Ведьма в академии магии. Пески времени - Любовь Огненная
– В каком смысле не крепкая? – нахмурившись, переспросил Барсвиль.
– Ну… Женщину, значит, другую ее муж полюбил.
– То есть… – старательно сдерживал ведьмак усмешку, – если в это дерево вдруг попала молния и жена обнаружила, что ветка сломалась и упала, то ждет ее супруга незабываемый допрос с пристрастием?
– Ага. Даже может быть с членовредительством, – согласилась я. – В том году тетка Лепранья своего мужа до заикания довела, по всей деревне за ним с чугунной сковородой гонялась, а он, между прочим, двумя руками корову поднять может.
– Бедный мужик, – коротко прокомментировал господин Эйлер свое отношение к этой традиции и вдруг снова переключился на меня: – А как бы твои родители отнеслись, если бы узнали, что я сделал тебе предложение?
Именно этот вопрос я и боялась всем сердцем услышать. Наверное, заперли бы меня дома и больше не пустили бы в академию. И это в лучшем случае! В худшем папа взялся бы за свое ружье, чтобы городского лорда отвадить от меня раз и навсегда, а меня выдали бы замуж за Инава. Но рассказывать о таком я, естественно, не стала.
Старательно избегая прямого ответа, я сказала совсем другую правду:
– У нас принято, чтобы жених просил руки суженой у ее родителей, преподнося при этом невесте предсвадебные дары, чтобы продемонстрировать, что она будет жить в роскоши и достатке, – объяснила я и с сожалением призналась: – При всем желании я никогда не смогу ответить согласием без родительского благословения.
– Мне в этом плане определенно проще. Мне ничье благословение не требуется, – усмехнулся ведьмак, а я вдруг обнаружила себя в странном положении.
Голова моя лежала у него на коленях.
Как так получилось, я не смогла бы объяснить, даже если бы подверглась пыткам, но меня все устраивало. Он гладил меня по волосам, а я смотрела в его глаза и видела его улыбку, согреваясь не только теплом растопленного камина.
– Ну вы и не девушка, – озвучила я свое логичное умозаключение.
– С этим не поспоришь.
Треск поленьев в камине, завораживающее золото пламени, нежные умиротворяющие прикосновения и тихие беседы. Под рассказ Барсвиля о деле пропавшей старинной брошки я сама не заметила, как задремала.
Невесомый поцелуй лег на мои губы. Вероятно, он мне просто приснился, но, может, и нет.
– Ведьмочка моя… – шепот коснулся слуха, а я крепче обняла ведьмака за шею, прижимаясь к его плечу.
И мгновенно выплыла из дремы, обнаружив себя на руках у мужчины. Вместе со мной он поднимался по лестнице на второй этаж.
– Мне в общежитие надо, – произнесла я тихо.
Голос со сна оказался севшим, но Барсвиль расслышал. Поцеловав в кончик носа, он занес меня в свою спальню, уложил на кровать и укутал мягким пледом, после чего сам лег рядом и обнял меня.
– Не хочу тебя отпускать, – проговорил он, глядя мне прямо в глаза.
И было в его голосе, в его взгляде что-то такое, отчего я не стала возражать. Позволила ему обнять меня крепче, фактически оказавшись в кольце его рук, щекой прижавшись к его груди. Даже поверх рубашки я слышала сильный и быстрый стук его сердца.
Это была наша первая совместно проведенная ночь в одной спальне. Воспитанные девушки так не поступали, но мне хотелось быть сейчас рядом с ним, словно окутанной его горьким ароматом.
Но прежде, чем я окончательно провалилась в сон, еще услышала его тихий, будто надломленный голос:
– Знала бы ты, как сильно я хочу сделать тебя своей. Я сгораю, Тиана. Просто сгораю…
Кажется, мне снилось нечто тревожное. Что-то серое или черное – ночь, переулок. Тусклый свет фонаря нервно дергался, а я шла все быстрее и быстрее. Каблуки стучали по лужам, разбрызгивали грязную воду по сторонам. Убегала от вампира, тщательно подавляя панику, но стоило обернуться, как я с удивлением осознала, что он за мной даже не думал идти.
Такая реакция клыкастого почему-то обидела и возмутила.
Только догнать я его не успела. Проснулась, нехотя выплывая из сна.
В объятиях Барсвиля было тепло и уютно, но, как всегда, немножко стыдно. Если бы в деревне узнали подробности о моей теперешней жизни, то однозначно назвали бы падшей, но кого это сейчас волновало?
Точно не меня. Мне нравилось просыпаться от легких, едва ощутимых поцелуев. Ведьмак то прикасался к кончику моего носа, то ловил уголок улыбающихся губ, то одаривал закрытые пока веки. Новые ощущения будоражили и заставляли сердце то биться чаще, то испуганно замирать.
– Доброе утро, ведьмочка моя. – И еще один легкий поцелуй прямо в губы.
– Доброе утро, – прошептала я севшим голосом и сама прижалась к нему, обнимая.
Мне просто требовалось это объятие. Больше, чем воздух или вода. Я в нем нуждалась и ничего не могла с этим поделать.
И не хотела. Я влюбилась, и это чувство оказалось прекрасным.
Это было удивительно странное утро. Настолько странное, что несколько минут я, замерев подобно статуе в академическом парке, стояла в уборной второго этажа и рассматривала купленные для меня Барсвилем принадлежности. У них имелась отдельная полка в шкафу, и я пока не понимала, как на это реагировать.
Нет, спасибо я, конечно, сказала. Как только он мне все показал, пояснив, что раз уж я иногда остаюсь у него, то будет удобнее, если у меня появятся все необходимые атрибуты для начала дня, так сразу и сказала, но прикасаться к ним отчего-то было боязно.
Однако любопытство победило.
В плетеной корзинке помимо мягкого уютного черного халата лежали расческа и несколько больших пузырьков с ароматным наполнением. Сама я уже стояла в новеньких мягких тапочках на мою ногу, но на этом сюрпризы не заканчивались.
На самом дне корзины под мелкими флаконами спряталось что-то скрытое блестящей бумагой и перевязанное лентой. “Подарок” было написано размашистым почерком на прилагающейся карточке.
Раскрыв обертку, я невольно
