Отобрать для (у) князя, или Невеста из другого места (СИ) - Дарова Мара
На цыпочках, чтобы не цокать по каменной дороге каблуками, я добралась до повозки. Кузов ее оказался, зараза, высоким, мне по самый пояс. Пришлось навалиться, упереться руками и подтянуться. Раздался характерный треск. Платье!!! Я чуть не застонала в голос, когда, оказавшись в полумраке под тентом, увидела огромную прореху и свисающий вниз безобразно выдранный лоскут ткани. Я прямо физически ощутила, как у меня сердце кровью облилось. А все потому, что положа руку на этот разгоняющий по венам кровь орган, наряд мне очень нравился. В жизни у меня не было ничего подобного, такого красивого и дорогого на вид. И вот, продрала…
К сожалению, дыра в подоле оказалась не самым страшным горем. Перелезши через первый ряд сундуков, я обнаружила за ними мешки, что ровными стопками лежали поперек повозки и белели своими набитыми боками. Стукнула по верхнему ладошкой. В воздух тут же поднялась мучная пыль. Вот блин! Если я стану прятаться тут, за сундуками, точно все платьишко свое, синенькое, да ладненькое еще и перепачкаю. И так уже подол извозила в грязи, пока по кустам всяким там да по траве бегала.
Снаружи послышались тяжелые шаги и какое-то бряцание. Кажется, грузчики подоспели с новой партией сундуков. Я присела где была и затаилась, прячась.
— Эй, любезные! Вы что творите? — услышала я голос Ненэлы.
— Грузим… — басовито отозвался кто-то.
— Не туда грузите! В этой повозке мешки, продукты, а вы туда ценный реквизит! Совсем что ли из ума выжили или глаз нет?! — яростно набросилась на работяг распорядительница. — Несите сундуки сюда, в первую повозку. И то, что сюда успели лишнего запихнуть, выгружайте и несите туда же!
Сердце у меня ёкнуло! Получалось, что теперь Ненэла пристально следила за работой, а значит, если я соберусь куда-то переместиться, вылезти из этой повозки, мадам сразу меня засечет. Вот и выходило, что пути обратного у меня нет. Но как только мужики вытащат ряд сундуков — опа! Я тута! Сижу такая! Сдадут же этой мегере, просто от неожиданности сдадут! Прятаться надо!
С грустью посмотрела на мешки. Они хоть и были на вид чистенькие такие, беленькие все, но мука из них все же сыпалась, проникая в мельчайшие зазоры тканевого плетения. Делать было нечего, полезла я на них. Пыхтя, торопясь как могла, понимая, что долго грузчики относить ту партию, что в руках была, не будут, а значит времени в обрез. С большим трудом сдвинула одну стопку мешков и залезла в образовавшуюся нишу. Вовремя. Характерный шум и мужские «Эть!» дали понять, что работяги забирали из фургона сундуки, которые засунули не туда, куда следовало.
— Побыстрее, побыстрее… — проворчала совсем рядом Ненэла, подгоняя мужичков.
В носу предательски защекотало. Мучная пыль лезла туда с настойчивостью восходителя, заплатившего за тур в гору пару десятков тысяч в иностранной валюте. Я старалась сдержаться изо всех сил, но…
— Ахчхи! — вырвалось у меня.
Да еще смачное такое, забористое, громкое, что в тех самых горах лавина бы сошла!
— Это еще что такое? — удивилась Ненэла.
Стук каблуков по камню возвестил, что распорядительница не просто заинтересовалась услышанным, но и пошла искать источник. Вот же: не везет и как с этим бороться?! В панике, пытаясь подавить в себе желание застонать и затопать ногами, я пыталась придумать, что делать и как спрятаться. Конечно, распорядительница меня увидеть была не должна, но если решит забраться в кузов или пошлет одного из работников… Все! «Здрасьте! А я что? А ничего! Я тута к лесорубам просто ехать собралася, ага!»
В отчаянии я быстро стянула с ряда, что был за моей спиной, мешок, наскоро размотала узел, которым был скреплен край, кое-как вытрясла большую часть содержимого к борту, задержала дыхание и натянула, приседая на корточки, мешок на себя прямо с остатками муки. Мешок большой, я мелкая, целиком влезла, даже вместе с платьем. Остатки муки покрыли меня всю, залезли, куда только было можно: в глаза, в уши, за корсет. Нос я зажала, дабы не чихнуть снова, съежилась, размышляя, как буду мстить старушке, что отправила меня сюда. Убила бы, но никак. Опоздала. И не удивлюсь, что эта скверная тетя не своей смертью, того…
Стук каблуков замер, наступила тишина. Один удар сердца, два, три…
— А ну-ка, любезный, залезь в кузов, погляди, все ли там нормально, — нехорошим, что-то подозревающим голосом приказала Ненэла.
