Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет

«Принцесса Эсфирь» — только два существа во всех мыслимых мирах продолжали так называть её по сей день — Брайтон и Паскаль. Сейчас голос принадлежал малварскому королю Брайтону Килиану Бэриморту.

— Тыже знаешь, Ваше Величество, какменя принято называть, — кривит губы в ухмылке, сверкая разноцветными хитрыми глазами.

Ледяной ветер путается в их волосах, слегка раздувая их.

О, как только её не прозвал родной народ! От страха ли или все поедающего внутренности ужаса, но ни у кого язык не поворачивался произнести безобидное — «Принцесса Эсфирь». От принцессы в ней остался лишь демонический облик и королевское величие.

Пандемониум наделил могуществом. Могущество принесло с собой вечную войну за него и огромную ответственность за ту силу, которой Эсфирь была одарена.

Поначалу маржаны при виде неё полушепотом бросали трепещущее — «Поцелованная Смертью». Затем, леденящее кровь — «Верховная Тринадцати Воронов». Следующим этапом было — «Советница Кровавого Короля».

И горе тому, к кому в гости летели тринадцать чёрных, как смоль, птиц. А летали к недоброжелателям за зерном они довольно часто.

— А ты, в свою очередь, знаешь, как принято общаться с Королями Тэрр, — горделиво произносит старший брат в ответ.

И Брайтон не понаслышке знал, как его младшая сестра обходилась с королями: надменно, с пошлыми улыбками и язвительными шутками. Чего уж там! Он сам стал жертвой её очаровательных глаз с тех самых пор, как она вернулась из Пандемониума.

Каждый раз, совершенно внезапно для него и с выверенной точностью для неё, она врывалась в королевские покои брата на пару с Паскалем, заставляла прибегнуть самого короля Малвармы к мороку, чтобы хорошенько оторваться в какой-нибудь ночной таверне. И Брайтон поддавался на уговоры родных, бросал все дела на Советницу Равелию и жену Адель, ссылаясь на головную боль, а затем «исчезал».

— Зачем искал меня?

Эсфирь отворачивается от брата, наблюдая за далёкими слабыми огнями малварского города.

— Испугался, что ты исчезнешь, так и не попрощавшись, — признаётся Брайтон.

— Разве я смогу так поступить свами?

В глазах Эсфирь мелькает нездоровый огонёк. Конечно, она могла бы. В Пандемониуме она часто так делала, сбегая от своих «ухажёров». Только вот здесь была её семья, вернее — остатки.

— Я не хочу снова терять тебя, — поджимает губы Брайтон. — Давай, я наведу морок? Я буду каждый раз подпитывать его. Они будут думать, что ты там… Останьсядома…

— Во-первых, у меня нет дома. Во-вторых, ты же не хочешь войны с Халльфэйром? Тем более, что вы не так давно установили с ними дипломатические отношения после Холодной войны, а пыл этогодолбанного альванаконец-то усмирился. Второй раз он прощения у Малвармы просить не будет.

«Долбанный альв»— именно так она обычно называла Короля Первой Тэрры — Видара Рихарда. С течением времени к нему прилипло много званий: Чёрный Инквизитор, Поцелованный Смертью, Князь Смерти, Истинный Альв, Кровавый Корольи «долбанный альв» замыкало сей скромный список.

Эсфирь видела его всего один раз, мельком, когда тот приезжал с третьим визитом к королю Брайтону. Она тогда только вернулась из Пандемониума — в её глазах тлел отпечаток пекла, а острый язык работал на автомате. Если бы не Паскаль, появившийся в тот вечер так вовремя, на долбанного альва обязательно бы упала люстра с её остро-ледяным декором, только за то, что тот окинул младшую Бэриморт презрительным взглядом, будто увидел на своём лощёном жакете грязь. Он не знал, что она — Верховная, но зато мог почувствовать сполна на своей аристократичной шкурке.

— Не хочу, Эффи-Лу, — хмыкает Брайтон. За детскую кличку он получает гневный взгляд. — Не смотри так на меня. Я не хочу с ними войны, но ещё больше — я не хочу терять тебя.

— Ты не потеряешь, — Эсфирь слабо улыбается. Сама не верит своему утверждению. С её характером в пору было сказать: «Примотай меня, пожалуйста, цепями покрепче к той толстенной железной трубе, и тогда, может быть, со мной ничего не приключится». — Тем более, по воле Всадников, я назначена именно ему.

