Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия

— Что вас так удивляет? — жрец в свою очередь посмотрел на меня. — Мужчины и женщины равно служат Единой, как Стилос и Луава равным образом делят небесный свод.

— Но… — я растерялась. — Вы же говорили об охране, и я подумала …

— Лирта, — жрец поднялся, опёрся руками о край стола, его голос приобрёл обманчиво-вкрадчивую мягкость. — Лирта, вы пробрались во внутренний флигель храма, убили одну из служительниц, сбросили её тело в колодец, переоделись в её одежду, после чего дождались своей очереди служения, проникли в храм, убили второго служителя, точнее, думали, что убили, и передали фелиноса своему сообщнику. Но к вашему несчастью королевский служитель оказался жив, он сумел обезвредить вас и передать в руки закона, то есть королевской полиции. К моему величайшему сожалению.

— Почему к сожалению? — рот словно камнями набили. Боже, я ещё и хладнокровная убийца. Точнее, не я, а та я, чью роль я сейчас вынуждена играть. Не я! Однако зверски допрашивать и казнить-то будут именно меня!

— Потому что попади вы ко мне сразу, фелинос был бы уже здесь! — фиолетовые, в цвет волос, но гораздо более тёмные глаза фанатично вспыхнули. — Вы рассказали бы мне всё сразу, ваш сообщник уже был бы найден! Но эти идиоты на службе мурыжили вас сами полторы декады, никому не сообщая о произошедшем — и в итоге не добились ничего. А теперь… что вы с собой сделали? Кто вас научил так работать с собственной памятью? Добровольно и моментально, а главное, выборочно. Ведь сейчас вы действительно как будто ничего не помните, верно?

Моего ответа не требовалось.

— Что ж, лирта, надеюсь, я заронил в вашей хорошенькой головке какие-то сомнения и мысли. Мне нужен результат, не больше. А вам?

— Хочу мяса, — неожиданно для себя пожаловалась я. — Сил нет есть эту безвкусную траву.

— Вы меня дразните, лирта? Закрылись и знаете, что я могу разрезать вас на лоскуты, но не буду этого делать, пока не получу ответы на свои вопросы, — лирт Веритос опустился на соседний стул, а моё тело вновь ожило, потащило меня вниз, и я распласталась по полу, уткнувшись лбом в носки сапог служителя, сшитые из кусков коричневой кожи, мягкой даже на вид,

— Мяса требует магия, лирта, пробуждающаяся или пробудившаяся внутри вас, а вовсе не ваше тело. Можете продолжать строить из себя беспамятную или безумную, мне в сущности всё равно. А ваше тело будет требовать исключительно пощады, и, в отличие от мяса, безрезультатно. Думайте до послезавтра, лирта. Сегодня я был предупредителен и вежлив, а через пару дней вы будете есть своё собственное мясо, причём сырым. Всего доброго.

…Март подозрительно косился на меня, но его попытки завязать разговор я проигнорировала. И мясное рагу, принесённое на обед, игнорировала тоже… правда, минут десять, не больше — организм бунтовал и кричал, что неведомой магии в нём по горло, и магия отчаянно хочет жрать, а голодовка ничему не поможет. И в этом был свой резон.

Спустя ещё какое-то время в камере слева послышался шум, и я, стряхнув оцепенение, бросилась к разделяющей нас стене из прутьев, чтобы увидеть, как двое молчаливых стражей в синей форме выводят мою безучастную к происходящему соседку, чьё имя я так и не узнала. Чуть позже новый безликий слуга заменил в её камере одеяло под скамейкой для молитв и металлическую кружку на новые.

Ужинать я не стала.

Глава 12.

На следующий день чуда опять-таки не произошло, соседка не вернулась, и я не вернулась в свой нормальный цивилизованный мир тоже. Март впервые стал проявлять признаки беспокойства — ну, наконец-то хоть что-то человеческое в нём проснулось. А вот меня от настоящих переживаний словно отделяла пелена равнодушия, усталости и острого… недоумения. Что произошло? И что с этим делать?

Прошло уже два дня этой новой жизни, которую, с одной стороны, хотелось… жить. Пытаться выбраться отсюда, разобраться, кто я на самом деле и как здесь очутилась. Наслаждаться вкусом еды, на самом деле очень даже аппетитной. Вымыться и переодеться — хотя волосы вели себя на удивление прилично и в кои-то веки не напоминали жирные сосульки… Впрочем — это же не совсем мои волосы.

