? Бесплатно? Никто так не делает. Так нельзя. Неправильно.
Валей понял: «Дам! Дам я тебе этот золотой. Давай чеканку, к потеряшам тебя!»
Ивка очнулась, заскребла пальцами по поясу юбки. Пальцы не слушались. Узел на мешке не развязывался.
Юноша-бурати затрясся вдруг, выгнулся и затих. Загорелые исцарапанные руки упали безвольно вдоль туловища. Вывалилось на снег скользкое, белесое человеческое нутро.
— Дура! — плюнул Валей. — Такого парня!
Ивке показалось, что ее сейчас ударят. Сжалась, прикрыв лицо рукой.
Валей страшно дернул щекой и отвернулся.
Юношу наемника похоронили в одной из глубоких расщелин, завернув в щедро отрезанный кусок волшебного полотна и залив вход быстро засыхающей и твердеющей на воздухе смолой.
Глотнули из фляг за уплывающую душу. Ивка в сторонке вытирала распухший от слез нос. И все терла снегом измазанный драконьей кровью передник и никак не могла оттереть.
Вечером, оглядываясь, к ней подошел знакомый говорливый возница. Сказал шепотом, будто оправдываясь.
— Купил я чеканку в Милограде. Договаривались, что не будем. А я купил и никому не сказал. Мать у меня грудной болезнью мается. Рука не поднялась отдать. От лукавого все эти чеканки. Самую муть в душе поднимают.
Потоптался на месте, сунул Ивке серебряный таллен и отошел в сторону.
Больше с Ивкой никто из Данников не разговаривал. И в ее сторону не смотрел. Бурати-наемники глядели сквозь девушку своими странными разноцветными глазами. На душе было погано. Путешествие начиналось нехорошо.
По приезде в Мерец Валей сказал Ивке: «С нами дальше не поедешь. Ищи другой караван. Вроде уходит сейчас один в столицу. Попросись к ним. Может, возьмут. Тебе все равно туда надо».
И ушел.
Маг-У-Терры
«В Университете, собравшись вечером в чьей-нибудь комнатушке потеплее, мы часто обсуждали сложные вопросы мироздания. Когда ты молод, беспечен, а вино и эль льются рекой, как же тогда легко жонглировать судьбами мира, вселенной и человечества.
Большинство моих сокурсников, включая задушевного друга Фагосея, придерживались классического учения. Мир держат в лапах три Дракона, он накрыт твердой полусферой, по которой движутся по статическим орбитам негасимые факелы Солнце и Луна. И создал его Великий Часовщик.
Разуму было тесно в рамках этой теории. Меня, в связи со своей немочью привыкшего больше читать и думать, чем говорить, воображение и фантазии просто разрывали на части. Я был и есть большой поклонник новой теории о том, что Земля есть шар, висящий на невидимых канатах в воздушном эфире, что окружает его не полусфера, а сфера, и что звезды есть прорехи в ней, сквозь которые проникает к нам вселенский Свет, и он же питает Солнце и Луну, не давая им погаснуть.
Лишь в одном я был согласен с классиками: у такого сложного и многостороннего механизма, коим является наш мир, обязательно должен был быть Механик, подогнавший когда-то все шестеренки и винтики, вставивший ключ в замок и повернувший его по часовой стрелке. Или против.
Помню, как спорили мы ночами до хрипоты, а несколько раз, исчерпав разумные доводы и окончательно потеряв нить рассуждений, пускали в ход кулаки. Именно кулаки, несмотря на то, что многие владели магией. Стыдно в этом признаваться: но что было, то было. В подтверждение своей правоты хотелось подбить друг другу глаз. И никак иначе.
— Если Земля круглая, — брызгал мне слюной в лицо Фагосей, почему никто, выйдя из одной точки и пустившись на запад, никогда не вернулся в эту же точку с востока?
— И как бы он это сделал? — ехидно отвечал я. — Всем прекрасно известно, что наш мир отгорожен с одной стороны бесконечным морем, с другой стороны — непроходимой горной грядой, с третьей — ледяной пустошью, а с четвертой — горячими песками. Обойти вокруг Земли элементарно невозможно физически.
— И зачем же все эти ограждения? — кипятились мои оппоненты.
— Все просто, — орал я. — С нашим миром граничат другие миры. И Часовщик не хочет, чтобы мы и они соприкасались. Потому что если разные Вселенные проникнут друг в друга и смешаются — тут же наступит слияние и конец всего. А теория Драконов — это самая большая глупость, когда-нибудь произнесенная в этих стенах. Животных таких размеров не существует, они будут раздавлены собственным весом!
У Фагосея и его союзников нехорошо, как у впавших в транс эльских боевых свиней, загорались глаза.
— Ну-ну, — разнимали нас друзья. — Хватит спорить. Давайте лучше выпьем и отправимся к девицам.
На сем наши споры всегда кончались. Выпить и к девицам хотели все и немедленно.
Но при первом удобном случае споры наши возобновлялись с новой силой.
Закончив учебу и вернувшись домой, желая утолить жажду познания, я погрузился в чтение старинных фолиантов из фамильной библиотеки. Теории, находки, приключения великих ученых захлестнули меня с головой.
Мир оказался еще более многогранным и загадочным, чем я предполагал. Теперь я — студент — казался сам себе круглым невеждой. Убогим незнайкой. Выскочкой. Пустозвоном.
В своем подневольном путешествии я собираюсь совместить приятное с необходимым и посетить три самых загадочных места в нашем мире: Каменную Крепость в пустыне, Кладбище Гигантов и Драконью ферму. Может быть, и даже скорее всего, с научной точки зрения это будет весьма полезно. А может, и не полезно. Но интересно и познавательно уж точно будет».
Записки о
