Двойная жизнь в новом мире - Анастасия Соболева
И пусть опыт работы в полиции напоминал мне о том, что нельзя действовать, не узнав всех деталей предстоящей операции, я не могла заставить свои ноги остановиться. Отчего-то я была уверена в том, что угроза потерять право на трон вполне реальна, и может существенно осложнить мою жизнь в будущем. Как-никак, работа в полиции научила меня время от времени доверять своей интуиции, которая сейчас во весь голос вопила о том, что нужно быстро что-то предпринять, а иначе в будущем проблем не оберёшься.
Задыхаясь и еле переставляя ноги (над физической выносливостью этого тела ещё придётся поработать), расписных дверей в нужное мне здание я достигла лишь через пять минут. Вот только, как и ожидалось, здание охранялось со всех сторон мужчинами, одетыми в одинаковую чёрно-белую форму, видимо, императорскими гвардейцами. Я и на остальной территории дворца их видела, но по понятным причинам принцессу они не останавливали. Вот только с этими стражами всё оказалось по-другому. Обескураженно рассматривая меня со всех сторон, двое гвардейцев всё-таки преградили мне путь, когда я уже собиралась войти внутрь здания.
— Я — принцесса империи Алуин, её высочество Виктория Шереметьева, — грозно повторила я свой здешний титул, немногим ранее услышанный от Лидии. — Как вы смеете преграждать мне дорогу? Приказываю вам отойти в сторону. Сейчас же.
Несмотря на уверенный и требовательный тон, внутри меня всё тряслось, когда я с кем-то разговаривала подобным образом. После моего прошлого мира это было, мягко говоря, непривычно. Да и сама я была полностью за демократию и против любых диктатур. Однако в то же время я понимала, что, как говорится, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», и в этом мире мне придётся жить по его, на первый взгляд, отсталым правилам. Хочешь не хочешь, но здесь мне предстояло изображать из себя принцессу. Вот только на самом деле я даже не знала, как правильно себя вести царской особе. Всё моё представление о жизни аристократов в большинстве своём сводилось к историческим фильмам и книгам.
— Ваши грешные слуги смиренно просят прощения, ваше высочество, — доложил один из гвардейцев. — Однако по правилам никто не может входить в божественный храм, когда там проводится ритуал. Извините, ваше высочество, но исполнить ваш приказ мы не имеем права.
— Разве вы не поняли, кто я? Я — Виктория Шереметьева, — продолжила я гнуть своё. — Внутри здания меня прямо сейчас лишают наследного титула. Однако я выздоровела и должна сейчас же сообщить эту новость всем присутствующим. Ритуал должен быть отменён.
— Ещё раз просим прощения, однако это невозможно, — заявил уже второй. — Во время ритуала никто не может войти или же покинуть здание. Таковы правила, и мы обязаны им следовать.
Ну что за непробиваемый чурбан?! Я прямо позеленела от злости! Ладно, спокойно. Нет смысла злиться на гвардейцев или же пытаться им что-то доказывать, они лишь исполняли приказ. Однако и времени искать другой способ пробраться в здание у меня тоже нет, а значит… Придётся воспользоваться тем, что, по идее, причинять вред королевской персоне обычные гвардейцы не имели права. Надеюсь, это тело не скукожится после небольшой физической нагрузки.
— Позвольте, я сопровожу вас до вашей свиты? — учтиво предложил один из гвардейцев. — Простите меня за грубость, но вам, ваше высочество, опасно передвигаться по дворцу в одиночестве. Кроме того, если вы сочтёте это уместным, я бы мог одолжить вам свой плащ… — Добавил он с какой-то смущённой интонацией.
— Я не против, чтобы вы меня проводили, — кивнула я головой, про себя подумав, что предложение как раз кстати. — Ну а плащ оставьте себе, — заявила я, не совсем понимая, к чему вообще была эта инициатива.
Гвардеец двинулся вперёд, и я за ним следом. Сделав глубокий вдох и выдох, я поспешила его обогнать, при этом размышляя о том, куда следует бить, чтобы не сильно этих двоих покалечить. Приняв решение, я резко остановилась. К этому моменту от второго гвардейца мы успели отойти всего на три метра. Затем, ещё до того, как у меня спросили, что случилось, кинулась в атаку. Мой сопровождающий явно этого не ожидал. Секунда — и удивление в его глазах сменилось отрицанием и даже небольшим страхом. Гвардеец попытался отступить назад, чтобы спастись от нажима. Сильное надавливание пальцами внутрь ямки под кадыком под углом в 45 градусов, как и ожидалось, вызвало у бедняги боль и шок. Однако я не дала ему возможности передохнуть, и резким ударом локтя в солнечное сплетение повалила гвардейца спиною вниз.
Пока первый гвардеец на земле боролся с дыхательным параличом, я кинулась ко второму. Тот, на удивление, уже был готов к моей атаке. Меч он, понятное дело, не достал, чтобы не причинить мне вред ненароком, однако явно собирался остановить и обезвредить. Я же тем временем всем своим видом показывала, что бить буду точно в пах, отчего он готовился защищать своё наиболее уязвимое место. Отлично это понимая, и уже почти нанеся удар кулаком в гениталии гвардейца, я в последний момент резко развернулась и сильно ударила локтём в его грудь, точно в солнечное сплетение. Возможно, я даже перестаралась, учитывая, как сильно позеленело лицо мужчины, когда он падал на землю.
В итоге, наша разборка заняла секунд пять, не больше. Боем или его подобием, я её точно никак не могла назвать. Во-первых, потому что гвардейцы не могли причинить мне вред, во-вторых, я и сама действовала слишком грубо и неосторожно. В прошлом я была чуть ли не мастером рукопашного боя, так как профессия обязывала уметь защищаться. Мои мышцы сами знали, что и как им нужно делать. В этом же мире, чтобы достичь уровня прошлого, мне явно придётся поработать над своим физическим состоянием. Как бы там ни было, своего я достигла, и пока двое гвардейцев отходили от болевого шока, я с лёгким чувством торжества распахнула парадные двери. У меня получится! Я обязательно остановлю ритуал! Это — первый шаг на пути домой и к моей долгожданной мести!
Глава 4
Десятки, если не сотни, любопытных глаз увидела я, войдя внутрь. Стоило лишь дверям отвориться, и среагировав на душераздирающий скрип, в сторону выхода повернулись чуть ли не все, кто находился внутри подобия местной церкви; на удивление, здешний
