Дара. Наследие волчицы (СИ) - Лила Каттен
Почти то же самое происходит, когда сын уходит в свой дом. Отец дарит ему амулеты. Но немного иного значения. Там присутствует «сила», «мужество».
Так как дом останется Дилу, мы потом перенесем обереги в свое с Дарой жилище, а пока что пусть будут здесь.
Когда волна радости и поздравлений схлынула. Я услышал мысли Дары.
Я думал ее остановить, но иного момента просто не было бы.
— Я надеюсь, никому не нужно напоминать, что никто, кроме тех, кто в этой комнате не должен знать о беременности моей пары?
Все кивнули. И я сжал руку Дары.
— Я бы хотела поговорить о Сорине и том дне, когда она исчезла. Потому что все, что вы думали о ней неправда. Рина не бросала меня, не предавала стаю и никогда бы так не сделала. Моя сестра, — ее голос дрогнул, и она сама уже вцепилась в мою кисть. — Моя сестра любила меня, больше всего на свете. И та боль, тот ужас, который со мной сотворили, был выбором с целью защитить меня.
Глава 9
Дара
— Мам, пап, Дилан и, конечно, Лиана и Дарен, моя сестра Рина, — ощутила, что меня потряхивает от мыслей о сестре. О том выборе. Ведь она смотрела на то, как меня лишали зверя. Она плакала со мной и держала ментально за руку, чувствовала, как и Алан в брачную ночь.
— Все хорошо, — пара положил руку на талию и начал поглаживать, пока я сжимала его вторую ладонь.
Улыбнулась и поблагодарила мысленно, вернув внимание обеим нашим семьям.
— В тот день я не помню, как мы попали в городской дом. Не помню все лица. Не знаю почему. Я пытаюсь это сделать, но не удается. Однако там внутри, голоса твердили, что им нужна только одна дочь. Первая дочь. Кажется, это было важным аспектом. Я помню, что в тот момент Рина встрепенулась и выступила вперед. Сказав, что если так, то меня они могут отпустить. Что она пойдет с ними. Но не так просто все оказалось. Меня хотели убить. Но сестра, снова закрыв собой, сказала, что если так, то умрет со мной, или пойдет добровольно и не привлечет внимания.
Я снова опустилась в то черное облако памяти.
Это ощущалось так реально, будто была там наяву.
Рассказав остальное, пару раз умолкая, когда становилось невыносимо больно. Алан выдергивал меня оттуда, и я снова продолжала говорить.
Все сидели молча. Мамы плакали, сожалея о моей судьбе и сетуя на то, что предки оказались ко мне жестоки. Однако я была иного мнения. Что сейчас с Риной, было самым важным вопросом.
Когда первая волна схлынула, все, кажется, снова смогли дышать.
Алан принес воды и снова обнял меня, даря спокойствие.
— Дилан, я была рада выйти за тебя замуж. Она бы ни за что не сбежала и не опозорила семью и тебя, разумеется.
Он кивнул с пониманием, но промолчал.
— Дара, — начал вдруг отец, и я заметила, каким уставшим он казался. — Мы знали, что Рина не виновата.
— Что? Но как? — я реально не понимала, откуда они могли узнать, неужели нашли хоть одного виновного?
— Тебе нужно кое-что знать, милая, — ответила на мой вопрос мама и посмотрела нежно, однако взгляд с болью смешанный, спрятать не смогла за материнской любовью.
Я же осмотрела всех в этой комнате, и поняла, что никто не относился к моей сестре как к врагу.
— В чем дело?
— Дара, ты ведь знаешь, что есть легенды нашего клана и вообще всего нашего вида оборотней?
Вопрос казался странным и не имеющим к нашей ситуации отношения, но я ответила папе.
— Конечно. Они все описаны в книгах предков. У тебя такие есть как у альфы и у всех вожаков своих стай.
— Отлично. Есть легенды, которые сбывались. Есть те, что в принципе писались по факту. Есть те, что именуются как пророчество.
— Вот как. Ладно. И что это значит для нас?
— Есть одна такая, — на его словах ладонь Алана стала сжимать меня крепче и к себе придвинула. — Легенда-пророчество. Легенда о кровавой волчице.
Эти слова покрыли меня будто липким потом. Внутри все скрутило от непонятного страха.
— О чем эта легенда? — спросила, боясь услышать ответ.
— Она о том, что первая дочь, отмеченного предками альфы, родившаяся в ночь кровавой луны, способна обладать множеством даров. Большим даром. Один из которых, рождение ребенка от своего истинного волка, сына, способного обращать людей в оборотней полукровок своей слюной.
Я всегда любила дождь.
Когда ты растешь в лесу, день за днем ты видишь в нем и открываешь для себя что-то новое. Дождь прекрасен. Когда ты волк, то дождь твой друг.
Твои лапы мнут под собой мокрую траву и углубляются во влажную почву раз за разом. А ты все бежишь и слышишь в нужный момент, как над головой взрывается небо раскатом грома. Это подстегивает. Это будоражит. Это сводит с ума.
Сейчас я сидела в окружении своих родных и мужа, а над моей головой без дождя, просто так прогремел гром.
Это не подстегивало — замедляло и вовсе тормозило.
Не будоражило, а утихомиривало.
Никакого безумия, только трезвость и реальность, давящая тонной правды.
Правда всегда дается тяжело. Сейчас особенно. Прозрение равно злости.
То, что я услышала сейчас, ужасало настолько, что мне понадобилось время на то, чтобы усвоить каждое слово и понять его смысл.
— Так значит, — начинаю, сумев восстановить умение говорить, — они пришли за Риной? И ее беременность… О, предки. Что теперь будет? Почему вы не искали ее все это время? Нужно было рыть землю… Нужно было…
Адан сжал меня в своих руках, а лица тех, кого я видела… Они были странными.
— Только не говорите мне… — из глаз хлынули слезы от мысли, что уже поздно.
— Малышка, — мой волк внезапно развернул меня к себе на глазах у всех и сосредоточил меня на своем голосе, так как я была потеряна и на грани чего-то безумного. — Твоя сестра жива. Поверь, это правда. Ее нет с той стороны, милая. Ты мне веришь?
Я кивнула не в силах сдержать облегчение и потому прильнула к нему в объятия и нежилась, пока слезы не ушли.
Смутившись
