Клятва Смерти (СИ) - Юлия Цезарь
Кон взглянул на Миру и увидел в её взгляде интерес к собственному шару. Или ей не нравилось, что Кон его трогает? В любом случае шар он вернул на место. Спутнице тоже нужен был отдых, потому отдал ей не в руки, а, напротив, отодвинул подальше. А после и вовсе встал и вернулся на свою кровать.
‒ Ты завтра займись тогда своими штучками, а я поспрашиваю по городу, есть ли тут поблизости храм Грот или её служители.
‒ Хорошо, так и сделаем, ‒ согласилась Мира и закатила шар обратно в сумку, краем глаза замечая знак кинжала в тумане. Но ей могло и показаться, ведь она все ещё думала о Сазгаусе. Выкинув из головы этот образ, она осторожно спустила шар на пол и вытянулась во весь рост на кровати, поворачивая лицо к Кону. ‒ Мы обязательно найдем храм Грот, я буду стараться ещё сильнее.
Ради уборки Мира всё-таки не поднялась. Мягкая постель очень быстро забирала последние силы и уносила в мир сновидений, мышцы расслаблялись, ноги приятно гудели после целого дня ходьбы, а желудок и все тело благодарили за сытный ужин и воду. Даже подниматься, чтобы задуть свечу, не хотелось. Прикрыв глаза, она так и уснула, сохранив образ Кона последним, что видела.
3. Жрец и девушка с рогами
Это была прекрасная ночь в Прибрежном городе. Прекрасный багровый закат так и подбивал на романтическую атмосферу, а у Мары уже давно вынашивался план по привлечению мальчишки-пекаря. И вот, наконец-то, настал тот день, когда она смогла скрыться с красавчиком Буми в дешевой забегаловке.
‒ Ты правда считаешь, что у меня сексуальные рожки? ‒ мурлыкала на ухо Буми Мара, как кошка, еще и хвостом махала из стороны в сторону. Она практически навалилась на парня, который, смотря на фейри похотливым взглядом, не был особо против. Не был он против, как она своей голой ножкой потирается о его бедра. Не был он против и тому, как пальчики полуэльфа полудемона опускаются на его возбужденный орган, и как сама Мара с предвкушением смотрит на пекаря.
‒ Твои рожки красивы, ‒ облизнув пересохшие губы, ответил Буми, опуская лицо к Маре, но та лишь дразняще отодвинулась от него, ‒ но они не сравнятся с твоими прелестями, Мара.
‒ Оу, это ты еще мой язычок не нахваливал.
Её совершенно не смущали люди ‒ многие уже знали, кто такая Мара. Знали, что это будет последний мужчина, которого эта дрянь сегодня охомутает. Но мужчины подходить к ней боялись ‒ боялись попасть в её сети. А женщины боялись её как нечеловека.
И пока Буми будто бы под гипнозом смотрел на Мару, та уже развязала тесёмки на штанах пекарня и вытащила на свет забегаловки возбужденный мужской орган. Намекая на нечто большее, Мара облизнула свои губы и наклонилась к плоти своей жертвы на эту ночь.
Но не суждено было Буми испытать на себе ласки искусительницы.
‒ Ах, ты, чертовка! ‒ раздался крик, и дверь забегаловки резко отворилась, с грохотом чуть не слетела с петель. В стены заведения, где вот-вот должен был произойти грех, ворвался монах в зеленом балахоне. Его длинные светлые волосы были забраны в высокий хвост и совсем не скрывали красного от злости лица. А злиться ему было на что: ‒ Ты думала, что, отправив меня по ложному следу в бордель, сможешь сбежать?! Мара, да я твой похотливый дух за версту чую! А ну отстань от бедного мальчика, он ещё совсем юн и чист. Убери свои грязные… Хватит уже творить это непотребство!
Он только сейчас заметил, что она игралась с членов парнишки у всех на виду, и это возмутило его ещё больше. Оставаться в стороне он боле не собирался и уверенным шагом двинулся к Маре, ловко маневрируя между столами и собравшимися людьми. Удивительно, как своими широкими одеждами ничего не зацепил со столов.
Эту красноволосую девицу с рогами было выследить проще простого, ведь в городе не было других фейри. А ее знала каждая деревенская баба и только рада была избавиться, поэтому с охотой рассказывали, где её видели, монаху, который явно был настроен против такого поведения Мары.
‒ Ох, нет! ‒ простонала Марвало в самую головку члена пекаря.
Это никогда не кончится! С тех самых пор, как Сайман переехал в эту деревню, связей у фейри стало значительно меньше. И её, привыкшую наполняться энергией и позитивом через секс, это просто сводило с ума.
‒ Сайман. ‒ Но от члена возмущенного парня она всё-таки оторвалась. Буми явно и сам был против вмешательства, но жрецу Мигу ‒ богини плодородия ‒ слова наперекор не смел вставить. Лишь постыдно спрятал член в штаны, пока Мара поднималась с дивана и, уперев руки в бока, обиженно смотрела на жреца. ‒ Пусть уж этот мальчишка почувствует вкус зрелой и опытной женщины, чем ему попадется какая-то грязная оборванка! Ты ведь не понимаешь, я ведь тоже несу знания неверным! ‒ Она выглядела одновременно и грустной, и чувствующей себя наравне с верховными жрецами, которые читают молитву перед публикой. ‒ Ты думаешь, отсутствие опыта в сексе ‒ это хорошо? Они должны познать рай, должны!.. Эй, Сайман, подойдешь еще ближе, и тебя побью!
Знает он, как его побьют. Марвало, конечно, дама на вид опасная ‒ рога, хвост… Но она была совершенно безобидной… Когда секса не хотела. И потому, вместо того, чтобы выпятить вперед рога на дерзнувшего ей помешать, она попятилась назад и упёрлась бедрами в стол, хмуря брови.
‒ Я поняла! ‒ крикнула она, не позволяя жрецу и слово вставить. ‒ Ты это из зависти делаешь! Сам женскую киску не нюхал ни разу, вот и бесишься от недотраха! Сперма, небось, из ушей льется!
‒ Что за речи нечестивые! ‒ возмутился Сайман и сделал жест, как бы прося всех присутствующих закрыть уши и не слушать греховные слова. ‒ Слияние двух тел должно происходить по любви и в браке, и уж точно не на виду у всех! Давай на выход, пока я тебе рот с мылом не прочистил.
С первого дня в этой деревне
