Варвар Лорен (ЛП) - Диксон Руби
— Тогда разделим.
Он хмыкает и, похоже, удивлен моим согласием. Р'Джаал берет нож, кивает мне и затем шагает вперед, помахивая хвостом. Я следую за ним, держа в руке второй нож, когда мы приближаемся к странному предмету.
Тот выглядит темным, оболочка гладкая и безупречная, в отличие от яиц любого существа, которое я когда-либо видел. В дальнем конце есть какой-то маленький круглый пузырь, возможно, глаз, но остальная часть этого предмета безжалостно черная. Я прикасаюсь к поверхности, когда Р'джаал вглядывается в нее, и это не похоже на яичную скорлупу или шкуру, что я когда-либо щупал раньше.
Он постукивает концом клинка, моего клинка, по поверхности и прислушивается.
— Звучит пусто.
Полое яйцо с твердой скорлупой может означать, что существо внутри готово вылупиться.
— Слишком темное, чтобы быть яйцом Небесного когтя, — указываю я. — К тому же слишком большое.
Эти птицы упитанные и весь клан может неделю питаться одним лишь яйцом, но не настолько большие. Надо быть готовым к появлению любого существа.
Он кивает, губы сжимаются в жесткую, раздраженную линию. Я знаю, что он чувствует. Мне тоже не нравится с ним работать. Но я думаю о голодных ртах в племени и о визжащем котенке, нуждающемуся в материнском молоке, и который никогда его не получит. Я должен подумать о них в первую очередь. Я постукиваю своей рукоятью по поверхности и кладу на нее руку, проверяя, не движется ли она. С одной стороны есть тонкая трещина. Полагаю, достаточно подходящее место, чтобы воткнуть клинок. Я просовываю острие ножа в трещину и поддеваю.
К удивлению, оболочка шипит и поднимается. Я отпрыгиваю назад, маскируясь, и снова вытаскиваю ножи из-за пояса, готовясь атаковать. Краем глаза замечаю, что Р'Джаал тоже маскируется, его кожа меняется, соответствуя зеленовато-коричневому цвету песка, даже когда он вытаскивает свое копье для защиты. Я низко пригибаюсь, вращая ножами и готовясь нанести удар.
Кусок скорлупы продолжает подниматься, а затем плавно сдвигается в сторону. Шипение прекращается. Раздается звук, похожий на зевок, а затем что-то поднимается изнутри.
Это женщина.
Думаю.
Ее камуфляж странного золотистого цвета, который не подходит ни к чему вокруг, она причмокивает губами и потирает голову, встряхивая гривой. Ее сонный взгляд останавливается на пляже, а затем на Р'Джаале. Затем на мне. Она бледнеет, глаза закатываются, тело обмякает, и она снова исчезает в каменном яйце.
— Что…
Р’Джаал потрясенно смотрит на меня. Я выпрямляюсь, убирая ножи, и позволяю своему камуфляжу поблекнуть до естественного синего, делая шаг вперед.
— Это женщина?
Он прикладывает руку к груди, к сердцу, сжимает челюсти и смотрит на меня.
— Моя. Она моя.
— Значит, ты находишь отклик?
Интересно, почему я не испытываю собственнических чувств к этой женщине. Если это действительно так, то она единственная женщина, оставшаяся на этом острове после того, как Великая Дымящаяся гора уничтожила наши кланы и убила И'чаю. Я должен объявить ее членом своего клана, но ничего к ней не чувствую.
Конечно, если бы ей было суждено стать моей, я бы что-то почувствовал, не так ли?
— Нет, — быстро говорит он. — Все равно, она моя.
Р'Джаал подходит вперед, перегибается через край яйца, чтобы заглянуть внутрь на упавшую самку. Затем он смотрит на меня и смеется.
— Их две!
Две? Мое сердце тяжело бьется в груди. Две самки? Почему? Почему они попали к нам в яйце? Это… знак от предков, что пришли в этот мир в яйце?
Я прохожу вперед и наклоняюсь, едва осмеливаясь поверить Р'джаалу.
