Неправильный инквизитор, ведьма и сын старосты (СИ) - Бакулина Екатерина "Фенек"

- Купались? – усмехнулась я.

Он угрюмо кивнул.

- Ты ее обидел, она тебя, - я тяжело вздохнула. – А потом ты побежал с другими девками крутить у нее на виду? Так? И еще больше ее обидел. Ну и понеслось.

Коен надулся, смешно, словно мальчишка.

А ведь сколько ему? Двадцать три? Двадцать четыре? Даже если двадцать три, то все равно на год меня старше. А ума нет. Слишком хорошо и спокойно жил, никаких забот, на всем готовом. Оно, конечно, в деревне всегда работы хватает, но… тревог никаких. Все ясно и понятно, день за днем, год за годом. Старостин сын. На всех с высока смотрел.

Завидую я ему? Хотела бы такой сытой спокойной жизни?

- А потом, - сказал Коен, - мать Марийкина решила нас поженить. А Марийка ни в какую. Кричала, что лучше утопиться сразу, что такой кобель ей не нужен. Что отец мой вечно от жены гуляет, и я от нее гулять буду. А я б не стал, я… - Он губу закусил, запнулся. – Ну, я отцу и сказал, что не женюсь на ней. А он мне: что если я не хочу, он сам на ней женится, он как раз вдовец. А если Марийка упираться начнет, то сначала ее зажмет в уголочке, обрюхатит, а потом женится. Кому она еще потом будет такая нужна?

Вот же скотина!

Это я, кажется, вслух подумала.

Коен надулся еще больше, покачал головой.

- Он бы этого не сделал. – Так уверенно это сказал. - Не с Марийкой. Я… Он, конечно, далеко не святой, и тебя убить бы мог, в это я верю. Ты чужая и ведьма… уж прости. И Стефана убить бы мог, он достойный противник. Но вот так… он бы не стал. Только я все равно понял, что не хочу больше с ним под одной крышей. Не могу. Поругались. Крепко так поругались. Я сказал, что уйду. Он – что если только попробую, найдет меня собственными руками прирежет.

Зубами заскрипел.

Не прирезал бы, конечно. Но найти бы нашел.

- А Марийку ты, значит, одну бросил? – сказала я.

Коен аж дернулся. То ли испуганно, то ли… Кулаки сжал. Ноздри раздул.

- Скажешь, не бросил? – удивилась я.

- Я с Аделиной говорил. - Коен засопел сердито, - и она сказала, что в соседней деревне для Марийки уже жениха подыскала. Что тот жених хоть о ней сможет позаботиться, не то, что я… Он, конечно, не так молод, но… он еще с Майтеком ходил воевал, под Тарву, рука твердая. Жену защитить сможет.

- И что, думаешь, нужен Марийки этот новый жених?

Коен аж пятнами бордовыми пошел – так ему все это было безразлично.

- Почем мне знать? – буркнул, отвернувшись.

* * *

В походных делах толку от Коена оказалось немного.

Хотя парень он неплохой, и старался честно.

Весь день честно шел по лесу за мной, не жаловался, хотя точно к таким переходам не привык. А я его еще и немного кругами помотала, потому что торопиться нам особо некуда, а на дорогу выходить не хотелось.

На ночь остановились недалеко от большой деревни, на холме. Если повыше на дерево залезть, то и огни в домах можно разглядеть.

Костер разожгли.

И вот тут Коен умудрился ляпнуть: «А что у нас на ужин?» Я поржала над ним, он страшно смутился.

- Что поймаешь, то и на ужин, - сказала я. – Или, может, ты с собой в дорогу взял?

Не брал он ничего, конечно. И я не брала.

Воды мы из ручейка попили, я во фляжку набрала, фляжка у меня всегда с собой.

Гус никогда не спрашивал, что на ужин. Он мог и ужин добыть, и приготовить сам. И костер разжечь куда ловчее, и… да что говорить… Неудавшийся инквизитор. Их всему учили, и выживать в одиночку в лесу, и по следу идти сутками без отдыха, и дичь добывать, и похлебку варить и белье самому себе стирать. Все делать самому, даром, что благородных кровей.

За дичью мы с Гусом вдвоем ходили. Весело было. Я живое могу на расстоянии почувствовать, и не только человека, а хоть белку. А почувствовав – ухватить, так, чтобы белка замерла и нас к себе подпустила. А Гус брал маленький камешек и, вложив немного силы, кидал. Он такими камешками со ста шагов стальной доспех прошибить может. Что уж о белках говорить. Так что с ужином у нас никогда проблем не было. Хоть белку, хоть птицу… зимой, если уж совсем плохо, я могла и мышей из нор выманивать. Но так-то птицы в лесу всегда есть.

