У Короля любовница (СИ) - Тумас Катерина

— Очень жаль, что вы вынуждены переживать столько неприятностей, Ваше Величество,

— вздохнула четвёртая девушка, представившаяся баронессой Ванаадо, которую мой внешний вид опечалил.

— Почему жаль? — заинтересовалась я.

— Вы достойны лучшей доли, — уверенно заявила она. — Я много хорошего слышала о вас, и мне грустно, что это мало кто берёт в расчёт. Откровенно говоря, Дворец — змеиное логово, где каждый готов сожрать другого. Но так быть не должно.

Забавно, что второй из присутствующих здесь девушек, которая открыто ценила в Сиенне человеческие качества, оказалась тоже баронесса. Первая — Лина, конечно. Их с Ванаадо мнения удивительно совпадали, как и титулы. Интересно, это связано или просто случайность?

— Верно, — поддержала баронессу герцогиня “опять двадцать пять” Х ольтер, — текущая ситуация плачевно сказывается на благосостоянии страны в целом.

Остальные тоже кивнули, и Лина в том числе. Удивительное единодушие и ещё более удивительная адекватность взглядов. Я старалась уловить фальшь, но не находила её. Либо все оставшиеся девушки просто идеально подходят на роль камеристок, либо я не так хорошо разбираюсь в людях, как мне казалось.

— Ваш взгляд на происходящее и желание улучшений крайне мне импонируют, — сказала я и призналась: — Изменение ситуации как раз входит в мои планы, но, к сожалению, процесс это небыстрый и может быть очень болезненным. К тому же на данный момент я не имею достаточно влияния, что собираюсь исправить в первую очередь. В этом и надеюсь на вашу помощь, дамы.

— Если позволите высказать своё мнение, Ваше Величество, — заговорила по-прежнему сохраняющая каменное лицо маркиза Анри, — начать вам стоит со своего гардероба.

— О, совершенно точно! — улыбнувшись, поддержала я. — В таком случае перейдём ко второму вопросу. Как вам мой наряд сегодня?

— Практически все ваши наряды, которые мне довелось видеть, — слово взяла герцогиня Хольтер, — выглядят возмутительно для Королевской особы. Вы должны быть иконой стиля.

— А вместо этого похожи на посмешище, откровенно говоря, — припечатала графиня с фамилией Вермон.

— Не стоит выражаться так резко, — вспыхнула баронесса Ванаадо и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. — Можно и помягче критиковать. Не у всех внутри стальной стержень, как у вас, графиня.

— Уж у нашей Королевы точно не хрупкая веточка, — фыркнула та в ответ. — Иначе бы уже давно сломалась.

Забавно, обе они были и правы, и неправы одновременно. Сиенна как раз сломалась, хотя продержалась, как по мне, достаточно долго. Но я -то не она, поэтому позволила себе заметить:

— Приятно слышать вашу похвалу, графиня. И благодарю за заступничество, баронесса. Но думаю... я переживу эту правду, сколь бы неприятно она не звучала. Ибо важнее вернуть Королеве уважение придворных, а не сберечь её нежные чувства. К тому же я сама просила говорить честно и заранее была готова к. подобным откровениям. Потому как, что бы кто не думал, я вполне отдаю себе отчёт, с недавних пор, по крайней мере, в том, насколько ужасно выглядела. Оправдываться не буду, просто я сделала неверный выбор, позволив манипулировать мной прежним камеристкам — в этом исключительно моя вина, и я принимаю за это ответственность. Но более подобного не повторится. По крайней мере, я буду очень стараться. Надеюсь, с вашей посильной помощью, дамы. Если никто из вас не передумал, то я предлагаю всем четверым стать моими новыми камеристками.

Возражений не последовало. Г ерцогиня Хольтер открыто выражала мне одобрение, баронесса Ванаадо умилялась, графиня Вермон, казалось, вообще испытывала гордость за меня, а маркиза Анри продолжала изображать статую. Кстати, будь мы на Земле, я бы решила, что она вкатала себе ботокс во всё лицо. Ну, невозможно же быть такой выдержанной! Мне у неё ещё учиться и учиться.

Глава 10

Мы некоторое время ещё общались. Я попросила девушек подробней рассказать об их родах и самих себе, чтобы лучше понимать их мотивы. А когда новые камеристки ушли, расспросила ещё и Лину.