Да, нужно хотя бы в зеркало себя увидеть!

А с другой стороны, было тоскливо, страшно и хотелось просто свернуться в комочек, накрыться одеялом, а проснуться дома, в своей привычной, устоявшейся и стабильной реальности. С волосами-сосульками, сколотым передним зубом, шрамами от собачьих укусов на пальцах и всем прочим, без оживших дохлых крыс, жрецов неведомых богов, расцарапывающих друг друга рук… Я потёрла запёкшиеся под длинными рукавами хламиды царапины. Честно говоря, неплохо было бы и подлечить — но, как и непрерывно кашляющему в своём уголке Марту, целителя мне явно не полагалось. Пять дней до казни протяну — и ладно.

А вдруг я тоже что-то такое умею?

Магия.

Волшебство.

Сказка.

Страшноватая сказка, но всё-таки…

Я посмотрела на свои царапины, неловко поводила над раненой рукой здоровой. Зажмурилась, попыталась ощутить тепло или покалывание, представляя здоровую ровную кожу. Подсознание не слушалось и ехидно подсовывало кадры кожи, напротив, шрамами обезображенной — незадолго перед явлением Людки с её чёртовым котом я как раз включила фоном телевизор и прослушала передачу о шрамировании. А вдруг магия сработает от противного? Да ну нафиг.

Так же безуспешно я попыталась подвигать взглядом, а затем пассами рук скамеечку, поджечь её же, разметать пыль на полу, пройти сквозь стену — Март делал вид, что смотрит в потолок, но у него это плохо удавалось, выдавали несколько квадратные глаза. Пыталась читать его мысли — мысли не читались, или их и вовсе не было в этой безмозглой вихрастой голове, прутья камеры-клетки не плавились, что там ещё?

Возможно, я просто нуждаюсь в гемоглобине и животном белке для снятия стресса, а донума у меня, родившейся в мире техники, скуки и скепсиса, конечно же, нет.

А жаль.

Я ожидала явления черноволосого красавца — ну, не может же он — и королевская власть, за его спиной стоящая — так просто сдаться. Хотя, похоже, налицо конфликт интересов двух группировок, и утерянную реликвию не просто хотят вернуть, а планируют разыграть между светской и церковной сторонами, как особо ценную карту. Фелинос! Знать бы, что это такое и с чем его едят. Небось, камушек какой-нибудь. Или перстень. Или венец на голову. Или ночной горшок.

Ладно, чего гадать.

Но когда же, когда же придут снова меня допрашивать? И знает ли лирт Лигран о зверских методов допроса жрецов? И может ли повлиять в нужную для меня сторону..? И почему сам их не применяет, неужто и впрямь такая гуманная страна?

Односторонне гуманная.

Раздался тихий скрип двери, прозвучавший ошеломительно громко в общей тишине, лишь изредка прерываемой покашливанием Марта и его шебуршаниями в одеяле — то есть, мне хотелось бы верить, что это шебуршал именно Март, а не очередная крыса или моя развивающаяся шизофрения. Но — как ни странно, дверь открылась не у меня, а как раз-таки у соседа. Я повернула голову на звук и увидела не стражника, не следователя или жреца, а тоненькую фигурку — в длинном тёмном платье простого и одновременно незнакомого покроя, аккуратной высокой причёской и бледным встревоженным лицом. Такая нормальная гражданская девушка — достойная жительница неведомого пока что Магра.

— Март! — она подбежала к молодому человеку, упала перед ним на колени, обнимая и целуя то в лоб, то в макушку. — Мартен!

— Ильяна, ты как… что… откуда… — активно обнимаемому и обцеловываемому соседу не удавалось вставить и слова, наконец, он решительно тряхнул посетительницу за плечи, не удивлюсь, если девушка при этом что-нибудь себе прикусила. — Да стой же! Подожди ты! Как ты сюда попала?!

— Март, ты как? — не слушая его, причитала девушка сдавленным шепотом с вкраплениями подступающих рыданий. — Что они с тобой сделали?!

Мда, у меня на родине трепетные девицы приговорённых к высшей мере наказания обычно не получают доступ непосредственно "к телу" в камеру, а тут, если помимо приличной еды еще и родных и близких пускают… реально гуманные условия. Не хватает только уборщицы, кровати и ванны, а так…