Там, внутри яйца, уютно устроились две самки. Они обе окрашены совершенно не так, как нужно для камуфляжа. Я задерживаю дыхание, потому что это безошибочно самки. Они меньше сах-самок и гораздо нежнее, а их соски раздуты, но я не могу отрицать, что это самки. И ни у одной из них нет рогов. Значит, они не могут быть из клана Высокого Рога. Я сжимаю кулаки, считая руки. Четыре. По две на каждую. Значит, и не из клана Сильной руки. Р'Джаал протягивает руку и касается руки женщины с темной гривой, которая упала. Ее предплечье гладкое и без пятен. То есть она и не из клана Теневая кошка. Однако меня не волнует эта женщина. Внимание привлекает другая. Она бледнее, кожа более странного беловато-розового оттенка, чем теплое золото второй. Ее грива обрамляет нежное лицо, и цвет волос тоже бледный, розовато-красновато-коричневый вместо темно-черного, каким он должен быть. У нее длинные ресницы, отбрасывающие тень на щеки, самый очаровательный маленький носик и нежно-розовый рот.
Она моя.
Чувствую захлестывающую волну глубокого знания и жадного чувства обретения чего-то, что действительно принадлежит мне. Не имеет значения, как эта женщина попала сюда. Она уйдет со мной.
Я осторожно беру ее на руки, чтобы не причинить вреда. Ее голова наклоняется, и я подсовываю руку под шею для поддержки, затем осторожно поднимаю женщину, прижимая тело к своей груди. На краткий миг я начинаю беспокоиться, что она не дышит, и наблюдаю, пока не вижу, как поднимаются и опускаются ее соски. Живая.
Слава предкам.
— Подожди, — говорит Р'Джаал, вытаскивая другую женщину. — Они обе должны пойти со мной. Ты знаешь правила клана. Четырехрукие достаются клану Сильная рука. У обеих женщин их по двое.
Я скалю зубы. Он смеет цитировать правила предков?
— У тебя та женщина. Эта моя.
Убираю волосы с ее лба, уже очарованный. Для меня не имеет значения, что она слаба и у нее две руки. Я буду защищать ее и заботиться о ней так, как будто она такая же цельная, как любая другая женщина.
— В клане есть другие, которым нужны партнеры.
Ярость кипит во мне. Он думает забрать то, что мне принадлежит?
— Я не вижу рогов у твоей самки, друг, — усмехаюсь в ответ.
Он прищуривает глаза, глядя на меня, и прижимает свою женщину к груди.
— Ты не получишь ее.
Я не хочу ее… но убью, если он попытается отобрать у меня мою женщину.
— Тебе одна, мне вторая. Меня не волнуют правила клана.
Правила клана отверженных гласят, что им не полагается пар, но они и так давно исчезли. Одна мысль о том, что придется расстаться с женщиной, сводит с ума от ярости, и я прижимаю ее крепче. Моя.
Моя.
Моя.
Моя.
Слово бьется в сознании так же сильно, как биение сердца. Я чувствую его, оно пульсирует во мне, как кровь. Моя. Моя. Моя. Эта женщина моя. Вот почему я не заботился о другой — мое сердце знало, что она моя.
Я не удивлен, когда кхай начинает петь, темп песни совпадает с ритмом в голове.
Глаза Р'Джаала расширяются от удивления, а затем он медленно кивает.
— Твоя.
— Моя, — отвечаю я с неистовым удовольствием. Я отзываюсь на нее. Никто никогда не отнимет ее у меня.
Она моя, моя.
Глава 6
К’ТАР
Ни я, ни Р'Джаал больше не заинтересованы в яйце. Мы уходим с пляжа без лишних слов, каждый из нас уносит свою ношу так быстро, как только может. Он не отнимет у меня женщину — не с резонансной песней, звучащей в груди, но знаю, он чувствует себя уязвимым, поскольку не нашел отклика.
Я просто хочу побыть наедине со своей ношей. Я хочу смотреть на нее, исследовать, узнать. Разбудить. Увидеть ее взгляд в ответ. Я хочу услышать, как ее кхай перекликается с моим. То, что этого еще не произошло, меня не беспокоит. Она без сознания и в глубоком сне. Как только она проснется, ее привлечет ко мне, как меня влечет к ней. Резонанс никогда не бывает односторонним. Все, что мне нужно делать, это ждать.
Я несу ее так осторожно, как только могу, быстро спускаясь по берегу и направляясь к далекой линии деревьев. Когда мы выходим на открытое место, я осторожно опускаю ее в тень большого папоротника под одним из самых высоких деревьев. Здесь она будет защищена от любого небесного стража или бродячего каари. Я опускаюсь на колени рядом с ней и касаюсь пальцами ее подбородка, наклоняя голову к себе.