Выяснилось, что герцоги Хольтеры — очень уважаемые и влиятельные аристократы, заслужившие репутацию и высокий титул собственным упорным трудом. Работали на благо страны, не покладая рук. Лина сказала, что на таких, как они, держится вся Ранеция. Стало понятно, почему герцогиню настолько возмущает несоответствующая занимаемому месту Королева, ведь правители — лицо страны. Выходит, наши цели во многом совпадают.

Маркизы Анри — древний влиятельный род, с Хольтерами у них много общего с точки зрения приверженности Ранеции. Вышколенность каменной маркизы объясняется давними традициями аристократического воспитания и сильным чувством собственного достоинства всех представителей её семьи. Лина по секрету шепнула, что Анри первоначально были против передачи трона Жермиену. Они пользовались уважением прежнего Короля и могли себе позволить высказываться настолько прямо. У Анри вызывали опасения не только способности принца, но и неожиданная смерть старшего наследника в результате несчастного случая. Однако за неимением других вариантов, у Короля не осталось выбора.

Графиня Вермон получила титул по земному принципу — выйдя замуж за графа. До того была вообще виконтессой. Дама очень ушлая и пробивная. Я сделала себе засечку в мозгу, что с ней нужно поосторожней, стоит держать ушки на макушке. Да, мне нравится её зубодробящая прямота, но столь хитрые особы часто имеют и свои, скрытые мотивы, которые вполне могут не совпадать с моими планами.

Баронесса Вадаадо — вторая дочь барона Ванаадо, рождённая от его первой жены, умершей при её родах. После этого барон женился на очень молодой цепкой даме, которая родила мужу долгожданного сына, а обеих старших дочерей сослала в какое -то отдалённое имение, дабы не мешались под ногами. Видимо, отсюда у девушки такой уровень сочувствия. Когда дочери достигли брачного возраста, барон вернул их в столицу и стал постоянно отправлять во Дворец, дабы пристроить повыгодней. Старшая, кстати, почти сразу сыграла свадьбу, но младшая с этим не особо спешила, хотя жених уже был.

— А вы не слишком ли откровенно поделились своими планами с камеристками? — высказала сомнения Лина под конец разговора. — Можно было и утаить кое-что. Они бы всё равно не отказались.

— Да, понимаю, — вздохнула я, — рискованно. Но мне нужны не просто помощницы, а союзницы. Все четверо показались достойными. Да и ничего особо секретного я не открыла им. По моему дальнейшему поведению и без того будет ясно, что я собираюсь повышать свою репутацию.

— Но изменение ситуации во Дворце...

— Это было действительно громким заявлением. Однако тоже вполне ожидаемо. Не волнуйся Лина, я отдаю отчёт своим словам и поступкам.

Я лукавила, ведь после рассказала о графине Вермон и сама засомневалась, а стоило ли вот так раскрывать. Но сказанного не воротишь. Надо просто сделать выводы и быть осторожней в будущем. Эх, всё-таки опыта в дворцовых интригах у меня ровно ноль, как и у Сиенны. Блинский, такая себе Королева получается. Нда, а ведь я настолько была уверена в себе ещё вчера, и вот уже червячок сомнения начал подтачивать мою иномирную душеньку.

Так, ладно, самобичевание тут не поможет. Нужно учиться на ошибках, а не погружаться в сожаления о содеянном — это лишь опыт, не повод гнобить себя. Все мы крепки задним умом, но смотреть нужно вперёд. И следующим шагом было завоевание доверия у любовницы моего мужа...

За два часа до назначенного с ней обеда мне принесли большой букет белых цветов и письмо. Букет выглядел сногсшибательно, включал самые разные бутоны, очень красиво подобранные и сочетающиеся между собой. Вот только порадоваться ему мешала королевская печать на конверте .

Сломав сургуч и вытащив лист, я с предвкушением какого -нибудь ахтунга задержала дыхание и вчиталась во вполне русские слова. После вчерашней моей выходки с приглашением на белый танец, в письме должна была ждать ругань или что -то в этом духе, сказанное величественным и витиеватым аристократическим лексиконом. Но неожиданно оказалось. чуток иначе.