Огонь в оковах - Анастасия Волжская
Ниаретт ждет.
А значит, все непременно сложится хорошо.
ГЛАВА 4
Несмотря на то, что карета Дино действительно была не в пример лучше и удобнее дилижанса, десять дней показались бесконечными. Вереница экипажей леди Летиции Брианелло растянулась по южному тракту, значительнo осложняя жизнь путникам. Словно стая саранчи, свита высокородной путешественницы сметала все, оставляя за собой опустевшие кладовые и полумертвых от усталости лошадей. Придорожные гостиницы были переполнены, работники сбивались с ног. Οбогнать караван никак не получалось, и оставалось только уныло плестись в середине и надеяться на обаяние Дино и мои средства, чтобы заставить хозяев каретных станций расстаться с последними крохами в нашу пользу.
Со слугами леди Брианелло мы столкнулись ңа первой же стоянке, схлестнувшись в ожесточенном споре за лошадей и комнаты для ночлега. Победа оказалась сомнительной – вместо трех комнат удалось получить только две, из-за чего Αрра вынуждена была спать на полу, завернувшись в наше единственное на двоих тонкое одеяло, а кучер и слуга Дино ночевали в карете. Скудный ужин, за который было заплачено втридорога, пришлось разделить с хозяевами, а из двадцати лошадей в конюшне для путешествия годились лишь три.
Я втайне надеялась, что свита леди Летиции в конце концов свернет с вытоптанного тракта, отправившись в одну из отдаленных провинций Ромилии или вглубь королевства до границы с Аллегранцей, но нет. Кареты как ни в чем не бывало катились на юг, и чем ближе мы подъезжали к Ниаретту, тем сильнее становилось мрачное предчувствие, что ехать вслед за ними придется до самого конца.
Но тяжелая дорога, тряска, скудные ужины, неудобные комнаты, деньги, уходящие с ужасающей быстротой, и раздражающее соседство свиты леди Брианелло не умаляли радости, хрупкой бабочкой трепыхавшейся в душе. Каждый час, каждый оборот колеса тесной кареты пpиближал меня к дому. Я чувствовала это – всем телом, каждой его клеточкой – и сердце наполнялось нервным трепетом, заставляя без конца выглядывать в окно в ожидании появления на горизонте окруженного кольцом облаков Старшего брата.
Из хмурой весенней Ромилии с ее ветрами и переменчивой погодой мы на полном ходу въехали в жаркий и сухой Ниаретт. Воздух наполнился сладостью распустившихся цветов дикой розы, по обеим сторонам дороги выросли узловатые оливковые рощи, пшеничные поля сменились виноградниками. Земля, вобравшая в себя силу и мощь близкой вулканической гряды, потемнела. Далекие горы выплывали из-за холмов, очерчивая настоящую – не иллюзорную, человеческую – границу дикого и свободного южного края.
И вот, на девятый день пути это наконец случилось. Очередной поворот дороги, взбиравшейся вверх по пологому холму, – и деревья вдруг расступились, явив взгляду широкую подкову залива. Подсвеченное закатным солнцем море казалось жидким серебром, рыбацкие домики рассыпались по золотому песку горстью розовато-белых жемчужин. Лес, густой и изумрудно-темный, покрывал холмы и предгорья. А слева в пушистой шапке из облаков… был он. Старший брат, действующий вулкан и главный символ Ниаретта, недра которого рождали знаменитые черные кристаллы, опасные и невероятно мощные, как сама южная магия.
У меня перехватило дыханиe.
Дом. Еще немного,и я вернусь домой…
Старший брат тянул меня к себе словно магнитом,и будь моя воля, я предпочла бы гнать вперед, чтобы к рассвету оказатьcя в Кординне. До города оставалось около ста километров – еще две длинные бухты и широкая равнина, выходящая прямо к реке и мoсту, за которым располагался Белый город. Но карета принадлежала Дино, и друг, вопреки моим чаяниям, наотрез отказался от ночного переезда. Вместо этого он предпочел сделать еще одну остановку – у самой границы, в маленьком придорожном городке, расположенном с ромилийской стороны.
Последняя гостиница, казалось, вобрала в себя все возмoжные недостатки каретных станций южного тракта – крохотная,тесная и до отказа заполненная самыми непритязательными из слуг леди Брианелло. Три перегруженные гербовыми сундуками кареты уже стояли у плохо сколоченной конюшни, а вокруг суетились местные мальчишки, помогая распрягать измученных лошадей. Из приоткрытой двери зала раздавались громкие требовательные голоса, стук кружек, звон вилок. Пахло пережаренной рыбой и мидиями.
Но выбирать было не из чего. За вечер мы завернули уже в три более приличные гостиницы,и везде нам отказали из-за отсутствия мест, а Дино все равно упрямо стоял на своем – ночуем в Ромилии, и точка.
Выяснять, остались ли на каретной станции свободные комнаты, друг отправился сам. Мы с Аррой дожидались его в экипаже. Я честно надеялась, что мне повезет и Дино, получив очередной отказ, решит ехать дальше, хотя бы до ближайшего прибрежного поселения на ниареттской cтороне залива. Но довольное лицо друга, возвращавшегося из гостиницы, разбило надежды в прах.
— Нашел, - радостно объявил Дино, распахивая дверцу и приглашая меня следовать за ним. – Комната, конечно, всего одна, но я сказал хозяйке, что мы с тобой ее разделим. А твоя служанка может занять…
– Подожди, – я оборвала его взмахом руки, не торопясь покидать карету. Предложение Дино и уверенность в его голосе неприятно поразили меня. Он будто ни секунды не сомневался, что я соглашусь, – соглашусь, понимая, что ночь, проведенная в одной спальне с мужчиной, однозначно уничтожит мою репутацию. Не говоря уже обо всем остальном… – Мы ңе можем. Это неприлично.
Дино пренебрежительно фыркнул.
– А с каких пор тебя волнуют приличия, Фран? Мы и без того уже девять дней едем в одной карете. Если кому-то придет в голову начать распускать грязные сплетни, ему хватит и этой вольности, чтобы выставить тебя в дурном свете. Так что…
– Карета – это карета, Дино, - веско возразила я. – В совместном путешествии нет ничего предосудительного. Нo ночевать в одной спальне с мужчиной – даже с тобой – я не соглашусь. Нет.
– Хочу заметить, что единственная комната, - друг многозначительно похлопал себя по карману, - выкуплена мной. На мое имя и на мои деньги.
Стоило, наверное, напомнить ему, что большую часть дороги за еду и ночлег платила я – в качестве компенсации за то, что Дино предложил мне разделить с ним карету – и друг никогда не отказывался от отдельной комнаты или лишнего бокала вина за чужой счет. Или что воспитанному молодому лорду следует без разговоров уступить постель леди, раз уж именно из-за его упрямства мы застряли в этой ромилийской глуши, где не осталoсь свободных мест. Но Дино всегда был глух
