Дикая. Дочь каганата - Лика Вериор
— Это вам, — она улыбнулась. — Называть по имени? Амадей или Марк?
— Лучше Амадей.
— А вас?
— А меня Самор.
— Почему не Марк?
— Наследников и императоров называют по второму имени, мы ведь все Марки, — мужчина хмыкнул. — А как принято у вас? Как вы обращаетесь?
— В семье — ко всем по именам или кличкам, которые придумываем сами, и всегда на «ты», как и к тем, кто ниже по званию или положению. Но к каану всегда на «вы».
— Почему так?
— Правитель говорит за весь народ, за его словами сотни тысяч человек, слуга же один и говорит только за себя.
— Любопытно… Тогда ко мне, как к семье, вы можете обращаться на «ты».
— Нет, вы правитель, император, ваше слово – слово целого народа.
— Тогда и я к вам только на «вы»?
— Мне нравятся ваши вопросы, они показывают ваш пытливый ум, — девушка улыбнулась. — Вы хотите быть во всём компетентны, это правильно…
— Так всё же?
— Вы можете обращаться ко мне так, как вам удобно. Для вас я только невестка.
— У нас принято обращаться ко всем, как к равным, если этот человек не близкий друг или родственник.
— Вы сами ответили на свой вопрос.
Марк Дементий прищурился. Хадаан говорила странно, обтекаемо, её речь была похожа на слегка волнующееся море – мерное покачивание и полное непонимание. За слоем вежливости и пиетета скрывалась интересная личность, хитрая и насмешливая, и это очень увлекало. Образованный собеседник – это всегда интересно.
— Вы так изучаете меня, — Диакая посмотрела прямо на правителя.
— Вы интересно разговариваете: вроде чисто и понятно, но как-то странно.
— Это потому, что я плохо знаю фрисский, — ответила девушка и отложила ложку в сторону. — Я выбираю слова, которые точно знаю, чтобы не ударить в грязь лицом. Не ищите в этом хитрость или какой-то умысел, я просто осторожничаю в речи, которую ещё плохо знаю.
— Вы честны. Мало кто признает подобное.
— А что мне скрывать? Я не сравнюсь с вами в знании вашего языка, а, зная правду, вы сможете помочь мне развиться дальше.
— Кто учил вас?
— Купцы. Я с самого детства учила экономику каганата, изучала страны-союзники и враждебно настроенные государства, изучала рынок, товары, спрос. Товары Фрисса имеют большой спрос в Бойхайе, одни только ваши зеркала завоевали весь наш рынок. Наши мастера так и не смогли повторить столь тонкую работу.
— Наследница училась у купцов?.. — подобное выходило за привычные представления о воспитании. Наследники империи не покидали дворец без надобности, их оберегали и окружали лучшими из лучших.
— Да, никто не знает язык лучше носителя.
— Вас так просто выпускали из дворца?
— Ну, когда я была совсем малышкой – не просто, потом меня начали брать с собой, потом я и сама выбиралась, изучала, узнавала. В четырёх стенах наследника не вырастишь, он должен знать свой народ, знать, как устроен мир.
— А как вы воспитываете брата? Ему сейчас восемь?
— Да, уже совсем взрослый, — она тепло улыбнулась. — Я не воспитывала его, он с детства очень смышленый и проницательный – истинный владыка. Я часто гуляла с ним по городу и все недалёкие поездки он был со мной, я показывала ему бедность, показывала разруху, войны…
— Моему старшему сыну сейчас восемь, и я не готов показывать ему ничего из перечисленного, — император махнул рукой.
— Это ваше право, но помните, что прежде всего ваш сын – наследник, будущий император. Сейчас вы щадите свои отцовские чувства, но кто пощадит народ? Кто пощадит вашего сына, когда гнёт реальной жизни свалится на его неподготовленные плечи? Стрельба из лука, бой на мечах, верховая езда – это всё прекрасно, это развивает тело, но прежде всего владыка должен быть силён духом. Восемь лет это тот возраст, когда ребёнок прекрасно понимает всё вокруг, он уже умеет анализировать, умеет возражать, сейчас строится его характер, растёт тот взрослый, который после будет править целой империей. Не упустите возможность, скоро ничего уже нельзя будет изменить…
— Вы жестокая…
— Вы даже представить себе не можете, насколько, — улыбка вышла совсем не радостной, скорее даже болезненной, и император понимал подобные чувства – страшно представить, что пережила эта девочка на пути к власти, да даже что она переживает сейчас, одна в чужом государстве. Именно в этот момент Марк Дементий осознал, что постарается всеми силами помочь бойхайской владычице и её младшему брату.
— Вы обустроились?
— Диана перенесла все вещи в мои новые покои, так что, наверное, да. Я бы хотела знать, чем мне заниматься во дворце, какова моя роль.
— Отдыхайте, наслаждайтесь…
— Вы правда думаете, что я могу? — она хмыкнула. — Чем занимается ваша жена?
— Сопровождает меня, — Самор пожал плечами. — В целом, её дни наполнены покупками, музицированием и вышивкой.
— Невероятное веселье, — девушка поморщилась. — Разве в обязанности императрицы не входит управление внутренним двором?
— Входит, но это ведь только слова. Придворные иногда откровенно наглеют, особенно фрейлины, а я не хочу в это лезть. В целом, они никому не вредят, просто немного раздражают.
— Я поняла ваш невысказанный намёк. Честно, я не очень сдержана, так что не обессудьте, если к вам строем пойдут недовольные…
— Ну кто-то же должен сбить с них спесь.
— Действительно… Сафмет!
— Ниа, хатун, — Хадаан поморщилась, заинтересовав Марка.
— Что такое «ниа хатун»?
— «Да, госпожа».
— А что вам не понравилось?
