Новые мосты - Галина Дмитриевна Гончарова
– Не за что. Ты обращайся, пока я жива, дана. Мне уж недолго осталось, может, весну и не увижу.
– Для умирающей вы очень хорошо выглядите, – качнула головой Адриенна.
– У меня опухоль в груди. Вот здесь. – Знахарка приложила ладонь чуть ниже горла. – Дай руку?
Адриенна послушно протянула ладонь. И ахнула.
Все верно. Под одеждой, под тонкой человеческой кожей билось… нечто. Как будто кусок льда внутрь человека положили.
– Ой…
– Я и жива-то потому, что на твоей земле, дана. А это дорогого стоит.
Адриенна задумчиво кивнула:
– Это и к людям относится?
– Да. Люди, животные, сама земля… вы – ее счастье. Ее свет, ее тепло и радость.
– А если… допустим, меня убить?
– Проклятие. На весь род.
– Это кого-то остановит?
– Сложный вопрос. Пострадают и убийца, и заказчик, но тебя, дана, это уже не вернет.
– Понятно.
Знахарка грустно вздохнула.
Понятно ей. Дети-дети, вы так торопитесь взрослеть… зачем? Чтобы потом исступленно мечтать вернуться в детство. Ну, хоть на час, хоть на секунду. И ничем тетка Ата помочь уже не сможет. Разве что предупредить, рассказать… слова – только воздух. Только ветер. Но иногда и ветер может стать ураганом.
– Вот и снадобье. Буквально щепотку в вино – и пусть пьет. Через полчаса и начнется.
– Так…
– Захочешь убить – пять щепоток на бокал вина. Захочешь, чтобы с ума сошел, – пои этим несколько недель. По щепотке в день… никакой лекарь потом не поможет.
Адриенна кивнула:
– Спасибо.
– Это я тебе благодарна, дана. Береги себя – и иди с Богом.
Адриенна дружески попрощалась и вышла за дверь. Кольцо на руке было теплым и родным…
Неужели кто-то еще может его видеть? А если при дворе?
Но единственное, до чего додумалась Адриенна, это заказать еще несколько колец и носить при дворе, не снимая. Авось среди многих одно важное не будет привлекать внимания?
* * *Пока Адриенна разговаривала со знахаркой, дан Рокко беседовал с мужчинами.
Проще всего было с Леонардо. Сто лоринов – и он соглашался подписать хоть что. Подумаешь, едет сюда какой-то сумасшедший? Ну, бывает… был бы умный, точно бы сюда не поехал из столицы. Там-то всяко веселее, чем в этом захолустье.
С даном Марком чуточку сложнее.
Дан Марк ломался, не хотел ничего подписывать, но дан Рокко легко нашел к нему нужный подход. Чего уж там… надо было только с этим подходом на пять минут наедине остаться.
– Эданна Сусанна?
– Дан Рокко?
Эданна управляющего, мягко говоря, не любила. Но спорить с королевской властью? Ищите дуру в другом месте!
– Сто лоринов лично вам. Пятьдесят вашему супругу.
– И что я должна сделать?
Мурлыканье Сусанны дана Рокко не привлекло. Равно как и кокетливое движение пальчика вдоль выреза платья. Видал он эти виды… их вообще полдвора видало.
– Уговорите мужа подписать бумагу о поведении нашего гостя. О том, что гость безумен. Вы сможете.
Эданна Сусанна в этом и не сомневалась. Ради нее муж что угодно подпишет. Но как не поторговаться?
– Дан Рокко, а кто вам дороже? Родная дочь – или эта наглая сопля?
Дан Рокко улыбнулся милейшим образом:
– Эданна Сусанна, я ведь могу и другой путь найти. Мне, знаете, и жизнь дорога тоже… что со мной недовольный король сделает – представляете?
Эданна представляла. И себе такого не хотела.
– Вот. Что толку выручать дочь, если я свою голову сложу? Деньгами расплатиться – пожалуйста. А чем другим не получится.