Пружины повозки скрипнули под весом тяжелого грузчика.
Шарк-шарк! Сопение. Мои легкие начали гореть, умоляя сделать вдох.
Глухой хлопок по одному из мешков совсем рядом. Стук сердца усилился, оно, бедное, зашлось, забарабанило по ребрам, разгоняя по телу панические мурашки и ощущение скорой беды…
— Да нормально тут все, мешки да мешки, — пробасил мужчина.
— Уверен? — не унималась Ненэла.
Пружина снова скрипнула, оповещая, что грузчик покинул повозку.
— Хотите, сами взгляните, — бесцветно отозвался густым басом работник.
— Нет уж, там мука, платье испачкаю… — фыркнула распорядительница в недра фургона, будто сама себе это говорила, а не грузившему. — Заносите сюда остатки продовольствия и трогаемся. И так задержались.
Новые тяжелые хлопки сообщили мне, что мужики начали укладку рядов провизии. Я стянула мешок с головы, сама не понимая, чего хочу больше: чихнуть или вдохнуть. Вся в комок сжалась, в юбку, засыпанную белым мелким помолом пшеницы, уткнулась и, как мышь, что знает о кошке рядом, стала отчихиваться. Воздуха хапану и — чхи! И снова, снова, попадая в такт хлопкам очередных опускаемых в кузов мешков. Хорошая маскировка. Где-то после десятого чиха моего, за бортом раздались голоса, и повозка резко тронулась, увозя меня в поселение градалетских лесорубов. От неожиданности я резко плюхнулась на попу, спиной опрокинувшись в гору муки, которую сама и насыпала, когда мешок освобождала. Да блин! Вывалялась уже вся, как сырник перед отправкой на сковороду!
— Эй, что с тобой, горе иномирное? — спросила бабка.
Явилась не запылилась. В отличие от меня. Я подняла голову, с волос тонкой струйкой посыпалась мука, прямо на подол, растекшийся по дощатому полу повозки сине-белой кляксой. На глаза мои навернулись слезы.
— Ох ты и чучело! Кто увидит, так за градалетское озерное чудище примет! Ты ж вылитый черт! — выдала призрачная, снова взглянув на меня.
— Странные у вас черти, белые почему-то… — буркнула я, стряхивая муку с плеч. И вдруг ощутила, что по щекам моим потекли слезы. Это еще какого?.. Такого я от себя точно не ожидала! Не из плакс, вроде. Нельзя. Нинка, плакать нельзя! Руки с ногами же целы. Брось это!
— Чего ревешь? Чего ревешь-то? — глазки бабки растерянно забегали.
— Платье жалко! — всхлипнула я, утирая непрошенную влагу перепачканной в муке ладонью.
— Тьфу ты! — всплеснула руками старушенция. — Да у тебя таких еще десяток будет! Ты же княжеская невеста! Скажешь, так и пошьют! Лучше послушай, что бабушка узнала…
Старушка так хитро прищурилась, так таинственно разулыбалась, что даже мне — расстроенной, перепачканной, злящейся на нее за то, что ничего не подсказала, никак не помогла — стало интересно, что же она там такое выведала.
Глава 13
— Неужто узнали, как мне прямо сейчас домой вернуться? — ехидно спросила я, четко осознавая, что старушка если и узнала бы подобное, мне бы не сказала: не в ее интересах.
— Милочка, у нас же уговор! — подтверждая мои мысли, начала призрачная. — Ты участвуешь в отборе. А вот когда выиграешь…
— О! Так я еще и выиграть должна? — удивилась и возмутилась я.
— Не придирайся к мелочам! — отмахнулась старушка. — Тем более, что я для тебя второй конкурс считай выиграла уже.
— С первым-то еще не разобрались! — фыркнула я, стряхивая с головы очередную порцию муки. — Что я делать-то буду у этих лесорубов? Ночью!
— На постой попросишься, что ж еще! — закатывая глаза, проворчала бабуля. — Ты лучше послушай, что я узнала. Второе испытание будет о традициях Градалета!
