Эйя - Мирослава Мэй
Девчонка оказалась не проста. Еще совсем малышка, а носила в себе такой большой и весьма неожиданный секрет. Ее тело взращивало в себе новорожденную, дуагскую душу. Только вот не это удивило знавшего практически все законы Вселенной Жнеца. А то, что брезгливо оттолкнуло его, как безродного щенка и не позволило к себе даже прикоснуться.
Видимый только его глазу ярчайший свет, искрящимся темно-голубым ореолом окружал стенки человеческого сосуда, чем сразу привлек его внимание. Ее выбивающаяся через края чистая, непорочная энергия, как путеводная звезда посреди черной пустыни, освещала все вокруг! Подобного на Мист он не видел никогда прежде и как привязанный, незримо следовал за девушкой по пятам под сенью ночного леса.
Подумать только!? Душа без предначертанной судьбы. Собственный и единоличный создатель своего будущего. Это она излучала то притягательное свечение. Хранители называли такие души – Эйя. И как бы не пытался Нэйланд воздействовать на Айвен и расположить ее к себе, Эйя в ней все время была на чеку, убедив разум бежать от него без оглядки. И она рьяно защищала малютку-дуагу от него. В девушке были заключены две души.
Эйя была настолько редким явлением, что в тысячах знакомых ему разумных миров их можно было пересчитать по пальцам. Закончив проходить предначертанный круг испытаний, такие души не запятнали себя убийством, ненавистью, завистью и прочими излюбленными, человеческими пороками. Остались чистыми, по-настоящему познав суть Бытия. Вернувшись в источник своего Творца по окончанию путешествия, – они больше никогда не возвращались в миры Праха. В этом для них больше не было необходимости.
– Карас, следуй за Бамако Инлос и передай, что я хочу его знаний в третий день зимнего месяца орд, в северных землях Дуаг, на границе Синего леса.
Неразличимая в ночных сумерках Тень, отделилась от своего господина и растворилась в морозном воздухе.
Нэйланд растянул губы в надменной усмешке. К назначенному времени он успокоит свою душу, и у братца не будет повода посмеяться над ним. А он внимательно послушает объяснения Бамако, почему тот не досмотрел и допустил слияние двух душ в один смертный сосуд. И кто же будет злорадствовать тогда? Конечно Нэйланд Мор-Тант!
***
Иериель брела через лесные дебри всю ночь и только к утру вышла к болотам. Она абсолютно выбилась из сил и кое-как влачила свое иссохшееся, старушечье тело на подгибающихся ногах. Светало.
– Ты ждала меня, Иериель? – Откуда-то из-за спины послышался мягкий, мужской голос.
Старуха нервно сглотнула и обернулась.
«Смерть должна быть именно такой», – печально подумала она, рассматривая высокого, красивого мужчину с пурпурными, как предрассветное небо глазами над ее головой.
– Мы все ждем тебя, когда подходит к концу наше время. Только вот, я… не ждала тебя так… рано.
Жнец удивленно приподнял темные, густые брови и улыбнулся.
– Ты снова удивляешь меня, Иериель. Хочешь сказать, что отведенного тебе срока было недостаточно?
Старуха, замешкавшись на секунду, с грустью прошептала:
– Недостаточно.
Одарив аннерийку долгим, пристальным взглядом, Нэйланд спросил:
– Что же не дает твоей душе покоя?
Старуха оживилась и надрывным, каркающим голосом почти прокричала ему в лицо:
– Позволь мне остаться еще ненадолго! У меня есть одно важное дело! Я хочу…
– Скажи мне, Иериель, была ли ты счастлива в жизни? – Перебил ее Нэйланд, не дав закончить.
– Была! Но тебе этого не понять! Ты не способен на любовь. Только она стоит того, чтобы жить! Я, не задумываясь, прошла бы свой тернистый, нелегкий путь дважды, ради… – Старуха резко замолчала, задыхаясь от переполняющих ее чувств.
– Ради кого, Иериель? – Тихо засмеялся Жнец.
– Ради человека, которого я люблю всею душой.
Несколько долгих минут молчания прервал, тихий шепот:
– Иериель Винта-а-ата-де Юй, пришло время освободить твою душу от оков плоти.
Мужчина подошел ближе и заключил ее руки в свои оголенные ладони.
– Ты была моей любимицей. Я навсегда сохраню память о тебе.
– Но, Айвен! – громко воскликнула Иериель.
– Айвен?
– Она не справится одна… Мне нужно столько еще ей рассказать! Она не готова!.. Я не могу оставить ее сейчас! – Запричитала старуха, заливаясь слезами.
– Тише, Иериель Винта-а-ата-де Юй, – успокаивающим голосом прошептал Жнец. – Твоя история закончена, а значит тебя здесь больше никто не держит.
Коснувшись ее лба легким, как перышко поцелуем, Нэйланд бережно вынул душу старухи и навсегда