Эданна поморщилась. К отказам она не привыкла, но понимала, что дан Рокко отказать может. Она ведь с ним не спала…
– Хорошо. Сто пятьдесят монет золотом. Но еще я хочу арайку.
– Арайку?
– Взамен той, что у меня увела эта наглая гадина!
Дан Рокко вздохнул даже с какой-то обреченностью:
– Эданна Сусанна, зачем вам лошадь, которая тут через два месяца подохнет? Вы же на ней даже покрасоваться не успеете!
– Как – два месяца?
– А вот так! Дан Марк хоть и разбирается в коневодстве, а тоже не сообразил. Арайцы – гости южные, нежные… за ними такой уход нужен, как не за всяким человеком. А кто у нас тут ухаживать будет? Конюхи? Они народ простой, грубый. Да вы и сами знаете…
И хитрый взгляд.
Мол, не зарывайся, у тебя тоже рыло в пуху, да по самые уши…
Эданна осознала и успокоилась:
– Ладно. Сто монет, но сразу же.
Дан Рокко качнул головой:
– Сейчас – двадцать. Остальное после визита.
– Визита? Как хоть зовут этого гостя?
– Бартоломео Леони.
Эданна Сусанна прищурилась. И дан Рокко догадался:
– Эданна, вы… и он…
– Не ваше дело! – рявкнула эданна, начиная нервничать. Ну, было! Чего не сделаешь ради денег? Но и было-то всего раза два или три, ну, четыре… может быть! Но Бартоломео ничего скрывать не будет. Он дан только по рождению, а так – быдло и скотина. В постели, кстати, тоже.
– Эданна, а я вашему мужу подтвержу, что у Бартоломео и раньше такое бывало… не заговаривается, так еще чего, – ласковым тоном сообщил дан Рокко.
Это окончательно решило дело.
– Договорились, – кивнула эданна, получила на руки свои двадцать монет и отправилась уговаривать мужа. Надо, надо пожалеть бедную девочку! И ее сына тоже пожалеть надо…
Добрые дела вообще полезны! А если за них еще и платят…
Дан Рокко проводил стерву насмешливым взглядом. Ага, прониклась…
Где же дана Адриенна?
Мия– Танцуй, детка! Танцуй!
Мия легко, словно в танце, уклонилась от удара. Движение было легким, летящим, почти неощутимым, так пушинка танцует с ветром. Но – ветер не так привередлив.
Старик качнул головой и снова ткнул копьем. На этот раз попал.
– Ой!
– Давай уворачивайся! Ты легкая, ты ловкая, ты должна мои движения заранее угадывать, ты должна изворачиваться, как вода!
Мия засопела.
Да, вот и такое получается.
Дана не обязана? Не подобает? Не положено?
А копьем поперек попы – положено? Знаете, как больно!
Увы, Джакомо был неумолим.
Отмычки? Прелестно, просто прелестно. И отмычки, и замки, и ловкие пальчики, как у карманницы, это все Мия освоила. Но этого мало! Этого все равно мало! А потому Мия еще и тренировалась с неким Бухалом раз в два дня. Худой и жилистый старик, непонятно, за что получивший такое прозвище, попросту ставил девчонку напротив себя, брал копье, или хлыст, или кнут – и уворачивайся.
Не покалечит, если что.
Но больно же!
– Не хочу я вот этим… заниматься! Это для Энцо, – ныла Мия.
Джакомо только головой покачал:
– Мия, тебе ведь уже приходилось убивать.
– Ну… да.
– Пойми правильно, не всегда тебя спасет перемена лица, не всегда ты сможешь убежать, не поможет хитрость…
– А вдруг?
Мия понимала, что дядя прав, но…
Ей это все равно не нравилось. Не нравились кожаные штаны и полотняная рубаха, не нравился бег по грязным улицам, где упасть или подвернуть ногу было легче, чем вдохнуть и выдохнуть. Не нравились собственно тренировки.
Она понимала, что становится более гибкой, ловкой, легкой, что это полезно и нужно, но…
Копьем по ребрам – больно!
На диване с вышиванием – приятнее.
А иголкой тоже можно убить человека. Надо только знать, куда ее воткнуть. И