— Вот счастье-то! — фыркает откуда-то сбоку мужской голос.

Паскаль.

— Кас! — тёмные брови Эффи возмущенно взмывают к переносице. — Какого демона?

— Неужели вы вдвоём думали, что можете тусоваться тут без меня? — самодовольно хмыкает Паскаль, усаживаясь на балюстраду. — Хрен вам!

— Слезь, — строго проговаривает король, внимательно смотря на брата. — Не хватало ещё свалиться с такой высоты.

— Забей, братец. Хоть отдохнёте от меня, в конце концов, — Кас прозорливо подмигивает Эсфирь, резко отклоняется назад, в последний момент удерживается руками и возвращается в прежнее положение.

— Когда ты прекратишь играть со смертью? — закатывает глаза Эсфирь.

— А ты, когда прекратишь играть в бессердечную? — нагло улыбается в ответ брат. — Ладно-ладно, я верю, что у тебя есть сердце… и даже душа, — заговорщески улыбается он. — Должна же быть, в конце концов. О, искупаешься в Альвийском каньоне, тогда мы точно узнаем!

— Я убью тебя, — закатывает глаза Эсфирь, собираясь щёлкнуть пальцами, чтобы наглеца окатило воздухом, но тот реагирует быстрее — соскакивает прямо на сестру, заключая её в объятия.

— И я тебя люблю, — хмыкает он. — Только ты рискуешь из Халльфэйра уехать сразу в тюрьму Пандемониума, если не будешь произносить заклинания вслух.

Взгляды Паскаля и Брайтона становятся серьёзными. Невинных детских искр как не бывало.

Впервые то, как Эсфирь колдовала силой мысли, заметил Паскаль. Она была ещё совсем мала для колдовства в принципе, но та энергия, из которой она уже черпала силы, была неизведанной, опасной, преследуемой по магическому закону и ужасающей. С тех пор это являлось тайной для них троих, которая не могла быть разглашена даже под прицелом самой Смерти.

Только тогда братья не знали того, что знали теперь. Она — другая. Она — перерождённая Хаосом.

— Я контролирую себя, Кас, — холодно роняет Эсфирь, незаметно втягивая носом чарующий аромат брата. Он пах вишней, мускатным орехом и пряной амброзией.

— Я заметил, — самодовольно ухмыляется Паскаль, взъерошивая кучерявые огненные волосы. — Обещай, что будешь аккуратна. Хренов Халльфэйр и эти не менее хреновы альвы никогда не внушали доверия. От них одна разруха.

— А как же легенда о Благородном Антале? — слабо улыбается она.

— Ты же знаешь, что это всего лишь легенда, — хмыкает Брайтон. — Кас прав, тебе следует держать себя в руках… За всю нашу жизнь они не сделали ничего хорошего, лишь прикрывались традициями и никчёмными законами. Не будь король Видар в Холодной войне простым солдатом по какой-то чудесной воле случая, то он быначалэту войну…

— И за это я ненавижу их не меньше вашего! Но в отличие от вас, я вынуждена служить их королю, который буквально клялся извести нас, а его народ — и того хуже — пытались сделать это натурально, попав под влияние Узурпаторов…

— Помни, что ты — законная Принцесса Малвармы, Эффи-Лу, — поджимает губы Брайтон.

Паскаль недовольно фыркает. Принцесса! Почему же тогда она была вынуждена отречься от титула ради веления каких-то Всадников и их «невероятных» целей по сохранению Великого Баланса? Почему тогда, как и все ведьмы, она должна была истребить свою семью, чтобы избавиться от привязанностей и распрощаться со своим сердцем?

Для него до сих пор оставалось загадкой, какую цену Эсфирь заплатила в Пандемониуме, чтобы лишиться сердца и избежать их смерти.

— Я — Верховная Тринадцати Воронов, Нот. Мне не нужна протекция, я дарю протекцию! — Эсфирь довольно приподнимает подбородок, оглядывая братьев.

— Для нас ты всё равно наша маленькая Эффи-Лу, сколько бы крови не было на твоих руках и власти в твоём голосе. И я, нахрен, перережу глотку каждому, кто посмеет тебя обидеть! — Кас нагло дёргает носом, облокачиваясь на балюстраду. — Даже если это будет долбанный альв.

— Не забудьте посетить моё Посвящение, — слегка улыбается Эсфирь. — И, пожалуйста, не убейте там никого.