Василиса Предерзкая - Маргарита Блинова
– Васька-а-а-а! Я ничего не знаю. Я не сда-а-а-ам!
Я только в третий раз вздохнула.
Все десять лет нашего обучения отличница Аленушка исправно учила весь материал с дополнительной литературой, чтобы в ночь перед экзаменом бить себя кулаком в грудь, тягать за косу и сокрушаться, что ничего не помнит и вообще все как в тумане.
Кое-как успокоив подругу и накапав той валерьяночки, я стащила у Аленки конспект по тринадцатому билету. Еще раз вспомнив химеру, получившуюся в общем доме, где я караулила скончавшуюся Ширху, я сравнила записи в надежде, что в моей формуле закралась досадная описка, но увы. Пришлось признать, что заклинание призыва домового не получается и надо сесть за его отработку.
Валерьянка подействовала. Подруга бросила рыдать и начала варить, но лучше бы плакала!
Зелье булькало и так жутко воняло, что я не выдержала и сбежала в коридор, где залезла с конспектом на подоконник и стала повторять.
– Вывернуть одежду наизнанку… горгулья… счастливая монета… Так-так-так, что там дальше… – бубнил идущий по коридору Иванушка, сверяясь со списком на бумажке. – Ага. Осталось дождаться полуночи и скинуть на удачу учебники с лестницы.
Парень смял список, сунул в карман и заметил нахохлившуюся на подоконнике меня.
– Васька, угадай, кому тоже едва не прилетело по темечку моим ботинком! – весело предложил он, но почувствовал, что я не сильно настроена на игру в угадайку, и сам дал правильный ответ. – Володар. Представляешь, он сразу после тебя и зашел, я даже пирожок доесть не успел.
– Да, я видела его сегодня на рынке.
В нашей комнате что-то громко взорвалось, страдальчески пискнула Аленушка, а ее братец просиял.
– О! Пойду поглумлюсь над сестрицей.
– Примета такая? – ехидно уточнила я.
– Не, просто улучшу свое настроение.
Стараясь не вслушиваться в крики, долетавшие из комнаты, я опустила взгляд в тетрадь, но внезапно задумалась вот о чем. С Володаром мы встретились на рынке днем, а в школу он пришел после меня глубокой ночью.
Что же он делал все это время? Где пропадал?
Тряхнув головой, я потерла ладони и взялась за отработку заклинания призыва домового.
***
Лечь спать в ночь перед экзаменом отважились немногие.
Шум во дворе не стихал, то и дело открывались форточки, в которые истошно орали: «Халява-а-а-а-а, ну пожалуйста, ну приди!» Аленушка зубрила без остановки, быстро-быстро листая странички книг и перебирая травы на столе. Я же успела повторить всю практику, проверила шпаргалки, а после сложила все под подушку и решила подремать, надеясь, что знания сами собой просочатся в голову.
Уж лучше бы совсем не ложилась!
От недосыпа голова казалась тяжелой, тело ныло, а глаза слипались.
На завтрак я не пошла, решив еще немного поваляться в кровати, а в результате едва не проспала.
Прибежав к кабинету на втором этаже, где должен был проходить экзамен, я попыталась протиснуться сквозь гомонящую толпу. Здесь уже были все курсы: травники, маги-практики и теоретики.
– Не напирайте! – прикрикивал аспирант, опуская руку в прозрачную банку с именами и вороша там рукой.
По традиции первую пятерку на выпускном экзамене выбирал жребий.
Если не считать Аленушку, отчаянных сдавать сразу не было.
В начале экзамена учителя более бдительны, списать труднее всего, да и спросят с тебя по полной. Это уже позже, когда дело будет двигаться к обеду, учителя ускорятся, перестанут обращать внимание на шуршащие под столом шпоры. Но лучше идти так и вовсе после перерыва, когда комиссия станет сытой и благодушной. Вот тогда сдавать – одно удовольствие!
– Первая пятерка, – громко произнес аспирант, и в коридоре возникла тишина. – Аленушка. Демьян. Иванушка. Настенька. И…
Последняя бумажка все никак не хотела поддаться пальцам аспиранта и открыться, ввергая всех собравшихся в предынфарктное состояние.
– Василиса, – наконец озвучил имя пятого «счастливчика» аспирант.
Толпа облегченно выдохнула и попятилась, пропуская нас к двери в класс. На негнущихся от страха ногах я следом за понурыми парнями вошла в помещение. Травницы Настенька и Аленушка замыкали нашу скорбную процессию.
– Доброе утро, – поздоровался с первой пятеркой подозрительно бодрый учитель Оселкович и сделал приглашающий жест к столику, где ожидали своего звездного часа заговоренные билеты. – Выбирайте понравившийся.
Мы нерешительно столпились вокруг, поглядывая то на билеты, то друг на друга.
– Ну же, – поторопил учитель. – Кто самый смелый?
Иванушка решительно выдохнул и бросился в холодный омут с головой, то есть схватил ближайший прямоугольник.
– Первый! – заорал он, восторженно вскидывая руку с билетом вверх.
Вот и не верь после такого в чудодейственную силу попавшего в пасть горгульи ботинка.
Демьян долго хмурил брови, таращил глаза, шевелил губами, но в итоге взял со стола самый дальний от себя билет. Судя по довольной улыбке, все прошло удачно. Мы с Аленушкой синхронно подались вперед и вытянули билеты вместе.
– Ой, мамочки! Седьмой, – дрожащим голосочком прошептала подруга.
– Тринадцатый, – вздохнула я, без всякой надежды глядя на вопросы.
Первый вопрос я худо-бедно помнила, второй, про классификацию старших рас, вызубрила на зубок, а вот в практической части стояло то самое заклинание призыва домового, что я отрабатывала во время ночного бдения у гроба и вчера в коридоре.
Отрабатывала, но в успех все равно не верила, поэтому, едва сев за парту, первым делом переписала формулу призыва и только потом взялась за теорию.
– Демьян, я все вижу, – изредка неодобрительно ворчал учитель Оселкович, с благодушным вниманием поглядывая на то, как мы готовимся.
Дописав до точки и немного размяв сведенные от напряжения пальцы, я подняла голову и посмотрела на остальных.
Аленушка уже исписала три листа с двух сторон и тянулась к четвертому. Прикусив от усердия кончик языка, ее братец размашисто чертил схему вихревого отклонения при ударе боевого заклинания о стену или скалу. Демьян вытаскивал из рукава копию шпаргалки: оригинал уже успел отобрать учитель. Настенька, пятая в нашей команде «счастливчиков», с тоской изучала листочек с вопросами.
– Еще пара минут на подготовку и начинаем отвечать, – сказал учитель Оселкович.
Помимо учителя, в члены грозной комиссии вошли: королевская травница Добронрава Светлая, магистр первой ступени и самый старый учитель в школе Гостомысл Приречный и свежеиспеченный магистр десятой ступени молодой и улыбчивый Бодрослав Узелкович.
Аленушка, как самая отважная, вызвалась отвечать первой, но учитель Оселкович повторно поймал Демьяна на списывании, и ей пришлось уступить это право ему.
Демьян на ватных ногах сел перед комиссией, скрестившей на нем свои взгляды, и убитым голосом зачитал:
– Вопрос первый: «Образ Бабы-яги
