Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина
— Не бери в голову, мне все нравится.
Пожав плечами, Агния поднялась и закрепила работу на доске позади своего стола.
— Кто мне ответит, о чем это изречение?
Редьярд украдкой огляделся, но, к счастью, ни одной поднятой руки не увидел. Его гордость с облегчением утерла пот.
— Никто? — чуть нахмурилась Агния и попыталась поймать взгляд Редьярда. — Это и предостережение о том, что, достигнув пика, все сущее приходит в упадок. И напоминание — в жизни ничто не длится вечно.
Редьярд посмотрел Агнии прямо в глаза. Говорила ли она о себе? Бессмертная Виндикта, которая теперь слушалась простых людей. Или это о Разоре?
— Давайте разберем написание, — сказала Агния и взяла в руки мел.
Редьярд скосил взгляд налево и закусил губу, видя, что девочка, которая ему до пояса едва доставала, принялась уверенно и четко вести пером по бумаге. Словно вдалеке звучал голос Агнии. Та говорила непривычно мягко, будто ей доставляло удовольствие выводить все эти завитушки. Чертята слаженно повторяли за ней. Редьярд сделал глубокий вдох и принялся за письмо, но линии получились жирные, как обожравшиеся червяки.
— Чернил много набрал, — шепнула ему соседка.
Редьярд споро постучал пером о край чернильницы и вернулся к дурацким буквам. Теперь и правда выходило получше, и он поспешил поблагодарить свою спасительницу. Заодно пригляделся к ней поближе: яркие заколки в волосах девочки безумно сочетались с инфернальной чернотой ее глаз, в которых радужка светилась красным. Редьярд и не представлял, что Магнус подбирает таких маленьких духов. По ощущениям, ей хорошо если пятьдесят стукнуло. Он-то думал, что в Бюро попадают те, кто может нести службу.
— Давно ты тут? — тихонько спросил он, убедившись, что Агния поднялась со своего места и принялась проверять работу учеников, сидящих на противоположном конце стола.
— У директора Магнуса? Недавно. Здорово, что он меня нашел.
— Ты потерялась?
— Наверное... — с легкой задумчивостью сказала она. — Мама велела ждать ее в лесу, но все никак не возвращалась. Мне давно хотелось есть, но я все равно ждала, что она меня найдет, — девочка вздохнула. — Она поздно-поздно вернулась, уже снег сошел. Я совсем не могла терпеть и съела ее.
Редьярд помнил те годы. По городам шел голод такой силы, что люди пожирали друг друга, продавали собственных детей как мясо на базаре. Этого маленького духа голода даже монстром назвать не получалось. Тем удивительнее, что она пошла против своей природы, и теперь сидела тут и училась писать.
— Ты перо в руках, что ли, раньше не держал? — недовольно спросила она, глянув на его мазню. — Вроде большой уже.
— Да я всяким понемногу занимался, — неловко рассмеялся Редьярд. — А писать не научился. Ты молодец, — сказал он искренне. — У меня так красиво не получается.
— У тебя получится, — сказала она и доверительно похлопала его по руке. — Наставница даже такого дурачка научит.
Сто лет назад голова этой нахалки украсила бы стены его дворца, но сейчас Редьярд только рассмеялся, заработав недовольный взгляд Агнии, и вернулся к работе. Даже не заметив, что по старой привычке высунул кончик языка, он выводил на бумаге слова.
— Редьярд?
Он вздрогнул, поставив кляксу.
До этого Агния одобрительно кивала своим ученикам, проверяя их работу, но перед Редьярдом остановилась в растерянности. Агния смотрела на каракули, испоганившие пергамент, и будто все слова позабыла. Редьярд покрепче сжал пальцы, натянул на лицо усмешку и приготовился огрызаться в ответ на придирки. Когда стыд жег его изнутри он и сам вспыхивал, обжигая всех вокруг.
— Ты перо так схватил, будто собираешься его в глаз врагу вогнать. Расслабь руку. Давай покажу… — она осеклась и огляделась. — Все свободны.
Под слаженное «до завтра, наставница» маленькие ученики вышли, и остался только большой идиот Редьярд.
— Я помогу закончить, — вздохнула Агния, не сказав ни слова про разведенную на листе грязь.
Редьярд смотрел на чужие пальцы, а не на бумагу, когда Агния осторожно взяла его ладонь в свою руку и начала водить ею из стороны в сторону. Между бровей Агнии залегла небольшая складка, словно она усиленно думала о чем-то. Через мгновение она и вовсе закусила губу.
Агния нравилась ему и умиротворенной, и орущей от ярости. Всякой нравилась. Но его императорское прошлое не давало ответа, что с этим делать, потому что Агния — это не какая-то наложница или девочка из борделя.
— Приходи заниматься почаще, — сказала та без насмешки, когда последнее слово, аккуратно вписанное в строку, заняло свое место.
Редьярд не позволил ей отнять ладонь — вместо этого накрыл еще и левой рукой и сжал покрепче. Похоже, мозг его окончательно вышел из строя, иначе как понять, что из его рта раздалась такая пошлость:
— Дай мне пару частных уроков.
При этом большим пальцем он ласково погладил выпирающую косточку на запястье Агнии. Он ошибся, его холодная во всех смыслах начальница на лед не походила, её кожа напоминала прохладное полированное дерево, которое быстро нагревалось под руками Редьярда.
Агния непонимающе на него уставилась, а потом вырвала свою ладонь из хватки.
* * *
— Ты еще и некрофил?
О любвеобильности Разора даже Агния слыхала. Есть такие существа, которым совершенно наплевать, с кем спать. Вот те же инкубы предлагали Агнии развлечься. Хотя кому они не?.. Похоже, Разор от них недалеко ушел в своих извращениях.
И сейчас только хлопал глазами как идиот и молчал.
— Я мертва. Не понял ещё? Я не возбуждаюсь, не плачу, не ем, не сплю и почти ничего не чувствую.
Редьярд молчал и смотрел так, словно он Агнию жалел. Пришел, руками своими горячими всю душу вывернул, а теперь смотрит!
Агния не врала. Хоть она и чувствовала что-то, но не напрямую, а словно касаясь рукой в перчатке. Боли больше не было, это правда, но с болью она потеряла остальные чувства — даже запахи не вызывали тех эмоций, что раньше. Может, Агния и не стала мертвецом, но и живой её назвать было нельзя.
До встречи с Редьярдом она смирилась с таким вечным посмертием, пообтерлась. Привыкла к своей не-жизни. Но как увидела этого несносного демона и захотела того, что
