Мемуары бабы Яги (СИ) - Серафима
Василиса рассмеялась и взяла кота на руки.
— А вот, смотри, что я тебе принесла. Для твоей бесценной коллекции, да пополнения библиотеки твоей ненаглядной.
С этими словами, Вася протянула коту книгу диковинную, в обложке синего бархата с золотым тиснением.
Кот ахнул, трясущимися лапами принял бесценный дар.
— Гомер! Иллиада! Подлинник⁈ Где взяла⁈ Я ж полмира обшастал в её поисках, а тут такое сокровище. Вот это кузяво!
Василиса счастливо рассмеялась, наблюдая за восторгами кота.
Тот тут же нацепил на нос золотое пенсне и открыл страницу, пробежался глазами по странным значкам, и удивлённо подняв бровь, вынес свой вердикт:
— Оригинал! Один из первых экземпляров! Вот это кузяво! — восторженно заключил он.
— Кузя! — смеялась Вася. — Опять новое слово выдумал? Кузяво — это как?
— Да-а… Не обращай внимания. Это я так, упражняюсь. Кузяво — это значит, по-моему, я же Кузенька, а раз, по-моему, значит хорошо!
Кот спрыгнул с рук Василисы и заметался по дому в поисках места, куда понадёжнее спрятать драгоценность. Остановился, тяжело вздохнул и полез в подпол. Там долго что-то гремело, падало, шуршало и шелестело.
Из-за печи вышел домовой, торжественно неся в руках поднос с горячими ватрушками.
— Куда это он? — удивлённо спросил Нафаня.
— Понятия не имею! — рассмеялась Василиса.
Наконец, тяжело пыхтя, таща за собой по ступеням огромный мешок, появился кот.
— Ну, вы тут это, не скучайте. Чай, так уж и быть, пейте без меня, у меня дел невпроворот. — едва отдышавшись, держась за сердце заявил Кузьма.
— Ты куда это собрался на ночь глядя? — удивилась Василиса.
— Куда-куда… На кудыкину гору! Библиотеку пойду свою править. Помогать-то ведь некому, я всё один, сиротинушка, будто мне одному это надобно! Пока стеллажи поставлю, книги согласно списка расставлю, учёт особо ценных фолиантов произведу… Дай бог к утру управиться. Утром гости нагрянут — кто встречать-привечать их будет? Опять я! Так что, не ждите.
— Сметану верни, оглоед! — нахмурился домовой.
— Какую такую сметану? В глаза не видел. Не брал! Книги у меня тут! — оправдывался кот, помахивая пушистым хвостом из стороны в сторону, аккуратно отходя спиной к двери. Но увидев грозный взгляд домового, быстро ответил:
— Даже если и брал, то на место поставил!
— Кузьма!
На окрик домового, засов на двери сам собой закрылся, а на кота веник нацелился, того и гляди нападёт.
— Понял, понял, понял! Что уж и пошутить нельзя? Я же так, ради смеху… — и вытащил из мешка одну крынку, виновато протянув её Василисе.
— Вторую тоже давай! — хмурился домовой.
— Да что же это такое! Коту бедному сметанки пожалели, ироды. Я для них стараюсь, сокровища нации, культуру берегу, а они! Сметаны зажмодили! Правильно, помирай бедный кот учёный от голода. Одними знаниями сыт не будешь. — ворчал Кузьма, извлекая вторую крынку.
Засов на двери отворился, кот толкнул дверь спиной и вышел.
— Колбасу верни! — крикнул ему вслед домовой.
— А вот фиг тебе! — донеслось ехидное из-за закрывшейся двери.
Василиса покатилась со смеху, а домовой лишь недовольно покачал головой.
— Не серчай, дедушка. Такой он у нас шалунишка. Ты ведь его всё равно любишь, несмотря на все проказы. — сказала Василиса, утешительно гладя домового по плечу.
— Люблю, Васенька. Как не любить проходимца? Я ж специально для него колбасу в погреб сложил, знал, что стырит. — вздохнул домовой. — Пойдём что ли к столу? Ягуся с минуты на минуту будет, вон как сосны шумят — уже близко.
Яга подлетала к дому. Вдруг внизу мелькнула знакомая мохнатая чёрная спина.
— Эй, Серафимушка, ну-ка глянь, у тебя глаз поострее будет — не наш ли лохматик там внизу бежит? Смотри, со всех лап улепётывает, мешок огромный тащит, как пушинку, а жаловался, что цепь донести не может.
Ворон встрепенулся и посмотрел вниз.
— Точно, наш. Библиотеку свою потащил, да видимо, из дома что-то прихватил, вот и торопится.
Яга прибавила скорости и окрикнула кота, тот встал, как вкопанный.
