Ловец - Tomok0
— Вполне.
— Ты так покраснела! — Джинни говорила громче обычного, чтобы в окружающем шуме её было хорошо слышно. Гермиона и сама знала, что её лицо горит, а дышать приходится принудительно размеренно.
— Здесь жарко.
Рука незаметно вынырнула из-под её юбки, оставив после себя горячий след на коже. Гермиона медленно выдохнула, пытаясь унять сердцебиение.
— Здесь действительно становится слишком жарко, — Малфой произнёс это с такой явной двусмысленностью, что Гермиона невольно затаила дыхание, оглядывая лица, обращённые к ним. — Мы выйдем ненадолго охладиться.
Драко сверкнул улыбкой всем, кто смотрел на них в этот момент, и развернулся к Гермионе со своим самым непроницаемым видом. Она кивнула и поднялась, на ходу засовывая волшебную палочку в карман платья.
Даже если бы Гермиона прочитала в утреннем гороскопе мадам Эстер Шаулы совет «Не поддавайтесь провокациям» или «Не совершайте необдуманных поступков», она бы никак не связала это с происходящим. Слишком велико было желание остаться с ним наедине, чтобы разгадать наконец загадку по имени Драко Малфой. Даже неловкость от взглядов, устремлённых в их удаляющиеся спины, тонула в остром любопытстве.
Малфой распахнул дверь на пустую террасу, выходящую на безлюдный переулок. Она была так густо увита плющом, что скрывала их от любопытных глаз, создавая уединённый уголок. Сумерки уже спустились на город, и в небе зажглись первые звёзды. Единственным источником света был настенный фонарь, вокруг которого вились маленькие мушки, бестолково бьющиеся о стекло.
Легко, как хищник, Малфой развернулся к ней, опершись спиной на высокую деревянную перегородку. Его сдержанный, но вместе с этим решительный вид располагал к себе, хотя Гермиона и не собиралась робеть. Не после всего, что между ними было.
Не после снитча в её ладони каких-то пару часов назад.
Драко проницательно рассматривал её, и в глубине его глаз Гермиона читала одобрение того, что он видит.
— Итак? — его голос прозвучал низко, с лёгкой хрипотцой, приятно ласкавшей слух.
Гермиона вскинула подбородок.
— Хотелось бы услышать объяснение от тебя.
Малфой тихо рассмеялся, слегка откинув голову вверх, отчего его глаза блеснули в тусклом свете фонаря.
— Мне казалось, всё предельно ясно.
— Не совсем.
Его бровь изогнулась, и он чуть склонил голову набок:
— Я продемонстрировал всему миру, и прежде всего тебе, свои намерения. Мне казалось, тут нечего пояснять. Нет?
— Я не об этом, — Гермиона вдруг поняла, что он уходит от ответа. Но ему не сбить её с мысли своим холёным видом, с которым он сейчас стоит, засунув руки в карманы.
Мужская красота — это что-то непростительное. Нельзя играючи сохранять непринуждённый вид, прекрасно осознавая свою привлекательность, и смотреть этим своим проницательным взглядом.
— Мне хотелось бы понять, когда ты это осознал.
Малфой мягко усмехнулся.
— Ах да, я и не подумал об этом. Женщины… Вам непременно нужно знать истоки. Какой в этом смысл, если тебя и меня устраивает происходящее здесь и сейчас? Копаться в том, что привело нас в эту точку немного абсурдно, не находишь?
— Слишком много вопросов, Драко, — она с удовольствием переняла его тактику, с азартом предвкушая словесную дуэль.
Он молча изучал её, не выдав ни малейшего волнения. Ветер шелестел листьями плюща, с тихим скрипом покачивая фонарь на стене. Наконец Малфой заговорил:
— Думаю, тебе было бы приятно услышать, если бы я сказал, что влюблён в тебя со времён Хогвартса. Но я не привык врать. Да и не в моём характере это: ждать годами, пока ты придёшь на мою игру. На самом деле всё просто и прозаично.
Гермиона, затаив дыхание, слушала его. Её одновременно пугало и будоражило предчувствие того, что он может сказать.
— Когда мне сказали, что ты с Поттером посетила матч, и даже согласилась присоединиться к нам в баре, во мне проснулся интерес, — продолжал тем временем Драко. — И, к своему удивлению, я увидел, как ты на меня смотришь. Не пойми меня неправильно, Грейнджер. Я привык к подобным взглядам, но то, что на меня так смотрела именно ты, льстило моему самолюбию. Ты ведь одна из немногих, кто знает меня без прикрас.
Он сделал паузу, не меняя позы. Гермиона поёжилась от прохладного ветерка, перебирая в голове всё, что он говорил.
— Ты разожгла во мне интерес своими взглядами. Мне хотелось узнать, как далеко ты готова зайти. Твоя дерзость, отчаянная решительность, бесстрашие… распаляли меня. Ты стала моей навязчивой идеей.
В горле стало сухо, как в пустыне, и отчаянно захотелось пить. Она слушала его, боясь пропустить хоть слово, читала по губам фразы, звучащие тихо и проникновенно.
— Когда я говорил тебе, что загадал, если ты придёшь, то, мы выиграем, это была правда. В квиддиче много суеверий, и тем самым я поставил на тебе якорь, который заставлял всю неделю думать о тебе. Ты интриговала, будоражила моё воображение.
— Это случайность. Совпадение, что я пришла, — Гермиона произнесла это, сама не зная, зачем. Малфой усмехнулся и поймал её руку, привлекая к себе.
— И это ещё раз подтверждает, что игра стоит свеч, Грейнджер. — Его ладони небрежно легли на её талию, притягивая ближе, а губы прошептали на ухо: — Значит, звёзды так сошлись. Ты должна была прийти, а мы — выиграть чемпионат, и я понял, что хочу попробовать отношения с тобой.
Гермиона моргнула, когда услышала, что он сказал про звёзды, но потом поняла, что он не гороскоп имеет в виду.
Какое счастье. Надо завязывать с этим.
— Можно заподозрить, что я ищу выгоду, — небрежно сказал Малфой, подняв её руки и положив себе на шею, чтобы она обняла его. — Наш союз обещает быть одним из самых скандальных в волшебном мире, но я не вижу в этом ничего плохого. С каких пор совмещать свои желания с выгодой — это плохо? Как ты считаешь?
Он снова смотрел на неё прямо, с лёгкой ухмылкой, обещавшей ей отнюдь не спокойное будущее.
Спокойствие рядом с Драко Малфоем? Да вы шутите.
— Я считаю… — подалась она вперёд, почти касаясь его губами, — так же.
Она услышала его тихий смех.
— Я рад, что не ошибся в тебе, Грейнджер.
Он подцепил её подбородок и заглянул в глаза, точно хотел удостовериться в её словах, прочитать их в глубине её зрачков.
— Есть ли ещё вопросы?
Мерлин, что он с ней делает! Гермиона таяла от одного звука низкого голоса, а теперь ещё и взгляд, прожигающий насквозь! Малфой играючи влюблял в себя, не делая для этого ровным счётом ничего.
Он просто был самим собой.
