Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Называть малознакомого человека по имени было неловко, но «господин Придворный маг» в данных обстоятельствах звучало бы нелепо.
— Детство — не та сторона его жизни, сведениями о которой ему бы хотелось делиться, — король покачал головой. — Знаю мельком, что ему приходилось не очень легко.
— Вы знали, что он Перворожденный? — спросила прямо.
— Разумеется. Это имеет значение?
Для короля, человека, не обладающего даром, должно быть, никакого, а для нее — огромное. Легенда оказалась явью.
— Просто я была поражена, — не стала развивать тему. — Он сказал, что показал мне кусочек из детства для знакомства. И это было… — Катрина не сразу подобрала слово. — Познавательно.
— Вы готовы продолжить? — Эрик впился в нее внимательным взглядом. Можно подумать, сейчас он позволил бы ей отказаться.
— Он обещал, что сообщит все, что знает о заговоре, но позже, после того как покажет то, что ему предшествовало.
Король побарабанил пальцами по столу. Катрина невольно задержала взгляд на его руке, на мощном запястье, чуть ли не вдвое шире, чем у Нэйтана. Такие разные, но связанные далеко не только отношениями «правитель — Придворный маг». Кто они друг другу? Друзья? Любовники?
— Леди Морено?
Катрина смутилась, осознав, что Эрик окликает ее не в первый раз.
— Прошу прощения, ваше величество, я задумалась.
— Такой задумчивый вид у вас с вчерашнего дня. — Король нахмурился, немного подался вперед. — О чем вы не договариваете? Что он натворил? Он сделал вам больно?
Отчасти. Можно сказать и так. Но если бы Катрина подтвердила, Эрик понял бы по-своему.
«Он напугал меня. Вдохновил. Поразил».
Она покачала головой и улыбнулась.
— Что вы, ваше величество. Все прошло хорошо.
— Мне вдруг показалось, что вы его боитесь.
Не бояться? Перворожденного? Их считают сказкой, о них ничего неизвестно. Кто знает, на что они способны.
Поразмыслив, Катрина ответила максимально честно:
— Это было бы глупой бравадой — делать вид, что не опасаешься самого сильного мага из существующих.
— Спасибо, — Эрик кивнул в благодарность, — за искренность. — И наконец вернулся к завтраку. — Расскажите, как сейчас на юге? Наверно, все деревья в фруктах? Несколько лет не был в ваших краях…
* * *Мальчишка бежал через высокую траву, кое-где она даже достигала его собственного роста. Растения хлестали по лицу, по вискам и спине градом катился пот.
Зачем он полез за ограду? Почему снова поддался велению сердца, а не головы?
Но боль животного была такой сильной, что Нэйтан почувствовал ее на большом расстоянии. Лошадь со сломанной ногой, которую хозяин не пожелал убить сразу, отчего-то решив, что сделать это на следующий день милосерднее.
Животное будто позвало его, когда он был за пределами деревни — у реки, на противоположном берегу которой было расположено богатое поместье, — и Нэйт не смог воспротивиться этому зову.
Позже в глазах лошадки он увидел образы случившегося: лай собак, гонка, звук выпускаемых стрел, яма, падение, боль в ноге, печальное лицо хозяина, незнакомые люди, пахнущие магией, приходящие в конюшню, рассматривающие перелом, беседующие с хозяином и качающие головами. Лошадь не понимала, почему хозяин не помог, Нэйт тоже. Ведь ему самому это ничего не стоило.
Не стоило до того момента, пока его не учуяли хозяйские гончие, превратив в загнанного зверя.
С помощью своих странных способностей Нэйтан мог бы избавиться от собак, но сначала растерялся, а потом они уже привлекли внимание всего поместья. И Нэйт побежал.
Если бы Нэйтан остановился и на минуту сосредоточился, он мог бы пустить гончих по ложному следу, но сердце так и норовило выскочить из груди, и то-что-жило-внутри-него не слушалось.
Одна собака выскочила из травы прямо перед ним, обошла. Нэйтан вскрикнул и рванулся назад, но и сзади слышался лай. В глазах похолодело, будто кто-то швырнул в них снег среди лета. Это чувство Нэйт знал, а еще он знал, хоть и не видел сам, что в такие моменты его глаза наливались серебром.
То-что-жило-внутри-него сработало само, как и всегда в минуты потрясения. Собака, кинувшаяся на жертву, врезалась в невидимую стену, после чего упала на землю, завизжав, и так и не поднялась. Нэйтан прокусил губу от отчаяния. Прокаженный, проклятый, вот кто он. Прийти в поместье, чтобы спасти лошадь, и угробить собаку…
В поле зрения появились еще два пса, но эти уже не кидались, прижали уши к головам, зарычали. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, но чувствовали опасность.
Высокая трава раздвинулась, пропуская всадника. Пожилой мужчина в блестящих сапогах для верховой езды и дорогой кожаной куртке удивленно уставился на Нэйтана сверху вниз. Должно быть, он и ожидал увидеть здесь оборванца из Заречья, но никак не в компании своей полумертвой собаки.
Мужчина подъехал ближе, вытянул руку, ощупал невидимую, но прочную стену. В нем тоже жило ЭТО, Нэйт чувствовал. Сила, пульсирующая золотистым сгустком в центре груди и огненными лучами разбегающаяся в стороны, оплетая все тело незнакомца.
— Можешь это убрать? — серьезно спросил мужчина, и Нэйтан понял, что не ощущает ничего — мысли и чувства хозяина поместья были полностью для него закрыты. С таким он еще не сталкивался. — Эй, ты меня слышишь? Убрать сможешь?
Сердце уже билось не так часто, Нэйт немного успокоился. Он обреченно махнул рукой, и преграда исчезла. Заметил, как вздрогнул мужчина, когда вспыхнули серебром его глаза, выпуская на волю то-что-жило-внутри-него.
— Неожиданно, — пробормотал всадник. — Ты откуда? Почему в такой одежде? Тебя похитили?
— С Заречья, — буркнул Нэйтан. — Я там живу.
Мужчина нахмурился.
— В Заречье нет магов.
Естественно, маги не живут в деревнях, маги вообще не бывают крестьянами.
— Нет, — подтвердил мальчик.
Нет, не было и не будет. А Нэйт не маг, он вообще какое-то чучело.
Помещик именно так его и рассматривал, как чучело, или чудо, поворачивал голову из стороны в сторону, щурился.
— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал он. — От твоей энергии слепит глаза.
Лучше бы отвернулся, если слепит.
— Можно я вылечу вашу