— Ну что ещё? Видишь, некогда мне! Забот полон рот, а помогать некому! — сразу перешёл в наступление кот.
— Эт ты чего так шустро из дома бежишь, аль прихватил чего запретного? — грозно прищурилась Яга.
— Да колбасу он у домового опять стырил. — глухо каркнул ворон.
— Ну и стырил, и что теперь? А неча колбасу разбрасывать по всему дому! Вот я и приберёг… На чёрный день.
— Кузьма! — подчёркнуто строго сказала Яга. — Ты меня знаешь, я ложь за версту чую, и воровства не терплю!
— Да знаю я, знаю! — фыркнул кот. — Далась вам всем эта колбаса. Да и заберите, пожалуйста! Оголодаю в своей библиотеке — желудок прихватит, колики начнутся, того и гляди до голодного обморока дойдёт, а помочь будет некому. Вот тогда и наплачетесь по Кузеньке.
Ворон неодобрительно каркнул. Яга прищурилась.
— Кузьма, на жалость не дави! Ты всё сделал как я велела? Печь в порядок привёл?
— Я? Э-э-э… Кстати, Ягуся! — кот срочно сменил опасную тему, отводя от себя неминуемые неприятности. — Василиса прибыла, они там с Нафаней чаёвничать собираются! А я пошёл, раньше утра не ждите — дел у меня на все четыре лапы и половину хвоста!
С этими словами подхватил кот мешок и дал дёру. Яга только руками всплеснула, да расхохоталась.
— Вот ведь, архаровец! И наказ не выполнил, и колбасу стащил, и… Одно слово — кот!
— Угу, учёный. — проворчал ворон.
— Ладно тебе, Серафим. Слетаешь до него позже, проверишь как устроился, подходящий ли дуб, да хорошо ли цепь закрепил. А сейчас, давай домой, там Васятка, да пироги вкусные — аромат на весь лес. Передохнём, пообнимаемся, новости послушаем.
Ступа взмыла в самое небо и быстро принесла их к избушке.
Яга ахнула — расстарался Нафанечка за подарки. Изба сияла — крыша свежим мхом укутана, брёвна до блеска янтарного начищены, лапы вымыты, крыльцо цветами увито.
Серафим посмотрел на это чудо и присвистнул:
— Хорошо, что хоть педикюр на когти не навёл, лаком не покрыл — вот бы смеху было!
Двери отворились и на порог выбежала Василиса, следом за ней вышел домовой.
— Ягулечка моя родная! — взвизгнула де́вица и бросилась Яге в объятия.
— Васятка, ягодка моя ненаглядная! — всхлипнула Яга.
Пока целовались, да обнимались — домовой ступу на место поставил, помело почистил, рукоять до блеска натёр, воды свежей ворону в блюде серебряном подал. И в дом всех повёл.
Яга, как печь увидела, аж прослезилась.
— Нафанечка, хозяин ты наш домовитый! Ну и рукодельник ты у меня — на избу красоту навёл, с печью чудо сотворил, стол накрыл, пирогов напёк. А красивый ты какой, наряд у тебя просто сказочный! Когда ты всё успел-то? Дай хоть посмотрю на тебя, полюбуюсь.
Домовой покраснел весь, до самых пят. Застеснялся, глаза долу опустил, приятно ему стало.
— Я сейчас… — пропыхтел он и скрылся за печкой.
— Стесняется. — пояснил ворон. — Он у нас такой, скромный очень, но хозяин знатный.
— И то правда. — согласилась Яга. — Я без него вряд ли бы с хозяйством управилась — всё знает, всё умеет, на все руки мастер, защитник первый. Повезло нам с Нафанечкой. — молвила Яга, украдкой смахнув слезинку.
— Ягусь, ты чего приуныла? — забеспокоилась Василиса. — Аль случилось чего?
— Так ить… Стареем мы, Василисушка, вот и взгрустнулось.
— Вот те здрассьте, в сказку приехали. Да неужто у нас источник с живой водой иссяк, или сад с молодильными яблоками не плодоносит? Всё поправимо! Кстати, Ванечка как раз в тридесятое царство отправился — своих будить, надо ему заказ сделать на яблочки. К столу подадим, ворон кувшинчик живой воды принесёт — вот и помолодеют все разом. Не грусти, не надо печаль-тоску приваживать.
— Вот ведь! — воскликнула Яга. — А про яблоки-то я совсем забыла! Умница ты у меня, Василиса — хорошо придумала. Вот уж погуляем тогда на славу!
— Серафимушка, и тебе яблочко подам, а то поседел весь. Скушаешь кусочек, и вернётся твоё оперение нарядное, смоляное. Ты уж только будь другом, принеси кувшинчик воды заветной. Думаю, понадобится она нам. — попросила Василиса, ласково погладив ворона по оперенью.