Да я и сама могла, без Гуса справиться. Птицу на ветке усыпить, а когда упадет – голову свернуть.

И сейчас могла бы. Но очень хотелось посмотреть, что Коен делать будет. Первая же ночь мне многое покажет.

Коен, голодный и уставший, заметно приуныл.

Сбежать-то он сбежал, а вот как жить дальше – представлял не очень. Хотя деньги у него были, так что пока не пропадет. А там, кто знает, может, побегает и домой вернуться надумает. Ему-то пока бояться нечего, только и сделал, что сбежал, отец его простит.

- А к людям нам совсем нельзя? – спросил он.

- Не стоит, - сказала я. – Чем меньше нас сейчас видят, тем лучше. А вдвоем – тем более. Там деревня рядом, я завтра утром попробую одна осторожно сходить, какой-нибудь еды нам купить. Но ты лучше сиди тихо.

- А почему сейчас сходить нельзя?

- Если сейчас пойти, то придется на ночь остаться. А если на ночь, то нас запомнят.

- И покормят… - вздохнул Коен.

В животе у него отчаянно заурчало.

Можно и сейчас, но я не пойду. И еды могу попросить так, что с радостью дадут, не спрашивая, и как только я за порог – забудут, словно и не было.

- Хочешь – иди, - кивнула ему. - Я держать не стану.

Он только головой мотнул. Не пойдет. Не так сразу, по крайней мере.

- И ты что, вот так всю жизнь, да? – спросил он. На меня посмотрел устало и жалобно.

- Не всю, - сказала я. - Последние три года, как дар открылся. Домой мне уже не вернуться, инквизиция ищет. А ты уже жалеешь, что из дома сбежал?

- Не жалею, - хмуро и очень серьезно сказал он. – Я своих решений не меняю.

Упрямый. Что ж, это хорошо, пожалуй.

- И что собираешься делать? Куда пойдешь?

Он задумался немного, носом шумно воздух втянул.

- В Майкошские степи, думаю. – Нахмурился, глядя в огонь. – Там дикие земли кругом, работа найдется. Хоть пахать, хоть строить… хоть сражаться с кшалями.

- Сражаться! – усмехнулась я. – Ты оружие хоть когда-нибудь в руках держал.

- Держал! – буркнул резко, с вызовом. – Меня отец учил. Не мечом, конечно, но топором голову снести сумею.

- Или тебе снесут, - вздохнула я. – Ты когда-нибудь дрался? Так, чтоб по-настоящему, за свою жизнь? Убивал?

Коен молчал долго, потом мотнул головой снова.

- Все когда-то бывает в первый раз, - сказал он.

Что ж, бывает… Честно, по крайней мере.

А вот что я собираюсь делать – пока не решила. В тихой деревеньке перезимовать не вышло. Впрочем, до зимы еще долго, я успею другую себе найти.

Коен на меня посмотрел.

- Эль… пойдешь со мной?

- В степи? – улыбнулась я.

- Да, - сказал он. – Инквизиция до степей не доходит, можно спокойно жить. И то, что ты ведьма, думаю, там только на пользу, там этого не бояться.

- Откуда ты знаешь, как там?

- Олтер… он за Хоргой живет. А в прошлом году у нас был, к Стефану приходил, по каким-то своим делам. Пушнину привозил, ойлорский шелк, да и многое… Он рассказывал. Говорил, люди в степях всегда нужны. Если руки есть, то голодным не останешься.

Что ж, может и прав, ему там лучше будет. Своей жизнью заживет, парень крепкий, не пропадет. Да и не обязательно ему сражаться, сам же сказал – пахать и строить... Разве что в дурь какую, по неопытности, ввяжется. А так…

- Пойдешь со мной? – снова спросил он.

Отказать?

Куда я пойду? Так ведь и не решила, никакой своей цели у меня нет. Чем эта плоха.

С Гусом не пошла… Но с Гусом совсем другое, там скорее наши с ним разногласия, да и Филистия слишком далеко, не для меня. А в степи я и так хотела.

Коен меня ведь не замуж зовет. Дойти до степей… зиму, может, вместе пережить… а там видно будет. Что я теряю?

Коен – парень простой, прямой, врать пока не умеет. Все его мысли даже без волшбы прочитать можно, у него все на лице написано. И мне, надо признать, он симпатичен. Хороший парень. Дурной местами, но это пройдет. У Гуса тоже дури первое время было через край, удивительно, как выжил…